– Какая разница, кто что предложил?! – воскликнул Кровельщик. – Хорошая идея. Кажется очень правильной.
– А что такое этот, как его, мифтический элемент?
– Так как правильно – мифтический или мифический?
– Какая разница? Главное – нам его не хватает, – со знанием дела промолвил театральный эксперт Ткач. – Мифика – это очень важно.
– Моя мама предупреждала… – начал было Джейсон.
– Да не будем мы здесь плясать, – заверил его Возчик. – Я понимаю, ты не хочешь, чтобы люди шлялись тут, вокруг камней, сами по себе и всякой волшбой занимались. Но что плохого, если сюда придут все сразу? Ну, то есть король и прочие. И твоя мама тоже. Ха, мимо нее-то, небось, беспорточным не проскользнешь!
– Да нет, вы не поняли… – возразил Джейсон.
– И эта, другая, она ведь тоже здесь будет, – сказал Ткач.
Все разом подумали о матушке Ветровоск.
– Честно говоря, боюсь ее до смерти, – наконец промолвил Кровельщик. – Она словно насквозь тебя видит. Хотя славная женщина, славная, слова дурного о ней не скажешь! – крикнул он, а потом уже значительно тише добавил: – Говорят, по ночам она перекидывается в кролика или, к примеру, в летучую мышь и бродит по округе. Ну, то есть форму меняет. Я, конечно, не верю во все эти россказни! – снова заорал он, потом опять понизил голос: – Но старый Визен из Ломтя сам мне рассказывал. Попал он однажды кролику в ногу, а на следующий день она, проходя мимо, как скажет «Ой!» да как влепит ему оплеуху…
– А мой папаша, мой папаша рассказывал, – заторопился внести свою лепту Ткач, – вел он однажды на продажу старую корову, а та вдруг возьми да приболей, да свались прямо посередь дороги. А дело было неподалеку от хижины этой славной женщины. Ну, корову он, конечно, поднять не сумел, потому и пошел за подмогой. Так вот, постучал он в дверь, а она открыла ему и говорит, тогда как он и слова не успел вымолвить: «Что, – говорит, – Ткач, корова заболела?» Вот так… А потом и говорит…
– Это что, ты о той пятнистой корове рассказываешь? – перебил его Возчик.
– Нет, пятнистая была у моего дяди, а у папаши была со сломанным рогом, – ответил Ткач. – Так вот…
– Пятнистая она была, готов поклясться! – помотал головой Возчик. – Помню, папаша мой все глядел на нее из-за нашей изгороди и приговаривал: экие, мол, красивые пятна на корове, сейчас таких пятен уже и не найдешь… У вас тогда еще поле старое было, возле Капустного колодца.
– Не было у нас там поля, – возразил Ткач. – У моего двоюродного брата было, а у нас нет. Так вот…
– Ты уверен?
–
– Да не, ваше это поле было! – настаивал на своем Возчик.
–
– Рядом с Ломтем есть одна очень глубокая долина, – глубокомысленно изрек Возчик.
Все недоуменно воззрились на него.
– Ты это о чем? – спросил Ткач.
– Прям за горой, – продолжал Возчик, понимающе кивая. – Там всегда тень. Наверное, она эту долину имела в виду. Место, куда солнце не светит. Далековато, конечно, нести пилюлю, но ведьмы знают, что говорят.
Ткач весело подмигнул остальным.
– Послушай, она ж имела в виду то место… куда обезьяна засовывает орех.
Возчик покачал головой.
– В Ломте никаких обезьян нет, – уверенно сказал он. Но потом лицо его растянулось в улыбке. – О, я все понял! Это она так шутила!
– Ох уж эти писаки из Анка! Чес' слово, знают нас как облупленных. Передай-ка мне кувшин.
Джейсон снова огляделся. Беспокойство его усиливалось. В руках, привыкших к ежедневной работе с железом, возник какой-то неприятный зуд.
– Ребята, по-моему, нам пора по домам, – с трудом проговорил он.
– Какая красивая ночь, однако… – мечтательно сказал Пекарь, не двигаясь с места. – Смотри, как мерцают звезды.
– Хотя чуть похолодало, – возразил Джейсон.
– И пахнет снегом, – добавил Возчик.
– О да, – согласился Пекарь. – Вот именно. Снег в середине лета. Там, куда солнце не светит, всегда так…
– Слушай, заткнись, а? – поморщился Джейсон.
– Да что это с тобой?
– Да все! Нас не должно быть здесь! Неужели вы ничегошеньки не чувствуете?
– Сядь, – велел Ткач. – Успокойся, все в порядке. Лично я ничего не чувствую, кроме воздуха. И в кувшине еще немножко укипаловки осталось.
Пекарь откинулся на спину.
– Я вспомнил старую историю. Об этом самом месте, – возвестил он. – Однажды один человек охотился здесь и заснул.
В темноте забулькал кувшин.
– Ну и что? – поинтересовался Возчик. – Я, например, каждую ночь засыпаю. Что в этом особенного?
– Но этот человек, проснувшись и вернувшись домой, увидел, что жена его живет с другим, а дети знать не знают, кто он и как звать…
– Со мной такое почти каждый день случается, – мрачно заметил Ткач.
Пекарь принюхался.
– Слушайте, а ведь правда пахнет снегом. Чуете? Такой резкий запах…
Кровельщик прилег и положил голову на руку.
– А я вот что скажу… Если б точно знать, что моя старуха выйдет замуж за другого, а мои оболтусы наконец отвалят и перестанут обжирать мою кладовую, – честно говоря, я бы стрелой примчался сюда с одеялом. У кого кувшин?
Джейсон сделал глоток укипаловки и сразу почувствовал себя значительно лучше. Видимо, едкая жидкость добралась-таки до нервов и растворила их напрочь.
Однако, собравшись с силами, он все же вынес на общий суд заманчивое предложение:
– Эй, ребят, у меня в кузнице охлаждается в корыте еще один кувшин. Ну, что скажете? Может, все пойдем туда? Ребят? Эй, ребят?
Но в ответ он услышал только храп.
– Эх,
Джейсон встал.
Звезды в небе закружились.
Джейсон мягко упал на спину. Кувшин вылетел из его рук и покатился по траве.
Звезды ярко мерцали, а ветер был холодным и пахнул снегом.
Король обедал в одиночестве, то есть, иными словами, он обедал на одном конце стола, а Маграт – на другом.
Однако им все же удалось встретиться у камина, чтобы выпить по бокалу вина.
