«Красавицы», а носовой — круто влево. Яхта неожиданно стала похожей на огромную бабочку и стремительно заскользила по волнам, словно собираясь вспорхнуть.
Но через несколько мгновений дувший из-за кормы ветер вдруг переменился на юго-западный. И «Красавица», неожиданно развернувшись вправо, дала резкий крен. Одним прыжком вскочив на ноги, Джон попытался убрать паруса. Огромная волна, накрыв его с головой, едва не смыла за борт, прежде чем ему удалось справиться с ними. Когда «Красавица» снова легла на заданный курс, ее капитан сердито посмотрел на остолбеневшую Кенду. Видя его полные немого укора глаза и чувствуя за собой определенную долю вины за случившееся, девушка все же была настроена несдаваться.
— Откуда мне было знать, что ветер закапризничает и переменится столь внезапно? — начала оправдываться она. — Все было прекрасно сначала, ты же сам видел.
— Именно поэтому, моя дорогая, в рундуке Дейви Джоунза так много никудышных моряков. — Он стукнул кулаком по мачте основного паруса. Если ты действительно хочешь покорить моря и океаны, то должна научиться чувствовать надвигающуюся опасность. На море никогда нельзя ничего принимать на веру. А за твое разгильдяйство ставлю тебе три с минусом.
Девушка состроила ему рожицу:
— Черт бы побрал твои глупые отметки. Мне все равно, даже если ты поставишь мне кол или целых три кола. Просто ты еще не всему научил меня, профессор Всезнайка. Какой умник, показал, как делать «бабочку», но не предупредил, как поступать, если переменится ветер! Так что сам виноват во всем, понял?!
Запрокинув назад голову, Джон залился добродушным хохотом, в течение долгого времени не в силах остановиться.
Кенда обиженно устремилась вниз, в каюту, на ходу резко бросив:
— Смейся, смейся себе на здоровье, капитан Умник, но запомни одно: к тому времени, как мы доберёмся до Гавайских островов, я заткну за пояс даже тебя! Вот увидишь!
Немного погодя он спустился вслед за ней. Из-за запасного паруса, делившего каюту пополам. Показалась его голова.
— Это что, бунт на корабле? — шутливо поинтересовался капитан «Красавицы».
Девушка не удостоила его ответом. В один прыжок оказавшись возле нее, он легонько встряхнул ее за плечи.
— Я спрашиваю, это что, бунт?
Кенда нахально усмехнулась ему прямо в лицо:
— Ну и что, если да? Ты бессилен что-либо изменить, капитан.
— А вот и нет. Я знаю, как следует расправляться с бунтовщиками. У меня свои методы.
— В самом деле? Интересно, какие же? Ты выбрасываешь непокорных за борт? — спросила она.
— Конечно нет. — Он приблизил к ней свое лицо. — Это слишком мягкое наказание.
На мгновение отпустив ее, Джон стянул с себя футболку.
— В таком случае я действительно бунтовщица, и тебе придется наказать меня по всей строгости, — еле слышно проговорила девушка.
В глазах капитана «Красавицы» появился незнакомый блеск. Вплотную приблизившись к ней, он крепко обнял девушку за плечи. Выражение его лица невозможно было прочесть. Коснувшись золотистой пряди у виска, он проложил дорожку поцелуев по щеке девушки. Его горячие губы нашли ее рот.
— Ты нужна мне, о Боже, как же ты мне нужна, — исступленно прошептал Джон Тейлор.
От захватившего ее калейдоскопа чувств Кенду затрясло — силы стали покидать ее, словно утренний отлив, ноги подкосились, и девушка медленно опустилась на койку, увлекая его за собой.
Рубашка, неожиданно скользнув по ее плечам, упала на пол. Соприкосновение их обнаженных тел окончательно вывело ее из равновесия, казалось, у нее в груди зародились маленькие язычки пламени. Губы Джона медленно и нежно двинулись по ее шее вниз, пока не достигли трепетавшей груди. Тело Кенды изнывало от охватившего ее желания, в то время как рассудок говорил «нет».
— Нет! Пожалуйста, Джон, не надо, — зарыдав, прошептала она.
Он на мгновение замер, все еще сжимая ее в объятиях, затем, подняв голову, пристально посмотрел ей прямо в глаза. Еще секунда, и Джон Тейлор ушел, даже не потрудившись поднять с полу футболку.
Кенда жаждала смерти. Ее физически влекло к Джону, но она не могла отдаться ему без ответной любви. Если бы после этого он смог полюбить ее, то, несмотря на девичий страх, она, конечно, была бы готова на все. Да, она, безусловно, нужна Джону, он желает близости с ней. Но девушка сомневалась, что капитан «Красавицы» действительно любит ее.
— Джон, любимый, — тихо простонала она, даже не знаю, что хуже: когда ты не замечаешь мое тело или когда касаешься его. Похоже, и то и другое одинаково мучительно для меня.
Не переставая рыдать, она в полной растерянности подняла с пола рубашку и натянула на себя.
Когда приблизительно через час девушка снова появилась на палубе, Джон чинил паруса. Всем своим видом он давал понять, что ничего серьезного не произошло.
— Джон, — начала было она, — пойми…
— Забудем об этом, Кенда. — Его голос звучал жестко, хотя в нем не чувствовалось ни раздражения, ни обиды. — Знаешь, пока я латаю эти дыры, может, ты уберешься в каюте?
Шел уже двенадцатый день, как «Красавица» отчалила от Вити-Леву. Они находились в сотне миль южнее экватора, когда на горизонте тонкой полоской вдруг появился черный вал.
Джон вел себя как ни в чем не бывало, став тем капитаном «Красавицы», каким она его знала прежде.
— Нужно подтянуть паруса, Кенда. Еще немного, и ветер усилится. — Его глаза не отрывались от зловещей тучи на горизонте, надвигающейся на них.
Не успел он договорить, как море заштормило. Паруса были приспущены почти полностью, за исключением одного из вспомогательных, крошечного, размером не больше скатерти. Джон бросил ей застегивающийся на талии спасательный жилет со страховочными тросиками, и, послушно надев его, девушка тщательно закрепила застежки. Взяв второй жилет, капитан «Красавицы» проделал то же самое. К этому времени на воде появились пенистые буруны. Волны принялись сердито трепать яхту, захлестывая палубу и разбиваясь на тысячи мельчайших брызг. С палубы вода начала затекать вниз, в каюту.
Небо закрыла сплошная черная туча. Оглушающие раскаты грома сопровождались изумрудными вспышками молний.
Джон крепко вцепился в румпель.
— Разве нельзя завести мотор? — стараясь перекричать разбушевавшуюся стихию, спросила Кенда.
В этот момент огромная волна накрыла ее с головой, опрокинула на палубу и потащила к самому краю борта, пока натянувшийся металлический страховочный тросик не остановил ее. Кенда попыталась подняться на ноги.
— Немедленно спускайся в каюту, — громко скомандовал Джон.
На короткое мгновение оторвав одну руку от румпеля, он махнул ей. Как бы в ответ на это яхту накренило вправо, и он снова отчаянно ухватился за румпель обеими руками, стараясь стабилизировать судно и не дать ему перевернуться.
Так и не сумев подняться на ноги, девушка на четвереньках добралась до каюты, уже залитой на несколько дюймов водой. Она начала было вычерпывать воду, но как только ей удавалось хоть немного приблизиться к желаемой цели, следующая волна снова заливала пол.
Шторм продолжался целых три дня. За эти долгие, мрачные часы Кенде не раз казалось, что им с Джоном, а также вздрагивающей и тяжело охающей «Красавице» так и не удастся дожить до солнечных дней. Оба ни на секунду не сомкнули глаз. Порой от переутомления девушка все же отключалась на какие- то мгновения, а затем, придя в себя, вновь видела перед собой бешеную круговерть волн.
Бьющая по лодыжкам вода стала обыденностью, Кенда уже позабыла другие ощущения, кроме качки. На третьи сутки ей все же удалось приготовить кофе и отнести Джону наполненный термос. Капитан «Красавицы» выглядел ужасно — он выбился из сил и почернел от бессонницы.
— Как у тебя дела? — заплетающимся от усталости языком спросил он.
— Нормально, — постаралась как можно бодрее ответить она, присев возле него.
