Алчные челюсти Духа глубин Впустую ляскнули, упустив Близкую добычу свою, Только синий, семисаженный язык В водовороте мелькнул И пропал... Защищенный силой айыы Солнечного племени сын, Высоко над бездной взлетев, Упал на темя горы; На девять сажен Землю пробив, До бедер в камне увяз. Там лежал он, Едва дыша, В человеческом виде своем, Ударом о́б землю оглушен, Еле-еле ресницами шевеля. Тяжело гудело Темя его, Горело его лицо; Из трещин кожи Брызгала кровь, Звон не смолкал в ушах; Ныли все суставы его, Но был он жив, невредим. Три исполина богатыря, Три Стража Смерти, как гром, Из трех могучих глоток своих Испустили радостный крик: — Чист он, сын небесных айыы, Ни в чем не повинен, видать! Этот парень На всей земле Равного себе не найдет... А как только отдышится он, Да как с духом опять соберется он, Да если опустится он В пропасть, в подземный мир, Где племя гнездится Ап-Салбаныкы, Да если без робости он Потягаться силой решит С чародеем Алып Хара, Да если его в бою победит, То навеки в трех великих мирах Утвердит он доброе имя свое! Подымется выше каменных гор Толстая слава его! — Так Три Стража, Между собой рассудив, Нюргун Боотура кругом оправдав, Обратились грозно К Уот Усуму, Молвили сурово ему: — Теперь твой черед Садиться верхом На Халбас-Хара вихревой, Очищать себя от грехов! — Самый отчаянный удалец В племени абаасы, Обманщик и клеветник, Не боящийся ничего, Хоть и пойманный в воровстве, Умеющий отпереться всегда, Самый матерый в злобном роду Адьараев-богатырей, Самый лютый среди врагов Солнечного рода айыы, Видя, что час испытанья настал, Попятился невольно назад, Всем огромным телом своим задрожал Судорожно у него Дюжая изогнулась спина; Как от простуды, заныли вдруг Толстые кости его... Мороз от страха По коже подрал, Дух его в расстройство пришел, Ужас его охватил, Когда со свистом над ним пронеслось Вихревое увертливое вервие Огненного Халбас-Хара, Когда вскипело грозной волной Бескрайнее перед ним Море Энгсэли-Кулахай.
