заботиться о том, чтобы они не утонули.
Наконец оторвавшись от ее губ, он прошептал, прерывисто дыша:
— Нам не следует этого делать. Мы должны остановиться.
— Но почему? — напряженным шепотом спросила девушка. — Разве я неприятна тебе, Джон? Мне так хорошо с тобой.
Но он уже выпустил ее из своих рук.
— Давай еще немного поплаваем, мне хочется обследовать дно лагуны, — неуклюже предложил Джон Тейлор, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации.
На душе у Кенды стало черным-черно. Обиженно вздохнув, девушка отплыла на несколько футов и нырнула между покрытыми водорослями коралловыми рифами. Его слова, будто ножом, резанули ее по сердцу, приведя в полное замешательство. Она уже была в крепких объятиях Джона, ощущала, как словно электрические искры пробегали между их телами, но все же что-то заставило его остановиться, какое-то необъяснимое препятствие встало между ними. В чем же дело? Плывя между оранжево-красными выступами причудливой формы с их многочисленными морскими обитателями, Кенда чувствовала себя крохотной и беззащитной частичкой мироздания, меньше самой мельчайшей крупинки песка.
Оба принялись старательно нырять, лишь на короткие мгновения появляясь на поверхности, чтобы немного отдышаться прежде, чем снова опуститься на дно. Во время одной из таких передышек Джон сказал:
— Мне хочется взять несколько раковин на память. Ты поможешь мне их найти?
Девушка нехотя кивнула головой в знак согласия. Как всякий моряк, Джон Тейлор чувствовал себя в воде, как на суше, и неудивительно, иначе на море вообще делать нечего.
Они поплыли вдоль видневшихся в спокойной воде рифов, любуясь красочным разноцветьем подводного мира. Немного отстав, Кенда наблюдала за тем, как ее спутник продирается сквозь запутанные морские заросли. Вокруг них сновали рыбы, большие и маленькие, с яркой разнообразной окраской, однотонные и полосатые — ярко-голубые, красные, желтые и даже зеленые. Увидев, что Джон пытается достать красивую, с золотыми крапинками раковину, девушка ринулась к нему и, схватив за локоть, предостерегающе замотала головой. Они оба вынырнули наверх, чтобы немножко отдышаться.
— В чем дело? — удивился он.
— Разве ты не узнал ее?
Джон отрицательно покачал головой:
— Нет, а что это было?
— Золотой конус, это ничего не говорит тебе?
Он старательно потер глаза.
— Это та самая раковина с ядовитым моллюском внутри? Ее еще называют морской змеей?!
Кенда кивнула.
— Да. Папа говорил, что многие неопытные пловцы погибают от крохотного гарпуна внутри красивой раковины. Она опасней даже каменной рыбы.
Джон улыбнулся:
— Ну, о каменной рыбе я знаю не понаслышке. Однажды я даже подержал ее в руках.
— Правда? — Ее глаза удивленно округлились.
— И при этом едва не лишился руки, — Подняв левую руку, он продемонстрировал шрам на кончике безымянного пальца.
Они еще какое-то время наслаждались теплой морской водой, прежде чем, взглянув на яркое солнце над ними, Джон проговорил:
— По-моему, нам пора готовиться к завтрашнему отплытию.
Не проронив ни слова, Кенда поплыла вслед за ним к берегу.
Подтянув шлюпку к борту «Красавицы», Джон выгрузил собранные им плоды на палубу. Пока он был занят на яхте, девушка перенесла свои скудные пожитки и, аккуратно разложив их возле кромки воды, устроилась рядом в ожидании Джона.
Внезапно мысль о предстоящем отплытии буквально пронзила ее. Поднявшись с места, Кенда немного прошлась вдоль созданного самой природой пляжа, затем остановилась и медленно обвела остров полным тоски взглядом. Больше она уже никогда не увидит свою равнину, не зачерпнет чистой воды из озера, никогда не испытает то необыкновенное чувство, охватывающее ее всякий раз, когда после длинной лесной тропинки, петляющей в зарослях, взору открывалась прекрасная и удивительно мирная картина этого райского уголка.
Не спеша двинувшись по убегающей в лесную гущу узенькой тропинке, девушка подошла к опушке леса и, ласково проведя рукой по длинным элегантным листьям папоротника, глубоко вдохнула пьяняще- ароматный воздух ставшего ей родным острова. Неизведанные до сих пор чувства захлестнули ее, по щекам ручьем потекли слезы. Конечно, Кенда была рада появлению своего спасителя, но в то же время ее душу переполняла щемящая грусть. Цивилизация, люди — все это немного пугало ее. Одна только мысль о том, что очень скоро она окажется далеко отсюда, в людской суете, вызывала ощущение пугающей неизвестности. Какой она будет, эта новая жизнь, в которую ей придется вступить в ближайшем будущем?! Кенде стал привычным этот затерянный мир, с которым ей теперь предстояло расстаться. Что ждет ее впереди?
Девушка сорвала с хлебного дерева сочный, изнутри напоминающий настоящий хлеб плод. Бережно зажав его в руке, она снова оглянулась на сверкающую полоску песчаного берега. Несмотря на то, что отплытие было намечено на завтра, Кенде вдруг пришла в голову мысль, что именно теперь она в последний раз видит свой остров. И она инстинктивно старалась как можно лучше запомнить все, чтобы это врезалось в ее память на всю оставшуюся жизнь.
Она наблюдала за тем, как мягко бьющиеся о внешнюю сторону рифов волны изредка захлестывали их, своими брызгами нарушая зеркальную гладь лагуны. Привычные звуки мерно накатывающихся на скалы волн навсегда останутся в ее сердце. Слезы снова заструились по ее щекам. Здесь провела она последние часы с отцом. Она и по сей день помнила те печальные события так же отчетливо, как будто это случилось только вчера. Но уже завтра этот остров станет для нее всего лишь воспоминанием. И все же он всегда будет жить в ее сердце, останется в ее памяти именно таким, каким она его видит сейчас.
— Кенда, я перевожу твои вещи на яхту, — взявшись за стопку книг, окликнул ее Джон.
Согласно кивнув, она снова подошла к кромке воды.
— В чем дело? — пристально посмотрев на нее, поинтересовался он.
Девушка уклончиво покачала головой.
— Да так, ничего особенного.
— Подойди-ка сюда.
Она снова отрицательно тряхнула головой. Положив книги в шлюпку, Джон направился в ее сторону. Его лицо раскраснелось, хлопковая рубашка прилипла к потному телу, подчеркивая бицепсы.
— И все же, в чем дело? Что с тобой? — снова спросил он.
— Ничего, — прошептала она, старательно избегая его взгляда.
— Как это ничего? Ты же плачешь!
— Да нет, просто соринка попала в глаз.
— Не пытайся обмануть меня. В своей жизни я повидал немало женских слез и знаю, как они выглядят.
— Ну и что, если я плачу! Это все так, пустяки.
— Неправда. Все, что заставляет человека плакать, не может быть пустяком, — Девушка молчала. — И все же, в чем дело? Ты расстроилась из-за того, что случилось там? — Он жестом указал на море. Кенда отрицательно покачала головой. — А из-за чего же тогда?
Она не отвечала, продолжая судорожно сжимать в руках плод хлебного дерева, словно это была спасительная соломинка.
Еще раз окинув ее внимательным взглядом, Джон недоуменно пожал плечами.
— Ну, как знаешь. Я не собираюсь тратить время на догадки. Думаю, ты сама мне обо всем расскажешь, если захочешь. — С этими словами он направился к шлюпке, оставив Кенду наедине с ее грустными раздумьями о предстоящем расставании с островом.
