скорее всего сам таким является, мою дорогую подруженьку не остановило. Она твердо придерживалась мнения, что настоящая женщина даже из законченного гомосека способна сделать нежного и преданного отца многочисленного семейства.
– Далеко от метро живет Михаил? – я умудрилась отогнать Тайку немного в сторону. – Надо ехать?
– Нет, здесь близко, пешком пройдемся.
И вправду оказалось рядом. Мы завернули за универсам «Таганский», преодолели еще метров двести и Геннадий указал на девятиэтажку.
– Вот этот дом, второй подъезд, третий этаж, квартира налево от лифта, вот только кода домофона я не знаю и номера квартиры не помню.
Пришлось торчать у подъезда, ожидая, когда же кто-нибудь выйдет или зайдет. Как на зло, ждать пришлось долго, народ словно вымер. Вскоре Геннадий стал посматривать на часы, и я решила проявить вежливость.
– Гена, спасибо, что проводили, вы идите, дальше мы уже сами.
– Хорошо, мне на самом деле пора, дел сегодня навалом. Увидите Мишу, передавайте привет.
– Ага, до свидания.
– Всего доброго.
Геннадий улыбнулся на прощанье и пошел к метро, а Тая принялась брюзжать.
– Вот зачем ты, Сена, вечно лезешь куда тебя не просят? Зачем ты его отправила, а? Мешал он тебе, что ли?
– Тая, прекрати, – рассердилась я, – ты просто маньячка какая-то! Видела бы ты себя со стороны! Позорница! С тобой стыдно из дома выходить и людям на глаза показываться! Неужели нельзя нормально общаться с парнями, обязательно надо выставлять себя на посмешище, а меня ставить в неловкое положение?
– Ой, посмотрите на нее, – презрительно поджала она малиновые губы, – стоит бедняжка в неловком положении! А ты встань поудобнее и жизнь наладится! Много ты понимаешь в искусстве кокетства и обольщения!
– Ой-е-ей, вы только гляньте на эту обольстительную кокетку! Не смешите мои тапочки, как говорят в Одессе!
Не известно, до чего бы мы договорились, скорее всего до драки с поножовщиной, но к счастью, к подъезду подошел старичок с потрепанным пуделем на поводке, набрал код и открыл дверь. Все распри мигом позабылись и мы заторопились на третий этаж. Подойдя к квартире слева от лифта, я состроила на лице доброжелательную мину и ткнула пальцем в кнопку звонка. Послышалась заливистая трель, но открывать нам никто не спешил. Я еще раз позвонила, и еще.
– Наверное, все на работе, – опечалилась Тая, – все-таки пятница.
– Да, жаль, похоже, напрасно съездили. Давай хоть записку оставим.
Тая согласно кивнула. Я вырвала из потрепанного блокнота листок и нацарапала: «Михаил! В связи с убийством Владимира Шиловского вас просят связаться с частным детективом Сеной Зориной по этому телефону». Сложив листок, я воткнула записку в дверь и мы повернули на выход.
Глава двадцать восьмая
– Ну что, поехали домой? – уныло произнесла Тая, и я поняла, что домой ей совершенно не хочется.
– Можно погулять где-нибудь, – пожала я плечами, мне тоже не больно-то мечталось о возвращении в квартиру.
– Где тут гулять? Кругом дороги и машины вонючие, – Тая огляделась и прищурилась, рассматривая маленькое летнее кафе неподалеку от подъезда. – Пойдем в кафе?
– У нас уже не осталось ни денег, ни здоровья.
– Просто кофе попьем, подождем возвращения Михаила, вдруг он скоро вернется? Очень уж не хочется в еще раз сюда тащиться.
Если уж Тае приспичило посетить кафе, то она найдет любой аргумент в свою пользу. И мы пошли в кафе. Взяв по чашке кофе, уселись за столик так, чтобы хорошо просматривался подъезд, и заскучали. Попивая довольно приличный, хоть и растворимый кофеек, мы от нечего делать принялись искать окна михаиловой квартиры.
– Думаешь, они сюда выходят? – покопавшись в сумке, Тая достала пачку сигарет.
– Ага, вон те два окна.
Одно окно, судя по цветастым легким занавескам, было кухонным. Прихлебывая кофеек, я посматривала на занавески и вдруг заметила, как они заколыхались и немного приоткрылись.
– О-па, – поперхнулась я напитком, – а в квартирке-то кто-то есть!
– Ты уверена? – сразу же оживилась Тая. – С чего ты это взяла?
– Кто-то приоткрыл занавески и снова зашторил окно.
– Ты часом не глючишь?
– Нет, говорю тебе, там кто-то есть! Идем, будем долбиться в дверь, пока нам не откроют.
– Как-то это не совсем удобно, – замялась сверхделикатная и архитактичная Таюся. – Может Михаил не один дома, с приятелем, у них там романтика, а мы полезем на пролом.
– Полезем, ползем, подождет их романтика, никуда не денется!
Честно признаться, мне самой страх как не хотелось тащиться сюда еще раз. Расплатившись, мы устремились к подъезду, караулить очередного жильца, могущего пропустить нас внутрь. Благо на этот раз не пришлось долго ждать, нас впустила девушка с огромными продуктовыми авоськами. Снова поднялись на третий этаж, и я увидела, что записки в двери нет.
– Ага, а ты говоришь, я глючу.
– Могли мальчишки вытащить, – пожала плечами Тая.
– Да нет же, в квартире кто-то есть.
Я надавила на кнопку звонка и не отпускала минуты три. Никто не открыл! Ах, так? Ну ладно, сейчас я вам всем тут покажу кинофильм студии «Парамаунт»! Вы меня еще в гневе не видали! И я принялась колотить в дверь руками и ногами, выкрикивая угрозы на тему, что если нам не откроют сейчас, то в следующий раз мы придем с милицией.
– Сена, не надо, – пыталась успокоить меня Тая, – пойдем отсюда.
Но было поздно, я уже впала в буйство. Неожиданно послышался звук открывающегося замка и дверь распахнулась. На пороге стояла пожилая женщина в халате. Невысокая, плотная, с коротко подстриженными седыми волосами.
– Здравствуйте, – сурово произнесла я, – почему не открываете?
– Во-первых, я никого не ждала, – спокойно ответила женщина, – во-вторых, не очень хорошо себя чувствую.
– Извините, – малость остыла и застеснялась своего недавнего буйства я, – мы пришли поговорить с Михаилом Леденцовым, он здесь живет?
Женщина молча смотрела на нас.
– Он дома? – встряла Тая. – Можно его увидеть?
– К сожалению, это не возможно, – как-то натянуто, будто через силу ответила хозяйка, – мой сын умер от передозировки героина четыре месяца назад.
– О-о-о… – я никак не ожидала такого поворота событий, – извините, бога ради, мы не знали. Еще раз извините, простите, что потревожили, до свидания.
– До свидания.
И женщина закрыла дверь.
– Волшебно, – вздохнула Тая, спускаясь вниз по лестнице, – у человека такое горе, а ты ей чуть дверь не выломала.
– Я впала в неистовство, – принялась оправдываться моя пристыженная персона, – со мной такое редко бывает, ты же знаешь, я человек мирный. Прямо даже и не знаю, что на меня нашло.
Домой ехали в подавленном молчании. Все, баста, карапузики, у нас остался только один подозреваемый – мамонтенок Коля. Можно было пришвартовывать к берегу нашу калошу, сушить весла и выкидывать белый флаг капитуляции.
