Фанфаролог — так отныне будет именоваться должность главы нашей фирмы! Есть предложение назвать фирму Научно-исследовательским Фанфарологическим Центром, или СТАФИ… так сказать… Решение будет принято буквально на днях…» — «Ну и?..» — чуть слышно протянул Моти, глядя в сторону.
Он вспомнил, что в конце прошлой недели Миней сделал ему странное предложение — вести курсы усовершенствования, а точнее компьютерной грамоты для новых сотрудников «Лулиании», набранных из жителей посёлка Аувен-Мирмия. При этом он словно бы вскользь обронил: «Сейчас у нас взят курс на компенсирующую дискриминацию… э-э-э… сам понимаешь… А эти новые сотрудники… они нам нужны, в том числе и в рамках этого… э-э-э… курса… Это ближайшие родичи Ад-Малека, но… не все школу смогли окончить…» Искоса глянув на Пительмана, увидев его торжествующую ухмылку, Моти вспомнил о странном предложении Минея и подумал: «НЕТ!» Он не станет учить компьютерной грамоте членов мирмейских кланов Аль Тарейфа или Навзи. Фирма, которую с его подачи в своё время создал Миней, — это не начальная школа и даже не курсы компьютерного ликбеза. В «Лулианию» принимали специалистов с университетским дипломом, в крайнем случае — выпускников колледжей с первой академической степенью, как вот Бенци Дорона. Он, Моти Блох, в этой вспомогательной школе, в которую хотят превратить престижную эранийскую фирму, учителем не будет. Тем более Миней (если можно верить Пительману) больше не ген-босс «Лулиании», медленно, но верно превращающейся в какой-то там СТАФИ. Но он-то, Моти Блох, тут при чём?..
Тим продолжал заливаться соловьём: «А меня назначают первым заместителем Арпадофеля, а по совместительству — главным специалистом СТАФИ. То, что ты больше не главный специалист перепрофилированной фирмы, ты должен быть понять уже после возвращения из отпуска». — «Ладно, ладно, Пительман, мы сейчас не на работе. Я, знаешь ли, вечером отдыхаю. И ты не ко мне в гости пришёл, вот и иди себе к мальчикам. Им я не могу запретить принимать даже таких, как ты…» Галь сердито шикнул, обведя бешеным взглядом находящихся в салоне: «Тихо вы!
Дайте послушать! Там про последнюю драчку в Меирии сообщают! А потом и мы с братом ещё кое- чем интересным дополним!» Моти уставился в экран, более ни на кого не глядя. Он кожей ощущал нервное напряжение, излучаемое женой, продолжающей стоять в неудобной позе за его креслом, не зная, куда девать влажные руки, и по её лицу разливался румянец гнева и страха. Наверняка, Рути, как и он, Моти, больше всего боялась, как бы сыновьям не взгрустнулось подняться к сестре в комнату.
Моти обратил внимание, что у Офелии, ведущей репортаж на эту тему, хватило ума не заострять внимание «на похожей на дикую кошку подстрекательнице, носящей странную йеменитскую фамилию». Но как только передача завершилась головокружительным вращением пёстрых спиралей по всему экрану и негромкими вкрадчивыми звуками силонофона, которые вызвали у Рути лёгкий приступ тошноты, близнецы подступили к родителям. Тим остался стоять в стороне, и на лице его поигрывала странная усмешка. Моти встал, намереваясь направиться на кухню.
Сыновья стояли напротив него, загораживая экран телевизора. Галь был одного роста с отцом, но рядом с широкоплечим, необычайно мускулистым сыном худощавый Моти показался самому себе маленьким и щуплым.
«Ну, что скажете, предки? — загремел Галь. — Доигрались? Вот куда вы послали вашу дочь учиться! Вот с кем она якшается!? Учтите, вся Эрания слышала! Всем в Далете ясно, что означает йеменитская фамилия! Тем более Офелия (со слов Далилы) очень красочно расписала эту тощую дикую кошку… При всех!.. в переполненном кафе!.. наша сестра!.. НА КО-ЛЕ-НЯ-А-А-Х сидела у мезкого урода и хулигана! Да ещё и подстрекала к избиению журналистки! Репатриантки, между прочим!!! Позор нашему семейству! Теперь-то вы видите, какую шлюху вырастили?» Моти ошеломлённо смотрел на сына, глаза которого сверлили то его, то мать с откровенной ненавистью и презрением. Моти вскинул правую руку и, скрипнув зубами, тонко выкрикнул: «Не смей так разговаривать со мной! И не смей оскорблять сестру! Ты же слышал, что ни одного имени не назвали!» Галь сверкнул глазами: «Учти, daddy, один раз я тебе простил пощёчину, которой ты меня наградил за то, что я защищал честь нашей гимназии от фанатиков-йешиботников из hилеля. За то, что мы с Гаем разукрасили мерзавца Ноама Дорона, в которого твоя доченька влюблена, как кошка, и поэтому всё время там у них пасётся… По ресторанам шляется, на коленях у бандита сидит — на глазах у всех!.. Семью позорит!..» — «Что ты мелешь! Что ты повторяешь ерунду вслед за… Не знаю, кто там всякие слухи распускает!.. Наша Ширли — тихая, скромная девочка!.. Там у неё подруга Ренана…» — ошеломлённо опустил руку Моти, вдруг подумав, в каких словах и выражениях с экрана только что говорилось об этой самой подруге Ренане (впрочем, не упоминая имени). — «Вот-вот!
Хулиганка Ренана! Мы уж тебе растолкуем и дополним, чего они не могли сказать — по причине политкорректности. Нам, дубонам, все имена назвали!» — тут же подхватил Гай, а Галь со злостью зашипел: «Только что вся Арцена слышала про девицу из антистримерской фиолетовой семейки, про то, какой дебош она в кафе учинила! То, что её не задержали, ни о чём не говорит! А про твою доченьку, про её амурные дела все в Эрании теперь знают! Весь Далет уже об этом говорит! А уж как гимназия Галили, где учится добрая половина её бывшего класса, взволнована!
Нам Керен… помните? — из нашего потока девочка… Её boy-friend Антон, мы его немного знаем — он в подразделении… э-э-э… штилей… как бы особый отряд при батальоне дубонов… ну, это неважно! — осёкся он, увидев, как напрягся Тим. — Он тоже видел!.. Всё, о чём Офелия сейчас рассказывала, они видели своими глазами! Эти фиолетовые только кричат о своей скромности и невинности, а на самом деле — фиолетовая начала драку из-за мужика!.. И это все знают и видели!» — «Вот они, эти фиолетовые!..» — поддакнул Гай, но Галь свирепо посмотрел на него, и брат заткнулся.
Галь снова процедил сквозь зубы, и глаза его засверкали свирепыми льдинками: «А ты ни о чём не хочешь знать… Для тебя пигалица и её прихоти превыше всего! Нет, чтобы по-отцовски, как полагается, мозги ей вправить!.. Ты обязан вернуть её домой, забрать из бандитской школы, где её уже много чему научили — и ничему хорошему…» — «Это её личное дело, где учиться, с кем дружить!.. Она уже большая девочка, почти 16 лет. И я не желаю больше ничего слышать об этой истории, пока не услышу от дочки! Имён-то никаких не называли…» — «Ну, конечно!
Офелия, по-твоему, врёт, диктор врёт, зато фанатичная доченька и её фиолетовые дружки- антистримеры правду скажут?! Не так ли? А сёстры Ликуктус — они тоже, по-твоему, врут? Вот, кстати: девочки из религиозной семейки, а отошли… И нашли себе компанию в нормальной среде, и мальчики у них нормальные, с которыми не стыдно в обществе показаться! А ваша дура при всех уселась на колени хулигана и урода в фиолетовой кипе и с пейсами… а потом вскочила — и принялась незнакомую ей женщину оскорблять! А эта… её бандитская подруга из семейки антистримеров!..
Ведьма рыжая! Я не понимаю, почему их не задержали…» — с яростью цедил Галь, а Гай привычно поддакивал, рубя ладонью воздух.
Рути подошла к мужу и погладила его по плечу, пытаясь оттянуть в сторону: «Не связывайся, дорогой! Поговорим с Ширли, выслушаем другую сторону…» Галь не удостоил мать взглядом. Он только свысока поглядывал на отца и поигрывал бицепсами. Моти сжал кулаки. Неизвестно, чем бы это кончилось, если бы Тим не подскочил и не встал между ними: «Тише, мальчики! Не надо ссориться. Маму обижать нельзя! Галь, лапуль, пошли наверх. Я вам кое-что принёс… Ты что, забыл? А тебе, Моти, я по-дружески советую: поговори с дочерью. Она должна прекратить всякие контакты с фиолетовым рассадником антистримерства в мракобесной школе… Если, конечно, ей дороги мир и спокойствие в семье! И собственное благополучие!» — подчеркнул Тим, поджав губы. — «Тимми, дай, я скажу!
Я — брат! — Галь чуть заметно толкнул локтем Тима, и тот замолчал, однако, не отошёл, продолжая стоять между отцом и сыном. — О моральном облике нашей сестры!
Она целыми днями проводит время в обществе злостных антистримеров, и ва-а-ще… втюрилась в фиолетового бандита из семейки Дорон… Об этом вся Эрания говорит с возмущением! Знаешь, что это такое — якшаться с такой компанией?!» — прошипел Галь. Моти ничего не сказал, только отвернулся и бессильно опустился на диван.
Галь нехотя отошёл от экрана и только, поднимаясь по лестнице, обернулся и спросил из-под руки Тима, сверкая сталью глаз: «А, кстати, где сейчас твоя дочь?
Шатается допоздна? В своей мракобесной школе, притоне антистримерства и фанатизма? А может, с хулиганкой Дорон или с её кривоносым братишкой? Смотри, чтобы мы ею не занялись!» Моти снова промолчал, резко встал и пошёл на кухню, где Рути готовила ужин. Галь угрожающе процедил сквозь зубы
