что она уже 'не при' Лави и 'не с', начинал активно зазывать ее к себе. Девушка устала отбиваться от этих 'заходи, поговорим' — да еще так, чтобы не переругаться ('Делать больше нечего — врагов себе наживать…'), устала наклеивать дежурную улыбку, устала от оценивающих, взвешивающих взглядов, устала уклоняться от протягивающихся рук, устала выдираться из образа 'милого ребенка' — хотя этот образ благополучно почил еще год назад ('Привыкли, уроды…'), просто — устала…
— Спасибо, — приняла все такой же белый прямоугольничек, убрала в поясную сумочку, даже не взглянув. — Как будет время — обязательно…
— Нол, — Гвендалин обернулась, улыбнулась тому самому созданию в суконном плаще, которое успело подойти к ним и тихонько стояло в двух шагах, не решаясь вмешаться в разговор, — иди сюда, познакомься — это Айрэнэ.
Нолмендил приблизился — сразу стало заметно, что он еще очень юн. 'Совсем еще мальчик… Хотя…' — усмехнулась про себя Айрэнэ, — 'мальчик-то меня всего на год младше будет… Ну и един фиг, все равно по мозгам отстает.'
— День добрый. — в меру приветливый тон, кивок.
— Ой… Очень приятно. — щеки и лоб парнишки залила краска. — Нолмендил. — он поклонился, взглянул застенчиво и тут же опустил глаза.
Гвендалин с улыбкой произнесла:
— Айрэнэ сказала, что ей очень понравились твои картины.
— Спасибо. Это большая честь для меня. — снова поклон, на этот раз легкий, но тем не менее. И высокопарность… Стараясь сохранить невозмутимое выражение лица, Айрэнэ подхватила:
— Да, действительно. Особенно вот это… — она шагнула, и ее собеседники последовали за ней.
Некоторое время они беседовали — правда, говорили в основном Гвендалин и сама Айрэнэ, но Нолмендил тоже изредка подавал реплики. Как отметила Айрэнэ — вполне осмысленные. 'Умный ребенок, надо же. Где его такого откопали…'
— Гвендалин, а почему ваших работ здесь нет? — поинтересовалась Айрэнэ, отступив на шаг и разглядывая картину некоего Лаиквэндо ('Рассвет над Лориэном').
— А зачем? — женщина пожала плечами. — Им это нужно больше, чем мне. Видеть, что твои работы достойны выставки. Что на них приходят посмотреть… Знаете, как это окрыляет? Какую дает уверенность в себе…
— Могу себе представить, — усмехнулась Айрэнэ. 'Ну еще бы, выставка… Как я когда-то гордилась вовсю…'
— Это и в жизни помогает, — продолжила Гвендалин, — почувствовать себя личностью, самостоятельным… — закончить ей не удалось. Йолли, переминавшаяся с ноги на ногу чуть поодаль, наконец-то решилась подойти и тихонько потянула Айрэнэ за рукав:
— Слышь… Ты просил за тобой к трем зайти. А уже три пятнадцать… А еще мы билеты на этого самого достали… Ну как его, на которого ты хотел попасть! И вообще — на, держи. — она сунула девушке почти полную «торпеду» пива.
— Ага, а еще Такс спрашивал, что ты там с менестрельником надумал… — это подошла Тхэсс.
Лаурэдэль благоразумно держалась позади.
— Замечательно, — Айрэнэ забрала бутылку, — народ, это Гвендалин. Студия «Имладрис» — это как раз ее.
Народ забормотал нечто приветственно-невнятное.
— А это Тхэсс, Йолли, Лаурэдэль.
Гвендалин молча переводила взгляд с одной девочки на другую: одинаковые темно-синие прикиды, расшитые серебром (только у Тхэсс алые вставки на рукавах), одинаковые кожаные пояса с одинаковыми металлическими звездами… Улыбка медленно сползла с ее губ.
— Очень приятно.
— Ну что, идем? — Йолли прильнула к плечу девушки, просительно заглянула в глаза. — Мя? — ткнулась носом, и Айрэнэ, не успев остановиться, привычно потрепала ее по волосам — и тут же похолодела: 'Блин! Глупое животное!'
— Да пойдем, пойдем, никуда не денемся… — отозвалась чуть резче, чем нужно, и легонько толкнула девочку ('Да отлипни ты наконец!') — то есть хотела легонько, а получилось довольно ощутимо — вон, пошатнулась, смотрит обиженно.
— Блин, секунду… Гвендалин, очень приятно и все такое, но нам правда пора.
— Да, конечно. — женщина смотрела так, будто впервые ее видела. Погасшие глаза, уголки губ скорбно опущены, и ни следа не осталось от улыбки. — Всего хорошего. Айрэнэ.
Айрэнэ не ответила. Развернулась и вышла; девочки тащились на шаг позади: слышно было, как Йолли спрашивает недоуменно: 'Чего он вдруг?', а Тхэсс громким шепотом советует ей и Лаурэдэли заодно: 'Не лезьте, а то огребете!'
— И огребете… Сволочи… — еле слышно, и закушена губа, а внутри поднимается знакомое слепящее, обжигающее — если дать волю, сожжет все дотла — внутри, а выплеснется — так еще хуже будет…
Когда Айрэнэ со всей силы шарахнула кулаком по стене, Тхэсс оказалось единственной, кто не вздрогнул.
— Так, на семинар, галопом!
— А ты? — удивилась Йолли, но Айрэнэ отрезала:
— Не твое дело. Тхэсс, присмотри за ними.
Та кивнула.
— Я вас потом найду. — оглядев недоумевающие, обиженные лица, выдавила слабую улыбку, проговорила, стараясь смягчить тон, — Ну, идите, кыси. Идите… — легко мазнула подушечками пальцев по щеке Йолли, развернулась и исчезла в толпе.
— Играй!
И он играл снова и снова, и пел — она ни разу не попросила его о какой-то особенной песне, он выбирал сам, осторожно, словно пробираясь вслепую и держа ее за руку, помогая идти за ним, с каждой новой песней выводя ее чуть выше. Она не говорила ни слова, только слушала, опуская голову все ниже, так что вскоре он видел только пробор на макушке да упавшие пряди, полностью скрывшие лицо. В комнату несколько раз пытались сунуться, но бросив один лишь взгляд на Айрэнэ и Такса, тут же захлопывали дверь. С обратной стороны. Правда, Лаурэдэль все же вошла, но робко пристроилась у самого входа, на нижней ступеньке, обхватила колени руками и постаралась прикинуться, будто ее здесь нет.
Наконец после очередной песни, когда Такс просто задумчиво перебирал струны, выбирая, что бы еще сыграть, Айрэнэ вздохнула и подняла голову:
— Мры тебе, Таксик, — большей благодарности от нее еще ни разу не слышали. Слабо улыбнулась:
— Достал я тебя, наверное… — он протестующе мотнул головой, но девушка не обратила внимания, продолжила, — Слушай, пошли в кабак, а?
Такс покачал головой, отложил гитару:
— Нет, Аю, не могу. Мне же дошивать еще…
— Тебе критично, да? Пусть Айканаро дошьет. Или вон, — завертела головой, увидела Лаурэдэль, — вон, все равно ж ни хрена не делает!
— Нет, не надо, я лучше сам.
— Ну смотри… — пожала плечами Айрэнэ, легко поднялась, потянулась, — мррррррр… Слушай, а ты- то что здесь забыл? — это Лаурэдэли. — Тебя что, семинар не касается?
— Так кончился же! — вскочила девочка.
— Мда? — взглянула на часы, тихо присвистнула, — Фига ж себе… — снова обернулась, — Ну и где тогда народ?
— Айканаро и Тхэсс в кабаке, — затараторила та, — Искра на менестрельнике, остальные тоже вроде
