Гостиница

Я не думал, что это так больно,
Что невстреча — как нож по живому.
Мне разлуки бы было довольно —
В ней ведь встреча хранится невольно,
Чтобы теплить надежды истому.
Только я оказался вне мира,
В коем чувства Твои обитают.
Ты — улыбка, летящая мимо…
Ты — слезинка, текущая мимо…
Ты — снежинка, что здесь не растает.
В тишине по прозрачной тропинке
На прозрачном олене уходишь…
Звезд колючие лучики-льдинки,
Как сквозь нежность улыбки грустинки,
Сквозь тела проникают… Сквозь годы…

Неизбывна ли наша невстреча?..
Кто — Мессия Ты?.. Или Предтеча?..

4. Пигмалион и Галатея

Мечты незримы для других.
И в этом сила их и прелесть.
В тепле их тайном тайно греясь,
В них ищем древних берегинь.

Мечтам свидетели — враги:
Невыразим их смысл и смелость,
Так хрупко-трепетна незрелость,
Они наивны и наги.

Когда ж Мечта приходит в мир
Мишенью в ярмарочный тир —
В отчаяньи ее мечтатель:
Мечта свободна и сильна,
Твореньем стал — ее создатель…
Судьбу его решит она…

Из монологов, произнесенных на площади перед гостиницей

. .

Да! Ты — Мечта!
Он вымечтал Тебя
По черточке, по вздоху, по крупице
Тревожных снов, когда всю ночь не спится
И проступает Лик Любви сквозь лица
В судьбу его входящих, не любя.
Ночную тьму отчаяньем дробя,
Он, вижу, глыбу света высечь тщится.
Твой образ в ней позднее воплотится:
Когда уже откажется больница
В нем теплить жизнь, он сотворит Тебя…
Да! Ты — Мечта!
Он вымечтал Тебя
Из одиночества, тоски… Когда границе
Меж двух миров нельзя не раствориться…
Так свой полет творят из выси птицы…
Он не летал. Он просто жил, скорбя.
И Ты пришла, его внимая зову,
Когда у смерти было все готово,
И он поверил: жизнь начнется снова!..
Но жизнь не повторяется с нуля.
Был светел Путь, была желанна ноша…
Путь в мир иной, где небо и земля
Навряд ли есть… И души не болят…
Сбылась Мечта… Все в прошлом… Жребий брошен…
Но сердцу одиноко и печально,
Когда в чужой мечте свою встречаешь…

Встреча третья

То ли исповедь это была, то ль прозрение, то ли молитва,
Но вбирала толпа, словно почва, созревшее Слово.
Слово не было жарким, как пламя, и не было острым, как бритва,
Слово искренним было, а это искусства основа.
От толпы в стороне он заметил двоих одиноких и скорбных.
И почувствовал, что его строки им слышать больнее,
Чем прочим — рифмы били их души, как град по листве непокорной.