эту бочку меда Виктор горестно сыплет крошечную ложечку дегтя: 'Советская танковая дивизия 1941 года – 375 легких, средних и тяжелых танков. Иногда дивизии были не полностью укомплектованы, например, 1-я танковая дивизия вступила в войну, имея 370 танков и 53 бронемашины' (с.145[457]), но скоро утешается – 'Германские моторизованные дивизии 1941 года танков в своем составе не имели. Советская моторизованная дивизия 1941 года -
275 танков' (с.146[457]). Вот ведь сколько их… Аж дух захватывает.
Но не надо забывать, что под суворым солнышком да на резиновом правдолюбии подпрыгнуть можно очень высоко. А при приземлении на реальную почву картина сильно меняется.
Для начала о моторизованных дивизиях. Не было у немцев в их составе танков. А у нас – были. Хорошо? Да, если не знать, что в немецкой моторизованной дивизии вместо них имелись бронетранспортеры и прочие бронированные колесно-гусеничные и колесные машины. А в
Красной Армии о БТРах слыхом не слыхивали. И по бронеавтомобилям
РККА в пять раз вермахту уступала, несмотря на то, что необходимость в бронетранспортерах пехоты начала ощущаться уже в ходе финской войны. Еще тогда отмечали, что 'Часто требуется перебрасывать пехоту вперед при наличии у противника в обороне отдельных очагов сопротивления, в этом случае можно применить специальный бронированный транспорт. В условиях войны мы часто применяли переброску пехоты на танках, это значительно ускорило продвижение пехоты по глубокому снегу. Некоторые командиры считали, что к танкам для прикрытия пехоты можно приделать броневые боковины, которые позволят перебрасывать пехоту на танках и под стрелково-пулеметным огнем противника. О перевозке пехоты на поле боя надо подумать и дать решение этому вопросу' ‹Выступление Мерецкова К. А. на совещании при ЦК ВКП(б) начальствующего состава по сбору опыта боевых действий против Финляндии, 14-17 апреля 1940 года // Тайны и уроки зимней войны. с.462.›. Думать-то думали, но все равно промышленность продолжала клепать практически только танки, защитой пехоты так серьезно и не озаботились.
Так что двигаться наши мотострелки должны были не как немцы – в бронетранспортерах, в любой момент готовые под защитой их брони вступить в бой ‹У немцев в составе моторизованной дивизии (мд) должны были иметься и грузовики, так что БТРы были рассчитаны не ни всех немецких мотострелков, а только на передовые отряды. Впрочем, это весьма логично.›, а на грузовичках, а танки – рядом. Хорошо? В бой-то на грузовике не поедешь.
Но если вы решили, что это все, то вы плохо знаете советскую действительность. Ведь и танки, и грузовики нашим дивизиям полагались лишь на бумаге. Действительность можно постичь на примере
131-й моторизованной дивизии 9-го мехкорпуса К.К.Рокоссовского, входившего в состав 5-й армии. Отметим, что это не второй, не третий или какой там еще эшелон – пятая армия находится в непосредственной близости от государственной границы. 'Справа по автостраде
‹А-а-а-а-а!!! Автострада на советской территории!!! Кто бредит
Рокоссовский или Суворов? Уверен – второй, ему привычней.› следовала одной колонной 131-я мотострелковая дивизия. Ее вел полковник
Н.В.Калинин… Калинин сумел, правда, с большой перегрузкой, усадить свою пехоту на автомашины и танки. Немного грузовиков мы смогли ему подбросить в последний момент. […] А мотопехота обеих танковых дивизий! Положенных машин у нее не было, но поскольку значилась моторизованной, не имела ни повозки, ни коня' ‹Рокоссовский К.К.
'Солдатский долг'. М., 1972. с.12. Кстати, о положенных мотострелкам танках, а заодно и прочем военном имуществе и инвентаре: это можно проиллюстрировать на примере трех соединений – 131-й, 213 -й и 215-й моторизованных дивизий, входивших в состав Киевского особого венного округа.›. Видимо, ходили пешком. Воодушевляясь тем, что им положено было иметь 275 танков, а немцам не положено ни одного.
Имея личный состав, близкий к штатному (11534 человека), в 131-й мд – 10580, в 213-й мд – 10021, в 215-й мд – 10648 человек, эти соединения испытывали острый дефицит командных кадров: при штатной численности комначсостава в 1095 человек, имелось в 131-й мд – 784, в 213-й мд – 459, в 215 мд – 596.
Танковый парк в среднем – 36% от штата. По дивизиям: 131-й – 122 танка, в 213-й – 55, в 215 – 129.
Артвооружение – общий процент укомплектованности по трем дивизиям: 76-мм пушек – 66,6%, 37-мм пушек – 50%, 152-мм гаубиц -
22,2 %, 122-мм гаубиц – 91,6%, 82-мм минометов – 88,8%, 50-мм минометов – 100%.
Гораздо хуже обстояло дело с транспортными средствами. Автомобили
– 24% от штата. Вместо 1587 автомашин, в 131-й мд – 595, в 213-й мд
– 140, в 215-й мд – 405. Тракторы и тягачи – 62,6 % от штата. Из 128 штатных в 131-й мд – 69, в 213-й мд – 47, в 215 мд – 62. Мотоциклы -
3,5 % от штата. Вместо 159 машин, в 131-й мд – 17, а в 213-й и 215-й мд – вообще нет. А ведь это были дивизии первого стратегического эшелона, во внутренних округах положение обстояло еще хуже. Поэтому с первых дней войны большинство мотодивизий использовались в боях как стрелковые соединении ‹Дроговоз И. и др. 'Железный кулак РККА'.
1932-1941. М., 1999. с.57.›. Они, собственно, и были стрелковыми соединениями, слегка закамуфлированными под моторизованные некоторым количеством боевой техники. А посмотрите на их командиров! Что, не видите? И другие не видели. Их и было около половины от положенного.
Повторяю, это – дивизии первого эшелона. На самой границе. Им, если что, – первым идти в бой. На полностью укомплектованные немецкие дивизии. А они с БТРами, на грузовиках и мотоциклах.
Как вам такая картинка – танки, к примеру 131-й мд на поле боя вышли – где- то половина от обещанных 275, а пехота неспешно топает пешком – она на наличные автомашины не помещается. Вот и перебьют немцы всех по частям. Сначала одних, потом – других. Не поперхнувшись. И имеющаяся половина от необходимого количества командиров ничего с этим сделать не сможет. А если эту ситуацию помножить на прочий недокомплект?
2
В глупом Сувором 'Дне Me' основной мыслью является, безусловно, не слишком хорошая идея, что Вторая мировая война начинается не с 1 сентября 1939 года, а с того момента, когда Советский Союз начал
'тайную мобилизацию', то бишь, с 19 августа 1939 года. У него даже целая глава об этом прописана – № 17 'О перманентной мобилизации'.
Она – сердцевина суворостей, сосредоточенных в данной книге, так что на ней мы остановимся поподробнее.
'Упоминаний о дне 'М' даже в открытых советских источниках мы встретим много. Подготовка велась титаническая и вымарать все это из нашей истории невозможно. Но коммунистические историки придумали трюк. Они говорят совершенно открыто о подготовке, но говорят так, как будто день 'М' – это просто день начала мобилизации: если на нас нападут, мы объявим мобилизацию, увеличим армию и дадим отпор агрессору.
А я пишу эту книгу с целью доказать, что тайная мобилизация началась 19 августа 1939 года.
Поэтому день 'М' – не начало мобилизации, а только момент, когда тайная мобилизация вдруг громогласно объявляется и становится явной.
День 'М' – не начало мобилизации, а только начало его финального открытого этапа' (с.172[479- 480]).
Эвон как! И шрифт-то жирный, и абзациков-то понатыкал – сразу понятно, что что-то тут не так. У нашего впечатлительно перебежчика всегда так – раз жирный шрифт – жди вранья. Слава богу, на сто семьдесят второй странице мы дождались объяснения того, зачем же он сию книжицу писал. Он, оказывается, хотел доказать, что Советский
Союз начал тайную мобилизацию 19 августа 1939 года. Весомых аргументов пока не было, но нам это
