Потом он, вращая глазами, почёсывая себе за ухом визиткой Джона Фрумкина и пожимая плечами, задавал вопросы главному редактору. Наконец, бросил трубку и с ходу махнул рюмку водки.
– Чего? – спросил Шилин.
– Ща… – просипел Алик, зажевал водку шпротиной, и лишь потом сообщил: – Знает он эту фамилию. Точно знает. Но темнит. Я ему: он ваш кадр, или как? А он соплю отчего-то жуёт. На государственные интересы намекает. В общем, шпион он, твой Фрумкин, я тебе говорю.
– С пистолетом ходит, – со значением сказал Шилин.
– Крепко за тебя взялись, Боб. А я всё думал, кого ловят менты возле нашего ИКП? Караулы выставили…
– А ты мне не говорил…
– Разве? Наверное, собирался, а потом забыл. Точно. Там с нашими вахтёрами, я видел, беседовал тот парень из прокуратуры, который приходил ко мне спрашивать про тебя. Я ещё подумал, что надо тебе рассказать. А потом пришли двое из военприёмки, тоже про тебя интересовались, и я забыл.
– Это что же получается, Алик? За мной охотятся не только шпионы, милиционеры и прокуратура, но и армия?
– Получается так, – мотнул головой Алик.
– А на кой бы я им сдался? Я ведь всего только и хочу, что послать их всех… Никого не трогаю…
Алик начал разводить руками, чтобы продемонстрировать, насколько сложный вопрос задал Боб, но по пути левая рука его ухватила бутылку, и он так и не закончил разведение рук, логично решив, что если что и поможет разобраться, так это она, родимая. И налил ещё.
Утром, продрав глаза и приведя себя в порядок, приятели поехали к старому дому Боба за «Нивой». Если там кто и караулил, то ловили Шилина, а не Алика, а про стражестраховскую машину и вовсе ничего плохого подумать не могли. Поэтому Алик без проблем забрался в неё, вывел на улицу, а уже там за руль сел Боб и подвёз Алика к институту. Когда высаживал его возле заправки напротив ИКП, Алик сказал, кивнув на две машины, песочного цвета УАЗ и серый «Мерседес», стоявшие по углам здания:
– Хе-хе-хе… Патентоведы в штатском.
3.
Забросив «требуху» – закупленные накануне приборы и детали, в Щербинку, где в арендованном сарае стоял его «Москвич», Боб отправился за космическим скафандром в Томилино. Проблем с заказом этого мощного средства жизнеобеспечения у него в тамошнем НИИ не возникло. Там уже привыкли к причудам богатеев. Если олигарху очень хочется, чтобы у него в прихожей, в шкафу-купе стоял скафандр, плюс ещё один для собачки, так на здоровье. Главное, пусть оплатит.
Боб оплатил, с процентом за срочность, и теперь, постепенно набивая сарай, планировал частями отвезти всё собранное к самолёту, а дальше на тропические острова. Он для себя уже решил, что примет предложение короля. Оставалось уговорить Лиду, но для начала можно двинуть туда и без неё. Оборудовать бунгало, наладить энергоснабжение, а потом… Правда, она может не согласиться из-за Кати.
Ещё надо было в последний раз заехать на дачу к тёще, забрать старый ноутбук и кое-какие записи, чтобы не оставлять следов. Но в свете последних событий он мог ожидать, что и там встретит засаду. Тем более, «они» там уже появлялись, ведь тёща передала ему визитку липового «друга детства» Юры Грачёва. Фальшивые друзья, фальшивые корреспонденты… Мрак. Ехать туда, или нет? Вот в чём вопрос.
Получив скафандр, и аккуратно уложив его в «Ниву», Боб двинул в сторону Москвы. А раз уж ехать предстояло через Люберцы, то он решил заглянуть к Лавру Фёдоровичу. А поскольку он со всеми своими делами давно не был дома, то есть у Лиды, и чувствовал свою перед ней вину, то сразу начал жаловаться Гроховецкому на нехватку времени, как бы готовя сам себя к тому, что визит его будет недолгим. Но стоило учёному, в ответ на его жалобы, усмехнуться, как Боб тут же и устыдился: старику-то больше девяноста лет, вот у кого нехватка времени! Того гляди, помрёт.
Но Лавру Георгиевичу явно было всё равно, сколько там дней или лет выделила ему судьба. Он безрассудно начал тратить остаток своей жизни на размышления о природе времени, из которых Боб понял только, что время – это порождение сознания человека. Да не абы какого, а живущего в трёхмерном пространстве. А когда человек оказывается вне этих условий, то там никакого времени нет, вот какая странность.
– Человек в земной жизни имеет материальное тело, – медленно выговаривал слова старик. – И он общается с внешним материальным миром. Общение это распадается для него в некоторую последовательность ощущений. Какие-то из них были «раньше», другие он имеет «сейчас». Наконец, он предполагает, что и «потом» будет иметь дело с объектами материального мира. Так вот и складывается – в его лишь представлении! – некое
– Но когда человек помрёт, – нетактично брякнул Боб, – время-то продолжится!
– Для оставшихся на Земле, да, – кивнул Гроховецкий. – А для него, лишившегося живого материального тела – времени просто не станет. Ведь и человек на Земле вне материальных контактов, в идеальном состоянии, например, в мыслях своих времени не ощущает. Или во сне.
– Покойник, он и есть покойник.
– В том и проблема, Борис Дмитриевич, что сознание и у человека с живым телом, и у человека с телом мёртвым существует вне времени. Внутреннее представление о нём возникает только в контакте с материальным миром, понимаете? Со смертью тела время для духовного существа исчезает, его не остаётся даже субъективно.
– Так это что же получается, время – функция нашей психики?
– Нет, не функция, а иллюзия. Смерть тела освобождает психическое «я» из плена трёх измерений! А раз смены ощущений от контакта с материальными объектами не остаётся, то нет больше и ряда последовательностей, сиречь времени. А кстати, исчезает и пространство.
– Вот оно как, – промямлил Боб, соображая, что опять старика понесло в неведомые дали. На этот раз в мистику ударился. – А как же современная физика? Она о пространстве довольно много выяснила…
– Физика имеет дело не с пространством, а с пространством-временем, голубчик. Физики, они мыслят в понятиях человека, как существа с телом, они наблюдают материальные объекты в последовательности. И вдобавок выискивают причинно-следственные связи между объектами и событиями. А если пространство само по себе, и время само по себе, и соединяются они между собою только в нашей психике, то и подход науки должен быть иным.
– Да, интересно, – сказал Боб, лихорадочно соображая, что возразить-то он бы мог, но надо ли? И решил переключить разговор на другую тему. – А знаете, я недавно побывал на островах, где время остановилось. У них там настолько всегда одно и то же, и настолько уже привычны причинно-следственные связи, что они времени не замечают.
– На островах, в условиях замкнутого пространства, часто так бывает, – согласился Лавр Фёдорович.
– Они зовут меня переселиться к ним, – сказал Боб.
– Да? Что ж, переселяйтесь. И подумайте там о том, что я вам сейчас рассказал. Вы физик, и умеете нетривиально мыслить. Необходимо отойти от восприятия мира только через причинно-следственные связи и принять вещи в их интерактивном бытии. Покинуть мир теней, и обратиться к абсолютному пространству-времени.
– Так они есть, или нет? Пространство это и время?
– Есть нечто иное, что можно понять и отписать, если научиться мыслить о пространстве и о времени не в понятиях человека, как существа с материальным телом, но в понятиях, имеющих статус абстракции высшего уровня. И вы обязательно этим займётесь, если захотите понять,
– Ну, и задачи вы мне задаёте, Лавр Фёдорович, – закручинился Боб. – Давайте-ка поподробнее…
В общем, как и было обещано, погрузившись в идеальный мир идей, забыл Боб о времени. А когда спохватился, испросил у Гроховецкого разрешения воспользоваться телефоном, и позвонил Лиде. А то она его совсем потеряла. Сообщил, что будет в восемь часов вечера.
Затем позвонил Стражестрахову.
– Саша, – сказал он. – У меня к тебе два дела. Во-первых, мне скоро понадобится обсчёт параметров
