дыхание.
— Мария Николаевна Ветрова, — представил инспектор. — Врач-реаниматор, биолог. Работает по программе Винерт.
Конин стонал, узнавая чудесные руки, покрытые сетью мельчайших прожилок, мытые, тертые до молодой кожицы, казалось, они умирали от вечной усталости. Какое-то напряжение не давало покоя этим рукам, сжимало их в кулачки, изматывало, требуя вечной готовности к действию.
— Вам плохо? — почувствовав что-то, спросил инспектор, включая свет.
— Вы представить себе не можете, — отозвался Иван, — как мне хорошо!
— Почему же теперь, — спрашивал себя Конин, стоя у иллюминатора, — когда Маша так близко, мне — действительно плохо? Разумеется и меня тут заочно представили… Она не могла не узнать. Почему же не встретила? А почему должна была встретить? Кто ты такой для нее? Вы были знакомы не более часа. С тех пор пролетело три года. Пожалуйста, можешь связаться по внутренней связи, спросить, как живется, напомнить ей о себе. Чего же ты трусишь? Неизвестность пугает? Но в ней ведь — и утешение и надежда…
Иван нажал клавишу. Подумал: «она уже слышит мой вызов, подходит…» Кровь застучала в висках. Раздался щелчок.
— Пожалуйста, слушаю вас, — произнес мужской голос.
— Здравствуйте. Я ваш новый координатор. Хотелось связаться с Ветровой, да, видно, ошибся.
— Вы, не ошиблись, — ответил голос. — Разве вам не сказали, Мария сейчас в лазарете? Она нездорова.
— Что с ней?
— Я же сказал вам: «Она нездорова!» — в голосе слышалось раздражение. — Я не врач. Обращайтесь к фрау Винерт!
Связь прервали. Конин уже догадался, с кем он сейчас говорил.
В день отлета на астровокзале к нему подошел незнакомец.
— Простите, я краем уха услышал, к-куда вы держите путь. Далече же вас з-забросили! — человек говорил очень быстро, чуть-чуть заикаясь, словно избавлялся от боли. — Я эту станцию з-знаю. У меня там п-приятель — Эдик Жемайтис. Ну, не то что б п-приятель… Вместе кончали. Эдик немножечко не от мира сего. Вечно грыз ногти. Помешан на астрофизике. З-звездное облако — не ч-человек. Год назад угодил в катастрофу — ч-чудом был оживлен… И новое ч-чудо: Эдик влюбился! В к-кого бы вы думали? В с- собственного реаниматора! П-представляете, вбил себе в голову, что выжил только благодаря ей. Называет ее: «М-моя спасительница». А она смеется: «Т-ты думаешь, я вытащила тебя с того света за ушки?» К- кстати, ушки у него в самом деле п-приличные. М-Мария Николаевна — вы ее скоро увидите — очаровательная женщина. Она старше его и, мне к-кажется, только жалеет Эдика. П-по-матерински.
— Зачем вы все это рассказываете? — спросил Конин.
— Вам разве не интересно?
Конин так посмотрел, что незнакомец, выкатив очи, быстренько ретировался, заметив: «Еще одним н-ненормальным будет т-там больше».
Лазарет начинался с просторного холла для посетителей. Тут стояла кушетка с облегающей спинкой. Компанию ей составляли несколько кресел и столиков. На кушетке Конин увидел фигуру донкихотовской худобы и длины. Не успел разглядеть сидевшего, как дверь, вудущая в лазарет, отворилась и в холл вошла женщина, похожая на черное облако, заряженное молниями. Нора Винерт стояла, уперев руки в боки, так ей, видимо, легче было поддерживать торс, и хмуро разглядывала нежданного гостя. Конин почти физически ощущал ее неприязнь.
— Простите. Я ваш новый координатор, — сказал Иван и… пожалел о сказанном.
— Вы слышали? Этот человек заранее просит прощения! — женщина обращалась к тому, кто сидел на кушетке. Ее низкий голос заполнил пространство холла. — Непостижимо! Кому на Земле могло прийти в голову подослать к нам этого соглядатая?! — она говорила по-немецки и Конин не мог представить себе Винерт, говорящей на ином языке.
— Нора, ты снова преувеличиваешь, — подал голос сидевший.
— Нисколько! Ты посмотри на него, Леопольд! С ума сойти! О чем они на Земле думают?
— Вам нездоровится? — теперь она обращалась к Ивану. Он отрицательно покачал головой.
— Тогда здесь вам нечего делать!
— Извините. Я бы хотел увидеться с Ветровой.
— Только этого нам не хватало!
— Мы были когда-то знакомы… — попробовал он объяснить, но услышал: «Выкиньте это из головы!»
— В чем дело? Что происходит?
— Я вижу, вам страшно! — невысокая плотная, Винерт стояла к нему в пол-оборота. Лицо казалось надменным. — Разве вас не тревожит судьба человека, на место которого вы сюда прибыли? О, вы бы многое дали, чтобы узнать, как все было!
— Действительно — согласился Иван, — здесь много неясного, и я как-нибудь этим займусь.
— Ну, вот что — она посмотрела ему в глаза, — хватит поясничать! Вы успокоитесь, если признаюсь, что это я заманила координатора в блок расщепления? Все! И больше у вас не должно быть вопросов! Что вы стоите? Идите и сообщайте, куда считаете нужным! Только оставьте нас тут в покое! — Винерт стояла величественная, уничтожающе грозная. — Мой вам совет Возвращайтесь на Землю! Чем скорее, тем лучше.
Иван отступил: нельзя идти напролом, тем более, если не видишь — куда. Спустя три минуты, услышав сзади шаги, оглянулся: его догонял Леопольд Курумба — высокий темнокожий старик, которого он только что видел в холле. Лицо освещали добрые глаза. Толстые губы-подушечки улыбались.
— Постойте. Куда вы несетесь? — задыхаясь, причитал он. — Что за бес в вас сидит? Откуда вы взялись?
Конин остановился.
— Не обижайтесь на Нору. Она хотя и ворчунья, но, человек справедливый. Господи, я ни разу не видал ее в таком гневе. Чем вы ее достали?
— А разве вас я еще не «достал»?
— Меня нет.
— Значит вы исключение.
— Нет, в самом деле, вы не должны обижаться! — энергично жестикулируя, говорил математик. Торчавшие из белого свитера подвижные руки, напоминали известный шедевр: «Уголь на снегу». Речь его то сотрясала воздух напряженными звуками, то переходила в шелестящее бормотание. В коридоре галактической станции звучала поэзия заклинаний. Иван узнал суахили — древний язык «черного континента».
— Вы не должны обижаться, — настаивал математик. — Они все еще в шоке после исчезновения координатора. Я могу их понять, хотя видел этого человека всего только раз, да и то мельком, за день до того, как это случилось.
— А все-таки, что же случилось?
— Спросите что-нибудь легче, — Курумба развел руками. — Человека хватились после того, как он не ответил на вызов. Стали искать. Прибывшие на станцию эксперты нашли следы его рук на люке, ведущем в камеру расщепителя. Но после люка в приемном бункере никаких следов не было, и нет никаких доказательств, что координатор покинул станцию. Экспертам пришлось ограничиться заключением, что никто из сотрудников к исчезновению координатора не причастен.
Конин не останавливал математика, хотя результаты обследования знал еще на Земле. Он не рассчитывал узнать что-то новое, а ждал терпеливо, когда уместно будет спросить о том, что сейчас его больше всего волновало.
— Пожалуй, я сам здесь случайно, — объяснялся Курумба. — По недомыслию взвалил на себя непосильную ношу. Знаете, есть такие проблемы, за которые сразу не знаешь как взяться — мечешься, ищешь спокойного места, где бы бедному теоретику всласть поработать. С Норой мы знакомы давно. Это она меня убедила, что лучшей «пещеры», чем эта станция не найти. Но рассчитывая обрести здесь
