продолжу исследование. И перейду от описания кластеров к общей модели.
Но перед этим я должен оговорить информационное событие, находящееся как бы за рамкой рассматриваемых мною 10 групп высказываний. Событие это и по времени следует за рассмотренными 10 группами, и по существу от них качественно отличается. Прежде всего, субъект высказывания совершенно другой. Высказываются не журналисты и политики, а представители того класса, к которому как бы и обратился Черкесов.
Высказывание настолько компактно (да и существенно), что его можно привести без купюр.
31 октября 2007 года в газете «Завтра» (№ 044) выходит письмо «Не довести до беды». Подзаголовок гласит: «Ко всем, кому небезразлична судьба России». Текст письма таков:
«Недавно в газете «Коммерсантъ» была опубликована статья главы Федеральной службы РФ по контролю за оборотом наркотиков (ФСКН) Виктора Васильевича Черкесова «Нельзя допустить, чтобы воины превратились в торговцев».
В.В.Черкесов в своей статье затронул важные вопросы. Они не могут оставить нас равнодушными. Обращаясь к сторонам конфликта, мы говорим: «Сделайте шаги навстречу друг другу!» В противном случае — поверьте нашему опыту — может случиться большая беда, а этого допустить нельзя.
Народная мудрость гласит: «Путь осилит идущий». Оценивая статью нашего коллеги по профессии В.В. Черкесова как первый шаг на пути к устранению возникших конфликтов, мы призываем к дальнейшим шагам на этом пути. Ветераны, действующие сотрудники спецслужб в этой ситуации не могут оставаться безучастными. Мы знаем по опыту, что конфликты между уважаемыми и достойными людьми могут использоваться в недобрых целях. И важно сделать всё возможное, чтобы не допустить этого.
Мы видим, что стороны объединены верой в Путина как национального лидера, как фактор стабильности в стране. Многие люди разделяют эту веру и готовы поддержать любые шаги, приводящие к взаимопониманию сторон.
Противоречия между отдельными спецслужбами не должны быть использованы с грязными целями как внешними, так и внутренними деструктивными силами.
Российское общество нуждается не в раздорах, а во внутреннем спокойствии. Именно нашему сообществу важно стать источником этого желанного стране внутреннего спокойствия».
Под этим письмом — пять подписей:
Крючков Владимир Александрович, бывший Председатель КГБ СССР, генерал армии; Леонов Николай Сергеевич, депутат Госдумы РФ, бывший начальник Управления КГБ СССР, генерал-лейтенант; Гусейнов Вагиф Алиовсатович, директор Института стратегических оценок и анализа, бывший Председатель КГБ Азербайджанской ССР, генерал-майор; Генералов Вячеслав Владимирович, бывший начальник Управления КГБ СССР, генерал-майор; Калгин Евгений Иванович, бывший начальник Управления КГБ СССР, генерал- майор.
Инициатор этого письма — В.А.Крючков. Тяжело больной человек (Крючков умер через 23 дня после выхода письма) собирает последние силы и осуществляет весьма серьезную и трудозатратную акцию… Зачем? Крючков действовал не как представитель той или иной группы. Встань он на подобную позицию — не было бы такого письма. И это все оценили. Разным образом оценили, но оценили. Даже в некрологах потом это признавалось.
Итак, речь шла не о частных мотивах. Но и немотивированность исключена для фигуры такого масштаба, находящейся в такой ситуации. Тем самым, придется констатировать, что Крючков отреагировал, исходя из общих мотивов. Сочтя при этом данные мотивы достаточно весомыми.
Что же это за общие мотивы? Речь может идти только об абсолютно реальной угрозе, которая, задевая сообщество, задевает и все общество. Крючков — не внешний наблюдатель. Он плоть от плоти того сообщества, против раскола которого выступает в данном письме. Смешно считать подобное выступление подключением к информационной войне. Оно знаменует собой совсем другое — фундаментальное элитное беспокойство. Это беспокойство, безусловно, повлияло на ход процесса. Как минимум, в процесс включилась уже не только власть, но и элита как таковая.
Впрочем, именно потому, что речь тут должна идти о новом (собственно элитном) типе реагирования, а не о перестрелке с применением разнокалиберного информационного оружия, я не включаю письмо Крючкова в свою информационно-аналитическую типологию, состоящую из 10 кластеров. Но и не обратить внимания на письмо не имею права.
А теперь об этих самых 10 кластерах… Завершив их анализ, я обязан осуществить переход от анализа к моделированию. И что же получается? А вот что (рис. 75).
Рис. 75
Такая «карта высказываний» — в чем-то страшнее самых острых элитных конфликтов. Победит Черкесов или проиграет? Зачем он учудил? Что за этим стоит? Потерял влияние или нет? Возникает странное ощущение, что все аналитическое сообщество, которое должно быть квинтэссенцией независимости, состоит из клонированных мелких работников ЦК ВЛКСМ образца 1978 года, которые, в отличие от 1978 года, полностью освободились от обязанности что-то анализировать.
В этом и состоит мой главный вывод. В 1978 году в несовершенном Советском Союзе было много граждан, готовых нечто граждански обсуждать. А были подданные — внутри той же номенклатуры они преобладали, но они были везде. Но граждан в стране было больше. И это — с учетом отсутствия свободы публичных высказываний.
Теперь непонятно, где граждане. Где они? Ау! Нет ответа.
Вы хотите спросить меня, в чем общий знаменатель? Он — в колоссальном упрощении дискуссии. А ведь «положение обязывает». Обязывает обсуждать, показывать глубину собственного понимания, громить автора статьи с позиций этой набранной глубины (или высоты полета). Но все, что происходит, по сути происходит с позиции «снизу».
Интересно, конечно, и то, кто участвует и кто не участвует в обсуждении. Молчание ничуть не менее репрезентативно, нежели высказывание. И, наконец, репрезентативна динамика. А также лингвистика и семантика. К ним и перехожу.
В аналитике информационной войны очень важно осуществить то, что структуралисты называют соединением синхрона и диахрона. Мы уже разобрались с синхроном. То есть с классификацией всех высказываний по их типу и способу осваивания той или иной событийности. Но эти высказывания развивались не просто органическим образом вместе с событийностью. Конечно же, такое развитие преобладало. И вновь мы можем назвать его собственным или органическим. Но нас-то интересует не это развитие как таковое, а какие-то слабые отклонения от такой нормы. Есть ли они?
Глава 3. От мониторинга к моделированию
В чем для меня, как системщика, парадокс анализируемой информационной кампании?
Нормальное реагирование на любое воздействие состоит в том, что в окрестности воздействия (в нашем случае — статьи В.Черкесова) находится максимум реакций. Может быть, этот максимум чуть-чуть сдвинут от самого события. Статьи надо написать, ситуацию надо осмыслить. Но в любом случае сначала событие, затем максимум реакции. А потом затухание. Нельзя десять лет обсуждать статью Черкесова, правда ведь? Появятся другие события, на них тоже надо реагировать.
Есть так называемые естественные осцилляции. Ну, например, журналы выходят не сразу. А для того, чтобы написать большую журнальную статью, нужно больше времени. Возникают побочные экстремумы (пики активности). И кривая откликов тогда выглядит так (рис. 76).
