В голове у Максима возник шум, черные точки замелькали перед глазами.
Писатель посмотрел на тетрадь.
— Неужели это ты?
Снегов уперся рукой в стену, чтобы не упасть. Надо позвонить Дине и рассказать.
Телефон откликнулся сам, почти мгновенно. Максиму показалось, что он находится за много километров от него. Еще до того, как писатель поднял трубку, он уже знал, что новости плохие.
— Это Дина. Не отвлекла?
Максим крепко зажмурился и потом осмотрел комнату. Казалось, ее осветили мощными прожекторами.
— Не смотрел новости?
— Новости?
— ТАУ?
— Нет, я вообще телевизор не включал. Читал дневник. Там…
— Лидин погиб!
Максим сел на подлокотник кресла. Сейчас было особенно остро чувство подкрадывающейся смерти. Инстинкты требовали немедленного бегства.
— Откуда ты знаешь?
— Я смотрела новости, говорю же! — Голос Дины походил на звон бьющегося стекла, и Снегов вспомнил, как лопнуло стекло в проклятой квартире. -
Рассказывали про человека, который врезался в «Газель» и выскочил из машины под дождь… Он горел на ходу и кричал. А потом упал… и… умер… Ничего не осталось…
— Ничего не осталось, — повторил Максим. Так или иначе усталость сказывалась на его реакциях. Смысл слов доходил не сразу.
— Один пепел. В репортаже сказали, что это было очень быстро. У некоторых свидетелей спрашивали, там было много людей!.. И…
— Дин, успокойся, пожалуйста…
— Люди умирают. Все, кто в это ввязывается! — вскрикнула она.
— Дина, криками мы ничего не изменим!
Девушка издала невнятный звук. Наверное, плакала.
— Надо это остановить! Макс! Остановить!
— Я знаю. Я пытаюсь понять, в чем дело и откуда все началось… Я нашел…
— Показывали машину. Белая «Ока». Я знаю, хорошо рассмотрела. Это Лидин — призрак его сжег! Лидин был с нами, и его убили!
— А тело?
— Нет тела, я же сказала! Пепел только. Его в ливневую канализацию смыло почти сразу же! Милиция никак не комментирует. Никто ничего не знает… А я знаю!
Максим повысил голос.
— Я тебя понял! Понял! Подожди, давай не будем истерить, ладно? Это только мешает. Да, он погиб, я тебе верю. Он уехал от нас, где-то был, занимался своими делами, а потом призрак решил с ним разделаться. Тут есть своя логика, я имею в виду это чудовище… оно нам, конечно, не выложит свои мотивы на блюдечке с голубой каемочкой… Нам нужны светлые холодные мозги…
Дина плакала и, видимо, не слышала его. Максим остановился и стал ждать, когда она успокоится.
— Я выяснил кое-что из дневника… Возможно, дальше появится еще информация. Слушай. Мать Ксении была немного ненормальной — в обывательском понимании… Я думаю, что у нее было что-то не в порядке с генами, и они определили ее предрасположенность к психозу. Ксения пишет, что она — пироманка. В подростковом возрасте Галина была опасна, какое-то время провела в спецшколе, но там ничего опасного не проявилось. Не знаю, был ли у ней диагноз… Ксения узнала про мать от отца после того, как та умерла в
2000 году. Бабка Ксении узнала от волхва, что ее дочь имеет связь с каким-то духом, который относится к стихии огня. Понимаешь? Вот откуда ниточка тянется…
— Семейное проклятье, что ли?
— В точку! Именно об этом я и думаю. Очень может быть, что предки Ксении подверглись проклятию давным-давно, но оно приобрело эти формы относительно недавно. И получилось, что связь с потусторонним миром начала проявляться у матери Ксении. Этот огненный дух, возможно, вселялся в нее.
Полный контроль Галина, наверное, смогла установить только над проявлениями своей мании и способностей к пирокинезу… об этом Ксения тоже упоминает. Но характер и личность Галины, видимо, подверглись некой деформации, отсюда жуткие конфликты между родителями Ксении. Галина ненавидела своего мужа! И, возможно, Ксению тоже. Потому как, видимо, не всегда была человеком…
— Ужас! Она ничего не сжигала? Ну, при этой девушке?
— Я пока не встретил упоминаний об этом. Просто я думаю, что могло быть там, в недостающих листах! И еще: между 2000 и 2004 годом произошло нечто, что испортило отношения между отцом и Ксенией. Вплоть до того, что они перестали жить в одной квартире.
— Да, понятно. Выходит, дух огня соединился с призраком самоубийцы… и они теперь вдвоем принялись за дело. Сначала дух слился с привидением, а теперь… ко мне подбирается? Довольно смешно…
— Другого объяснения пока не вижу, — сказал Максим. — Но ты погоди. Я еще не встречался с отцом Ксении и с Шевцовым. Рано делать окончательный вывод…
— А я чувствую, что это правда. И… Я не хочу, чтобы он был во мне. Я не допущу, чтобы в меня влезла какая-то дрянь… Надо прекратить эти смерти.
Сколько еще должно умереть народу?..
Максим мысленно увидел пальцы с черно-синими подушечками, безвольно упавшие руки — и догадка сродни озарению привела его в ужас.
Нет, ей не надо этого знать сейчас. Ни в коем случае! Молчи!
Снегов удержался с большим трудом.
— Дина, только ничего не предпринимай не посоветовавшись со мной, ладно!
— Хорошо. Что я могу предпринять? Сижу дома… Завтра на похороны пойду.
— Соберись, не вешай нос, — сказал Максим. — Мы победим. — Но тут же понял, что не верит в победу.
Дина, кажется, думала о том же.
— Сомневаюсь.
— Брось… Ксения дает нам ключи, надо только ими правильно воспользоваться. Она пишет о том, что ее посещал запах гари. Это началось после смерти матери. Ксения плохо себя чувствовала — и не только из-за того, что переживала по поводу ее смерти.
— Как ее мать умерла?
— К сожалению, Авеличева не написала. Есть слабая надежда, что мне расскажет ее муж.
— Ну, попробуй, не знаю. Э… слушай, мне уже некогда разговаривать. И неудобно. До завтра тогда.
— Хорошо, я позвоню.
— Ага, пока.
Максим не успел спросить ее, все еще ли она собирается написать призраку письмо. Впрочем, эта идея ничем не хуже все других.
Снегов приготовил себе ужин, уже чувствуя себя смертельно уставшим. Он еле волочил ноги, однако ему нужно было подкрепиться, чтобы поработать с дневником еще пару-тройку часов.
Пока разогревалась еда, Максим составил себе примерный план завтрашнего дня. С похорон он сразу поедет к отцу Авеличевой. Тянуть с этим не стоит.
