мягко характеризовало те звуки, которые издавала матушка Ветровоск.
Маграт натянула свое лучшее платье – зеленое, шелковое, – которое, к сожалению, изрядно помялось. Затем вытащила бумажный сверток и осторожно развернула свою оккультную бижутерию. Оккультную бижутерию Маграт приобретала, чтобы хоть ненадолго забыть о том, что она – Маграт. В общей сложности этой бижутерии скопилось у нее три большие коробки, но ничего не помогало – Маграт упорно оставалась собой.
Она тщательно как смогла вытряхнула из волос солому. Потом распаковала волшебную палочку.
Жаль, нет зеркальца, чтобы посмотреться!
– У меня есть палочка, – тихо произнесла она. – Не понимаю, зачем мне чья-то помощь. Ведь Жалка велела передать им, чтобы они со мной не ходили.
Ей вдруг вспомнилось, что Жалка не больно-то на этом и настаивала. Кроме того, всем известно: если велишь матушке Ветровоск и нянюшке Ягг ни в коем случае не помогать, они тут же поступят наоборот, пусть даже назло. Маграт очень удивило то, что столь умная женщина, как Жалка Пуст, упустила из виду сей важный факт. По-видимому, тут она задействовала какую-то свою психолологию – одни боги знают, что это такое.
Стараясь не шуметь, чтобы не разбудить двух спящих ведьм, Маграт открыла дверь и осторожно вышла из конюшни во влажный воздух. Подняв волшебную палочку, она приготовилась подарить миру все, чего только он ни пожелает.
Вот было бы здорово, если бы он пожелал сейчас тыкв.
Когда дверь скрипнула, нянюшка Ягг приоткрыла один глаз.
Приподнявшись на локте, она зевнула и почесалась. Потом порылась в шляпе и выудила свою трубку. После чего толкнула под ребра матушку Ветровоск.
– Да не сплю я, не сплю, – отозвалась матушка.
– Маграт куда-то собралась.
– Ха!
– А я пойду раздобуду чего-нибудь поесть, – пробормотала нянюшка.
С Эсме Ветровоск, пребывающей в подобном настроении, разговаривать было бесполезно.
Когда нянюшка шагнула через порог, откуда-то сверху, с крыши, свалился Грибо, приземлившись ей прямо на плечо.
Нянюшка Ягг, один из величайших оптимистов на свете, вышла на улицу, чтобы с радостью принять все то, что уготовило ей будущее.
Но предпочтительно, чтобы туда входили ром и бананы.
Отыскать дом оказалось нетрудно. На сей счет Жалка оставила очень точные указания.
Взгляд Маграт обежал высокие белые стены и затейливые железные балкончики. Она попыталась расправить несколько складок на платье, выдернула несколько непокорных соломинок из волос, подошла к входной двери и пару раз стукнула дверным молоточком.
Молоточек у нее в руках сломался.
Тревожно оглядываясь, не заметил ли кто этого акта вандализма, Маграт попыталась исправить содеянное. Однако молоточек выпал у нее из рук и отколол кусок мраморной ступеньки.
Спустя некоторое время она постучалась еще раз, теперь уже костяшками пальцев. От двери отделилось небольшое облачко сухой краски и опустилось на землю. Больше ничего не произошло.
Маграт стала прикидывать, как быть дальше. Она была совершенно уверена, что феи-крестные не оставляют под дверью маленькие карточки с надписью вроде: «Приходила сегодня, но вас не было дома. Пожалуйста, свяжитесь с диспетчером, чтобы договориться о дате нового визита». Кроме того, дом был не из тех, которые оставляют пустыми, внутри таких особняков вечно роится множество слуг.
Она прошла по гравиевой дорожке и заглянула за угол. Может, через заднюю дверь? Ведьмам как-то даже привычнее входить через задние двери…
Во всяком случае, нянюшка именно так всегда и поступала. И сейчас она направлялась к той двери, что вела во дворец. Проникнуть туда оказалось сравнительно просто, ведь это был не такой замок, как замки у них на родине, которые всем своим видом демонстрировали разницу между понятиями «внутри» и «снаружи» и были построены исключительно с тем, чтобы отделять одно от другого. Этот же был, ну, скажем, вроде сказочного замка – с зубчатыми, будто из сахарной глазури, стенами и крошечными, возвышающимися над ними башенками. На маленьких старушек здесь никто особого внимания не обращал. Маленькие старушки безобидны по определению – хотя совсем недавно в целом ряде деревень, что отделяли Ланкр от Орлей, это определение было подкорректировано.
Замок, насколько успела убедиться на личном опыте нянюшка Ягг, – это нечто вроде лебедя. Он выглядит так, будто величественно плывет по водам Времени, но под поверхностью этих вод кипит бурная деятельность. Там обязательно должен иметься целый лабиринт буфетных, кухонь, прачечных, конюшен и пивоварен – идея пивоварен ей особо понравилась, – а стало быть, никто и не заметит какую-то старую каргу, которая шаркает себе по коридорам, то и дело пихая за щеку любой плохо лежащий кусочек.
Кроме того, в замке можно послушать последние сплетни. Сплетни нянюшка Ягг тоже любила.
Ну а матушка Ветровоск в это время печально блуждала по чистеньким орлейским улицам. Только не подумайте, что она искала двух своих товарок. Ни в коем случае. Разумеется, она могла наткнуться на них, вроде бы как случайно, дабы вознаградить многозначительным взглядом. Но специально она их не искала, это точно.
В конце улицы толпились люди. Справедливо рассудив, что в гуще толпы может оказаться нянюшка Ягг, матушка Ветровоск поплыла туда же.
Нянюшки там не оказалось. Зато обнаружился деревянный помост. И худенький человек в цепях. И несколько стражников в ярких мундирах. Один из стражников держал в руках топор.
Не нужно быть великим путешественником, чтобы сразу понять: люди здесь собрались вовсе не для того, чтобы зачитать человечку в цепях благодарственное письмо и собрать со всех присутствующих пожертвования в его пользу. Матушка подтолкнула локтем соседа.
– Что там такое?
Зевака искоса взглянул на нее.
– Стражники поймали его на воровстве, – пояснил он.
– А-а! В самом деле, выглядит он довольно-таки виновато, – признала матушка. Впрочем, любой человек, закованный в цепи, разом обретает весьма виноватый вид. – И что с ним собираются делать?
– Ему будет преподан урок.
– И какой же?
– Топор видишь?
Матушка топор видела. Вдоволь наглядевшись на него, она позволила себе отвлечься и пробежаться взглядом по толпе, выхватывая обрывки мыслей.
Мысли муравья читать легко. У него в мозгу сплошной поток крупных простых мыслей: Тащи, Неси, Кусай, Полезай в Бутерброды, Ешь. С существом вроде собаки уже сложнее – собака может одновременно думать о нескольких вещах сразу. Но человеческий разум представляет собой огромное, мрачное, пронизанное молниями облако мыслей, на обработку каждой из которых отпущено определенное количество мозгового времени. И разобраться в этой гуще, сплошь состоящей из предрассудков, воспоминаний, тревог, надежд и страхов, практически невозможно. Люди сами не отдают себе отчета, о чем именно они думают.
Но когда достаточно большое число людей думает примерно об одном и том же, основное направление их мыслей уловить можно. В данном случае мыслями толпы владел страх.
– Похоже, этот урок он не забудет, – пробормотала матушка себе под нос.
– А мне сдается, что забудет, причем очень быстро, – ответил зевака и поспешно стал проталкиваться через толпу, стремясь оказаться подальше от матушки, – точно так же люди во время грозы стараются держаться как можно дальше от громоотвода.
И тут матушка уловила в оркестре мыслей какую-то постороннюю нотку. А производили ее два разума, которые не принадлежали человеческим существам.
Своей простотой, чистотой и целеустремленностью они напоминали обнаженное лезвие. Она и раньше
