– Не думаю, что волокна остались от хлопчатобумажной ткани. Лори обычно использовала нож для вскрытия конвертов.
– А вот и нет. Кей, я уже сличила образцы волокон с ее ночной сорочки с волокнами, обнаруженными на ноже. Они абсолютно идентичны.
Деловой разговор у нас получался. Идентичны-неидентичны... Сорочка Лори Петерсен распорота ножом ее мужа. То-то обрадуется Марино, чтоб ему провалиться.
Бетти продолжала:
– Могу также сообщить, что волокна, которые ты сейчас рассматриваешь, не идентичны волокнам, найденным на теле Лори Петерсен и на раме окна ванной. Те волокна черные, темно-синие или красные, и они из смеси полиэстера и хлопка.
В ту ночь на Мэтте Петерсене была белая рубашка – вряд ли в ее составе имеются черные, красные или темно-синие волокна, к тому же она наверняка из чистого хлопка. Еще на Петерсене были джинсы, а джинсовая ткань, как известно, не содержит полиэстера.
Вряд ли волокна, о которых сейчас говорила Бетти, могли остаться от одежды Мэтта – если только он не сменил костюм перед приездом полиции.
'По-вашему, Петерсён – идиот? – Я прямо слышала голос Марино. – Со времен Уэйна Уильямса каждый младенец знает, что с помощью волокон с одежды кого хочешь можно за жабры взять'.
Я вышла от Бетти и, дойдя до конца коридора, оказалась в лаборатории, где производили экспертизу огнестрельных ранений и следов от острых предметов. На столах рядами лежали, поджидая суда, оснащенные ярлыками пистолеты, ружья, мачете и дробовики. Также во множестве имелись разнокалиберные патроны. В углу стоял наполненный водой резервуар из гальванизированной стали, использовавшийся для проверки оружия. На поверхности воды покачивалась резиновая утка.
Над микроскопом сгорбился Фрэнк, офицер в отставке, седой и удивительно жилистый. При моем появлении он лишь зажег курительную трубку – Фрэнк не мог сообщить мне то, что я хотела услышать.
Исследование москитной сетки, снятой с окна в доме Лори Петерсён, ничего не дало – так как сетка была синтетическая, определить хотя бы, изнутри или снаружи ее разрезали, не представлялось возможным. Пластик в отличие от металла под ножом не гнется.
А ведь это могло бы существенно прояснить ситуацию. Если сетку разрезали изнутри, значит, никто не влезал в дом Лори Петерсён через окно, то есть подозрения Марино относительно Петерсена более чем обоснованны.
– Единственное, что я могу вам сказать, – произнес Фрэнк, выпуская в потолок колечко ароматного дыма, – сетку разрезали чем-то очень хорошо заточенным – например, бритвой или кинжалом.
– Например, тем же, чем преступник распорол ночную сорочку жертвы?
Фрэнк рассеянно снял очки и принялся протирать их носовым платком.
– Да, ее сорочку также разрезали чем-то очень острым, но я не поручусь, что мы имеем дело с одним и тем же предметом. Я даже не могу определенно сказать, что это такое – стилет, сабля или ножницы.
Провода от телефона и настольных ламп и походный нож наводили совсем на другие мысли.
На основании исследования срезов на проводах Фрэнк предположил, что последние были сделаны походным ножом Петерсена. Следы на лезвии оказались полностью идентичны срезам. Я опять подумала о Марино. Косвенные улики не имели бы решающего значения, если бы походный нож лежал на виду, а не был спрятан в комоде, под одеждой Петерсена.
Я снова начала прокручивать в уме сцену убийства (естественно, не с Петерсеном в главной роли). Вот маньяк заметил на столе нож и решил им воспользоваться. Но зачем он его спрятал? Если преступник именно этим ножом распорол сорочку Лори Петерсен и отрезал провода, значит, последовательность событий была не такой, как я первоначально себе представляла.
Прежде я думала, что у убийцы, когда он проник в спальню Лори, уже был в руках нож – ведь разрезал же он чем-то москитную сетку. А вот отчего ему вдруг вздумалось поменять ножи? Мог ли он в тот момент, когда вошел в спальню, случайно бросить взгляд на стол и увидеть походный нож?
Исключено. Стол стоял довольно далеко от кровати, да и в спальне было темно. Преступник не мог заметить нож Петерсена.
Преступник не заметил бы нож, пока не включил свет, а к тому моменту он уже успел запугать Лори, приставив ей к горлу собственное оружие. Зачем ему понадобился нож Петерсена? Чепуха какая-то.
А вдруг его что-то отвлекло?
Вдруг случилось нечто неожиданное, заставившее маньяка изменить сценарий убийства?
Мы с Фрэнком переглянулись.
– Тогда выходит, что убийца не Петерсен, – сказал Фрэнк.
– Да. Выходит, что маньяк не был знаком с Лори. У него собственный сценарий убийства, свой модус операнди, но в последнем случае его что-то отвлекло.
– Лори что-то такое сделала...
– Или сказала. Она могла сказать нечто такое, от чего маньяк просто опешил, – предположила я.
– Может, и так, – с сомнением в голосе произнес Фрэнк. – Она, конечно, могла ошеломить преступника какой-то фразой, и он мог, переваривая эту фразу, заметить нож и придумать, как с ним поступить. Но по- моему, убийца нашел нож раньше, потому что проник в дом еще до того, как приехала Лори.
– Не думаю.
– Почему? Это вполне вероятно.
– Нет, потому что Лори убили не сразу после того, как она переступила порог.
