Сидни попыталась улыбнуться. Неважно, был ли мужчина безобиден, но был ли он в здравом рассудке? Воображаемые собаки — это одно, но неизбежные браки между двумя незнакомцами — совершенно другое дело. Хоку не следовало оставлять ее наедине с сумасшедшим. Может, стоит подыграть ему, как и со Страйки?
— Я боюсь, что это не про нас, Верди. Я не входила в охотничий домик. Берди почесал подбородок.
— Не входила?
Она покачала головой. Какой нелепый разговор — она, Хок и брак. Слава богу, Хок этого не слышит.
— Что ж, тогда конечно, — сказал Берди. — Хоку нужна жена. Хорошо, что ты приехала.
Сидни молчала. Она не хотела продолжать этот нелепый разговор. К ее облегчению, через пару минут вернулся Хок с дровами.
— Итак, о чем разговор?
— Я рассказал Сидни о легенде, — охотно ответил Берди.
Хок бросил взгляд в ее направлении, виновато улыбаясь. Она никогда не видела его таким смущенным.
— Вот оно что. Это просто глупая старая легенда. — Хок положил в кострище несколько бревен и достал спички. Через минуту пламя облизывало дрова множеством алых языков.
— А я говорю, что это не глупая старая легенда, — настаивал Берди. Тэннер и Джо — тому подтверждение.
Хок встал, недовольный направлением разговора.
— Берди, ведь ты пришел сюда не только затем, чтобы болтать глупости обо мне и моих друзьях?
— Я пришел сказать, что Фрэнк Муди собирается охомутать себя вечером в пятницу. Он и Эвелин устраивают большую вечеринку в Катбэнке. Ты приглашен.
Хок повернулся к Сидни.
— Фрэнк гид и рыболов. Он хороший друг.
— Тогда нам стоит пойти. Разве мы не собирались в Катбэнк?
— Я предполагал, что мы доберемся до него в субботу утром. Но если выйдем сегодня пораньше и большую часть пути пройдем на каноэ, то будем вовремя. Тебе стоит посмотреть атапасканскую[3] свадьбу. Торжество длится всю ночь и следующий день. Сидни встала.
— Решено. Я приготовлю завтрак, пока ты будешь упаковывать вещи, хорошо?
Хок посмотрел на костер, затем на Сидни.
— Уверена, что справишься?
— Это будет несложно. Словно готовить на большой газовой плите. Я справлюсь.
Пока Берди помогал Хоку вытащить каноэ и упаковать их вещи. Сидни готовила завтрак. Яйца подгорели и пристали к кастрюле, а колбаса упала сквозь решетку в костер. Ей удалось вытащить половину, но не раньше, чем она превратилась в уголь. Кофе дважды выкипал, прежде чем она успела снять котелок.
Когда Берди и Хок вернулись к костру, Сидни справилась только с апельсиновым соком. Она подала обоим тарелки, села в сторонку и ждала комментариев. Либо они оба умирали с голоду, либо были очень тактичны, стараясь не критиковать ее первую попытку готовить на костре. Они съели все. А Хок попросил добавки.
Моя тарелки и кастрюли в холодной воде из реки. Сидни взглянула на Хока и улыбнулась.
— Спасибо, — пробормотала она.
— За что?
— За то, что ты такой милый. И за завтрак. Он усмехнулся.
— Ты наблюдательна. Сидни вздохнула и вернулась к котелку. — Да, у меня есть свои достоинства.
Они отправились сразу после завтрака, оставив на берегу Берди и его воображаемого пса. Хок познакомил ее с несколькими основными правилами по управлению каноэ: показал, как огибать камни на реке, как грести, используя спину, а не руки, научил причаливать к берегу, пересекая течение.
Вначале ей было непросто на реке. Каноэ качалось, грозя перевернуться. Сидни боялась порогов, водопадов и подводных камней. Хок уверил ее, что добраться до Катбэнка по воде гораздо легче. Сидни знала, что на него можно положиться, ведь он знал реку так же хорошо, как и лес.
Остаток утра гребла она. Но после бессонной ночи в шалаше она быстро устала. Хок предложил ей отдохнуть и почитать вслух стихотворения Роберта Сервиса. Сидни взяла потрепанный томик.
Хок управлял каноэ, слушая стансы, которые Сидни исполняла с наигранным драматизмом. Иногда он читал их вместе с ней. Ей нравилось смешить его. Они отдыхали редко. В лагере, когда бы они ни оказывались вместе, их влечение пересиливало все, и легкий разговор оказывался невозможен.
Но река смягчила атмосферу. Нежное покачивание каноэ успокаивало их души. Мимо проплывали льдинки.
Хок внимательно следил за большими кусками льда, которые могли бы преградить дорогу, но в основном он наблюдал за Сидни. Его взгляд согревал ее кровь, так же как солнечные лучи.
— Я почти представляю, как это было, — мечтательно проговорила она, слушая его рассказы.
— Еще в начале века, во времена «золотой лихорадки», в Мулешу жили почти две тысячи человек. Теперь около двухсот, включая гостей в охотничьем домике, деревенских кошек и собак.
— Ты когда-нибудь искал золото? Хок перестал грести. На мгновение он засомневался. Затем снял кожаный мешочек с шеи и протянул ей.
— Посмотри внутри. Она робко взяла мешочек.
— Что в нем?
— Талисманы. Там есть золотой самородок.
Я нашел его в первую неделю жизни здесь. Я всегда считал это знаком того, что мое место на Аляске.
— Ты еще их находил? — спросила она, изучая самородок.
Хок покачал головой.
— Нет. На Юконе не много золота. Этот самородок — счастливая случайность. Несколько лет назад Тэннер нашел один маленький в ручье. Он подарил его своему сыну Сэму.
Сидни вытащила еще что-то.
— Похоже на компьютерный чип.
Хок кивнул.
— Так и есть. Это чип, который спас мою семью от банкротства. С его помощью я восстановил богатство семьи, он превратил меня из белой вороны в перспективного сына.
— Ты не ладишь со своей семьей? — мягко спросила Сидни.
Хок посмотрел на берег.
— Я всегда чувствовал себя блудным сыном. Мой отец занимался семейным бизнесом, потом я вошел в долю и стал руководить небольшим отделом, который превратил со временем в успешную компанию. И, сделав это, ушел.
— Почему?
— Я бросил вызов, а потом это перестало быть вызовом.
Сидни наклонилась над бортом и окунула руку в ледяную воду, обдумывая его фразу.
— Я хочу управлять «Винтроп маркетинг». И не думаю, что смогла бы так легко уйти. А что еще в мешочке?
— Кусочек скалы с вершины Эвереста. Зуб скалы. Коготь медведя.
Она завязала мешочек и передала его обратно.
— Что они означают?
— Они все обозначают поворотные моменты в моей жизни, — сказал Хок, надевая мешочек. — Я двигался в каком-то направлении. Что-то случалось, и я разворачивался в другую сторону. Они напоминают мне, что нужно быть готовым сделать в жизни крюк.
