полностью в деле.
– А в каких кругах заинтересовались?
– В околокосмических, – быстро ответил Грачёв. Он, кроме Института космических проблем, никаких «кругов», связанных с Борисом Шилиным, не знал.
– В ИКП?
– Точно.
Она с сомнением посмотрела на него. Спросила вдруг:
– А как у вас в семейной жизни? Всё в порядке?
И
– У меня всё в порядке.
– Ну, смотрите. А то сейчас отпущу женщину, вами займусь.
– Ах, простите, вы же заняты! А я тут грибы распиваю! Отвлекаю. Давайте я вам оставлю номер телефона. Пусть Боря как появится, сразу позвонит.
Он достал визитку с одним только своим именем и номером мобильного телефона, отдал ведьме, попрощался и направился к двери. Тут она догнала его и прошептала на ухо:
– Вы там не говорите ни с кем на улице про изобретения. Народ здесь тёмный, думают чёрт знает что про меня. Не надо им лишнего знать…
Она тоже создавала образ «другой себя».
3.
Бодрым шагом Юра Грачёв возвращался к своей машине, но когда силуэт её мелькнул уже среди ветвей перелеска, что-то насторожило его. Юра мгновенно пригнулся, перебежал с тропы ближе к лесу и, пристроившись за берёзой, вгляделся. Точно: в его «Мерседесе», помимо капитана Степанова, сидел ещё кто-то.
От других подразделений прокуратуры их «Антитеррор-Россия» отличался тем, что кадры сюда подбирали не по кумовству или из-за личной преданности вышестоящему прокурору. Нет; все следователи «Антитеррора» первоначально вообще не имели отношения к юстиции. Например, Юра Грачёв был военным разведчиком. И ошибся бы тот, кто, зная, что в прокуратуру Грачёва перевели из аппарата ГРУ, сделал бы вывод, что Юра – кабинетный аналитик. Ничего подобного! В аппарат ГРУ он попал после ранения, а до этого – о, до этого немало довелось ему поползать на брюхе в куда более неблагоприятных условиях, нежели окрестности патриархальной деревеньки в Тульской области!
В общем, ему не составило труда, включив старые инстинкты, незамеченным обойти машину и подкрасться к ней сзади, да ещё так, что сидевшие в ней не засекли его даже в зеркала заднего обзора. В итоге манёвра он оказался лежащим возле машины; всех неудобств, что ветерок изредка набрасывал ему на голову пепел от сигареты неизвестного, сидящего на водительском месте. Зато всё хорошо слышно.
– …не верил в эту чертовщину, – вещал капитан Степанов. – Но мы люди маленькие, а сюда понаехали такие тузы, что поневоле поверишь. Целый табор: миллионеры, учёные и просто бездельники. Если бы не дождь, до сих пор бы тут сидели. Но зарядили, товарищ майор, дожди. Стали они разбегаться. Зато приехала на автобусе секта этого… как его… типа, он себя господом богом объявил. Дорогу-то развезло, они проехать не смогли, бросили автобус прямо здесь, ушли туда пешком. Мне потом один поэт, он на «Ниве» с цепями оттуда вырвался, рассказывал. Эти сектанты там исполнили обряд разгона облаков. И через недельку кончились дожди! Вот и не верь после этого…
– Ну, а ты сам-то ведьму видел? – лениво спросил очень знакомый Юре Грачёву голос, и на голову его прилетела очередная порция пепла.
– Ведьму не видел, – ответил Степанов, – а летучий «Москвич» видел. Он, судя по номеру, принадлежит тому Шилину Б.Д., из-за которого вы сюда, товарищ майор, приехали.
– И ты его поймать не сумел, – с усмешкой попенял ему тот же знакомый голос. «Кто же это?» – спросил себя Грачёв, лихорадочно роясь в кладовых памяти.
– У каждого своя судьба, – уклончиво сказал Степанов. – Видать, его судьба – не быть пойманным.
– А наша судьба – поймать, – жёстко ответил незнакомец. – На том стоим!
Грачёв засмеялся, встал, и отряхнул колени. «На том стоим!» – любимая присказка майора Седова, Иван Иваныча. Грачёв с ним спознался во время первой чеченской компании. Тот был тогда, правда, не майором, а старлеем; случайно они оказались в одном и том же грозненском подвале, и просидели там несколько дней, поскольку весь город был в руках боевиков. А потом вместе уходили из города. Там ещё было двое, но они погибли. Потом встречались раза два в разных местах, а накануне откомандирования Грачёва в прокуратуру майор Седов нарисовался вдруг в аппарате ГРУ. И он там остался, а Грачёв ушёл. А теперь старый приятель пасётся возле деревни, где Грачёв проводит розыскные мероприятия!
– Иван Иваныч! – крикнул он. – Снимай штаны на ночь. Я подкрался незаметно.
– Да я тебя видел! – радостно заржал майор, вылезая из машины.
– Ни черта ты не видел, я твоих глаз в зеркальце не заметил.
– А это и есть высший пилотаж!
– С твоим «пилотажем» только очки втирать начальству. Меня не обдуришь!
Они рассмеялись, хлопая друг друга по плечам.
Их знакомство произошло при слишком трагических обстоятельства; шуточки и подтрунивание друг над другом были, если разобраться, отголоском событий тех дней… На деле же они – Грачёв, во всяком случае – были рады повидаться, впервые за два года.
– Вы бы, товарищи офицеры, отвезли меня на пост, – заныл Степанов. – У меня там машина брошенная.
– Иди, погуляй пока, Степанов, – ласково обнажив зубы, сказал ему Седов. – Подыши свежим воздухом, грибов поищи. Отвезу я тебя, отвезу, но сначала мы с вот этим товарищем покалякаем маленько.
– А твоя машина где? – спросил Грачёв.
– В километре отсюда спрятана. Ты не найдёшь. А тебя я ещё у дома ведьмы приметил. И сразу нашёл твою машину, понял?
– Так ведь я же не прятался! Я, в отличие от тебя, в своём праве, как сотрудник прокуратуры. А вот ты кто такой? На каком основании занимаешься розыском на гражданском объекте?
– А-аа, во-от ты какой, вон как заговорил! Сразу видно прокурорскую крысу… Ладно, садись, пошепчемся, – и они полезли в машину.
Оказалось, ГРУ в самом деле заинтересовалось Шилиным. Но Седов понимал, что ничего ему прокуратура не скажет, пока он первым не поделится информацией. И сделать ему это было легко, поскольку его собеседник сам немало лет состоял в славных рядах военной разведки. А это, как понимал Седов, навсегда.
– Ты Федю из диверсионного отдела помнишь? – спросил он.
– Конечно.
– Он теперь на яхте плавает по морям.
– Знаю, как же! Федя-мореход. Заходил однажды, когда я в аппарате ГРУ работал. Неплохо он устроился! Плавает, проверяет радиоактивность разных мест акватории мирового океана.
– Да. Вот, он прислал сообщение, что некий русский по имени Борис на самолёте с непонятным движителем завис у него над головой и без всяких дополнительных приспособлений, вроде лестницы или верёвки, спустился к нему с термосом кофе. А самолёт свободно висел в атмосфере. А потом так же спокойно поднялся верх. Федя прислал фото этого неизвестного Бориса и его самолёта. Мы стали копать, выяснили, что он изобретатель. Подавал просьбу на финансирование разработки энергетической машины. Называется «магнитный монополь».
– В смысле?
– Да какой там смысл! Рецензент в качестве примера такого монополя привёл шаровую молнию. А на кой она нужна?
– Ага, и его бортанули.
– Естественно. Теперь он эту машину, похоже, сделал, и получилось у него что-то поинтереснее, чем генератор шаровых молний. И летает, нарушая законы природы. Там, где прописан, не живёт. Нашли тёщину дачу, я приехал и наблюдал. И вдруг вижу – ба, знакомые всё лица! Ты! Что, прокуратура начала
