— Но, может быть, Чэннинг уговорит вас остаться, — ответил он. — Он очень вами доволен.
— Спасибо за добрые слова.
— По-моему, я не сказал ничего нового для вас. — Он взял вешалку. — Так вы из Бостона?
Мэгги не сразу поняла, о чем он спрашивает. Ее внимание неожиданно привлек вымокший плащ, который кто-то уже успел повесить сюда.
Глава 24
Зарзи, кажется, не заметил, что она не отвечает.
— У нас с вами много общею, — сказал он Мэгги не могла оторвать глаз от не успевшей просохнуть темной накидки.
— Вы тоже из Бостона? — рассеянно спросила она.
Зарзи засмеялся.
— Нет, но два отделения моей фирмы находятся именно там. Возможно, вы слышали…
Пока они возвращались в гостиную, где были поданы аперитивы и закуски, он успел подробно рассказать Мэгги о том, чем занимается.
— Как вам понравился Сиэтл? — поинтересовалась Лин-Мэ, когда Мэгги села рядом с ней на диван.
— Я еще не успела как следует осмотреть город. Было много работы.
Барстоу недовольно покачал головой.
— Ох, Чэннинг, Чэннинг — держит целыми днями красивую девушку под землей. Пора выпустить ее наружу, она должна все сама увидеть и испытать множество приключений.
— Вот приключений как раз у нее узко было предостаточно, — ответил Чэннинг, подмигивая Мэгги.
Разговор зашел о последнем приобретении Зарзи — текстильной фабрике, и Мэгги успела как следует рассмотреть гостей Чэннинга, думая о том, существуют ли между этими людьми какие-то отношения, кроме профессиональных. Замечание Барстоу о том, что их с Чэннингом связывает старая дружба, показалось ей любопытным, и она несомненно нашла бы, о чем с ним поговорить, если бы они остались наедине.
С виду Барстоу был лет на десять старше жены, а его комплекция свидетельствовала о том, что он не равнодушен к еде и безразличен к проблемам здоровья и долголетия. Монашескую тонзуру обрамляла узкая полоска волос, казавшихся слишком темными для человека с очень бледной кожей. Мэгги решила, что ему далеко за пятьдесят. Впрочем, не исключено, что годы работы в городском совете состарили этого человека преждевременно. То, что этот непривлекательный мужчина женат на такой стильной женщине как Лин-Мэ, подтверждало старую истину — противоположности часто притягивают друг друга.
За время недолгого общения с Зарзи в «сушилке» она узнала, что Лин-Мэ заместитель директора «Эмеральд Гэлери» — одного из самых лучших музеев Сиэтла, известного своим собранием китайского искусства. Хотя у жены Барстоу была высокая прическа, она едва доставала Мэгги до плеча, но держалась Лин-Мэ с таким достоинством, что казалась высокой. Она глядела на Мэгги с нескрываемой симпатией, и той начинало казаться, будто эта приветливая женщина — хозяйка дома. Только сейчас Мэгги поняла, как ей не хватало женского общества все время, что она находилась на Северо-западном побережье.
Но все же, пожалуй, больше всех заинтересовал ее Твилар Зарзи. Этот одетый в смокинг экспортер то и дело превращался из изысканнейшего джентльмена в игрового щенка. Казалось, на его худом теле нет ни грамма мяса; возраст его было трудно определить, но он был явно старше Чэннинга, и в то же время вел себя так, что выглядел моложе чинного Барстоу. Даже от Чэннинга не укрылось то, с каким вниманием отнесся он к Мэгги, пускаясь в длинные терпеливые объяснения каждый раз, когда разговор заходил о чем-то, что, как ему казалось, может быть, не понятно ей, хотя и известно всем присутствующим. «Возможно в нем ей удастся найти союзника, но пока, — решила Мэгги, — об этом судить рано».
— За новое предприятие! — сказал Чэннинг, поднимая бокал.
— Достаточно обо мне, — возразил Зарзи, мне куда интересней услышать о том, что вы нашли там, внизу.
Теперь пришла очередь Чэннинга похвастаться своими успехами.
— Я, кажется, уже говорил, что мы надеемся добраться до Мэрион-стрит к концу лета. Барстоу даже присвистнул от удивления.
— Так далеко на север? Неужели правда?
— Когда речь идет о восстановлении истории города, ни один камень не способен преградить нам путь.
— Дирек знает, что делает, — закивал Зарзи. — Это действительно очень любопытно. А эта история с проститутками…
— Мэгги сейчас как раз этим занимается, — перебил его Чэннинг, в голосе которого чувствовалась гордость, которой он не мог или не хотел скрывать. Пусть расскажет сама.
— Я же здесь новенькая. — Мэгги удивилась. Чэннинг очень хотел выставить ее в выгодном свете перед своими друзьями.
— Не слушайте ее, — возразил он, обращаясь ко всем. — Эта девушка знает куда больше, чем хочет показать.
— Вы меня переоцениваете, — ответила Мэгги, прекрасно поняв его намек.
— Нельзя переоценивать то, что по-настоящему ценно, — заметила Лин-Мэ. Насколько мне известно, проекту Чэннинга не хватало именно женской интуиции. Расскажите, пожалуйста.
Барстоу иногда замолкал, чтобы промокнуть рот салфеткой, перемежая рассказы из истории Сиэтла кусками жаркого по-лондонски.
— Иеслер-уэй назывался прежде Милл-стрит, — объяснил он.
— Сюда на волах свозили бревна на фабрику Иеслера, расположенную в низине.
— Поэтому улицу еще называли Воловьей дорогой, — добавила Лин-Мэ. Барстоу тяжело вздохнул, — Вечно она испортит все удовольствие.
— Значит, вот откуда произошло название? — удивилась Мэгги. Барстоу кивнул.
— Сколько раз все переименовывали, а Воловья дорога осталась. И еще она отделяла территорию Дока Мэйнарда и Карсона Борена, причем южную часть жители города предпочитали не посещать в одиночку в ночное время.
— Если, разумеется, кто-то не искал приключений намеренно, — уточнил Зарзи.
— Должен заметить, что за последние сто лет мало что изменилось, — сказал Чэннинг, вероятно, имея в виду контраст между новыми районами с их высокими современными домами и протянувшимися вдоль берега старыми приземистыми зданиями, где находились в основном старые кинотеатры и бары с сомнительной репутацией.
— Я не считаю справедливым, что вашей ассистентке приходится находиться в основном именно там, — заключил Зарзи, кладя руку на спинку стула, на котором сидела Мэгги.
— Ну-ну, с нее-то мы не спускаем глаз, — заверил его Чэннинг.
Мэгги хотела ответить, но в столовую вошел Брехт и, достав из кармана записку, протянул ее Чэннингу.
— Прошу простить меня, — сказал Чэннинг, поднимаясь. Если то, что он прочитал, и взволновало его, то на лице его это не отразилось. — Пожалуйста, продолжайте обедать.
Брехт четко проследовал за ним.
— Вам он не слишком симпатичен, да? — поинтересовался Зарзи, когда хозяин и слуга удалились.
— О ком вы, простите? — не поняла Мэгги. Сидевшая напротив них Лин-Мэ негромко пилила мужа за то, что тот, с ее точки зрения, съел слишком много картошки во фритюре.
— О Хельмате, — пояснил Зарзи, — хотя вы, наверное, называете его Брехтом?
Удивившись, что у этой странной личности есть еще одно имя, Мэгги спросила:
— Неужели это заметно?
