– Я редко бываю в этом районе – живу в Митине.
Во взгляде индуса появилось сочувствие.
– Далековато вас занесло.
Игорь пожал плечами.
– Ничего особенного.
– И как у вас там?
– Где? – не понял Игорь.
– В Митине.
– Нормально, – ответил он, чувствуя, что они разговаривают хоть и по-русски, но все же на разных языках.
– Сочувствую, – сказал индус.
Игорь совсем перестал что-либо понимать.
– Чему? Нормальный район. Воздух почти чистый, и лес вокруг.
– Да, но вы же за стеной.
– Это которая по МКАДу?
Тот кивнул. На всякий случай Игорь решил с ним согласиться.
– Ну и что? – спросил он.
– Приезжие не докучают? – осторожно спросил индус.
– Мне – нет.
– А я слышал, что они, как бы это сказать, подселяются в квартиры.
– Как это? Сами, что ли?
Тот кивнул.
– Да, не спрашивая разрешения хозяев.
Игорь почувствовал, что дальнейший разговор начинает его тяготить. Вспомнилась поговорка, что о вкусе устриц надо говорить с теми, кто их ел. Он же не только их не ел, но даже и не видел. В смысле новых обстоятельств. «Надо быть осторожнее в разговорах, – решил он. – Не стоит привлекать к себе излишнее внимание граждан. Так и на интерес властей можно нарваться, а это ни к чему». Они с Салимом здесь на птичьих правах, и у них очень простая задача – найти бензин и убраться восвояси.
Подошел автобус.
– У тебя деньги есть? – спросил Игорь шепотом у Салима.
Тот кивнул.
– Какие?
– Доллары и евро.
– Давай.
Салим сунул ему десять долларов и пять евро. У дверей сидел кондуктор – маленький бушмен в леопардовой шкуре. На груди у него висело два колеса билетной ленты. На одной буквы были синие, а на другой – красные.
– Вам куда? – спросил он.
– В центр, – ответил Игорь, – до конца.
– Каким классом?
– То есть?
– Первым или вторым?
– Первым.
– Сидячие или стоячие?
– Сидячие.
Кондуктор оторвал два билета от красного рулона. Игорь протянул ему пять евро. Тот презрительно повертел бумажку и вернул обратно.
– Эти уже не ходят.
– Извините, – сказал Игорь и дал ему десять долларов.
– Надо было поменять на рубли, – сказал кондуктор.
– Не успел.
Кондуктор расправил купюру, аккуратно плюнул в середину, затем сложил пополам и отправил в сумку. Потом отсчитал сдачу мелочью. В билетах были указаны места. На полу белой краской были расчерчены квадраты с номерами стоячих мест.
Игорю досталось место у окна. Как и прежде, автобус состоял из двух половин, разделенных «гармошкой» и поворотным кругом. Висела табличка с названием производителя: «Народное предприятие „Самарус“», Средневолжская полуавтономная область, город Самара, ул. Клары Немудрящей, 20». Игорь когда-то бывал в Самаре в командировках на завод аэродромного оборудования, когда еще работал по полученной в МАИ специальности, но улицу с таким названием припомнить не мог. И автобусы тогда там вроде не делали, кроме ужасного урода «волгарь» на шасси от грузовика, в котором пассажиры на малейших ухабах подпрыгивали, словно картошка в кузове. Производитель, чувствуя ущербность своего изделия, именовал его не автобусом и не автомобилем, а «транспортным средством».
Автобус тронулся, и Игорь с любопытством стал смотреть в колышущееся пластиковое окно, стараясь не прислоняться к брезентовой обшивке, чтобы не вывалиться наружу, если она вдруг порвется. Через мутный пластик все виделось искаженным, как рыбки в стеклянной банке. Брезентовый верх автобуса гудел, и создавалось впечатление, что едут они внутри мяча или воздушного шара, который кто-то запулил вдаль хорошим ударом ноги в бутсе.
За окном потянулись незнакомые Игорю строения, появившиеся здесь уже после него. Были они совсем не такими, какими, по его убеждению, положено быть домам будущего. Никаких ажурных высоток с подвесными садами и порхающими геликоптерами Игорь не увидел. Вместо них вдоль дороги стояли унылого вида серые строения не выше пяти этажей. Были они очень длинными и повторяли рельеф местности – опускались в низины и поднимались на пригорки. Каждый дом был не менее километра в длину. Нигде он не увидел балконов. Белье сушилось на веревках, натянутых на кронштейны, прибитые под окнами, его полоскал ветер, и оно напоминало кружащиеся в воздухе обрывки газет. Кое-где веревки натянули через улицу, и автобус проезжал под колышущимися простынями.
«Хорошеет древний край», – с иронией подумал Игорь.
Первые этажи длинных домов занимали лавочки с вывесками на всех языках мира. Игорь разглядел китайские иероглифы, арабскую вязь, буквы иврита, слова эсперанто и просто фанерные руки, зазывающие войти в «шоп» неведомого назначения. «Бардак пришел в Москву, – подумал Игорь. – Или он тут и был всегда?»
Салим толкнул его локтем и показал глазами назад, в ту часть автобуса, что находилась за «гармошкой». Игорь посмотрел туда и вначале ничего не понял, но потом до него дошло, что приятель имел в виду лица пассажиров второго класса. Они были очень сосредоточенными, люди сидели с полуопущенными веками. Большинство из них смотрели в пол. Все дружно ели чипсы. При этом они ерзали и слегка подпрыгивали, хотя никаких ухабов на дороге не было.
– Как ты считаешь, что они делают? – шепотом спросил Салим.
– А я откуда знаю? – пожал плечами Игорь. – Думают, наверное.
– Хорошо, что мы не взяли билеты во второй класс, – сказал Салим, – а то нам тоже пришлось бы «думать».
– Не отвлекайся по пустякам, – посоветовал Игорь. – Лучше сосредоточься на нашей главной задаче и прикинь варианты – ты же ученый.
Они опять стали смотреть в пластиковое окно. Игорь подумал, что для полного сходства с каким-нибудь африканским транспортом этому автобусу не хватает только чемоданов на крыше и клеток с живыми курами внутри. Впрочем, брезентовая крыша веса чемоданов не выдержала бы, хотя каркас здесь и был из металлических трубок.
За длинными километровыми домами на возвышенностях видно было другие, точно такие же. Они стояли параллельно и перпендикулярно дороге, и вся эта картина здорово напоминала гигантский лабиринт. Судя по плотности застройки, население Москвы перевалило за сорок миллионов человек и приближалось к пятидесяти или даже к шестидесяти.
