Тут я разозлилась — и это позволило мне двигаться. Я приблизилась к дверям ванной комнаты, возле которых, сипло дыша, высился здоровенный сосед.
— Как это не мое дело? Вы мне все там испортили! Сами сидите и бухаете…
— Перестаньте материться, — сказала я.
— Да вы… Посмотрите! Посмотрите только! Тут целое засраное море, мать вашу!
— Заткнитесь!
— Чего! Гляньте сами… Я выдернул пробку… А…
Тут, видимо, он заметил, что я черных очках. Замолчал. Задышал.
— Не могу посмотреть, — сказала я.
— Но… Надо же быть внимательней-то! Ну! Что теперь делать!? — Сосед смотрел на меня. Я чувствовала этот взгляд, когда вытаращены глаза.
— Извините, я случайно. У меня были дела. А потом я напилась…
Сосед что-то пробормотал насчет чокнутых теток, которые пьют как лошади. Я оставила это без внимания.
— Мне надо было напиться… А вот это вот — случайность!
— Ну, убирайте! Убирайте с пола-то, а то ведь течет, — сказал сосед.
— Уберу. Все равно вас уже затопило.
— Вы знаете, сколько нужно на ремонт! Я не буду на свои деньги ремонтировать!
Я чуть не обматерила его. Я была пьяная и меня могло понести в любой момент. Адреналин от испуга и алкоголь сделали из меня фурию. Я только и ждала момента.
Сосед помолчал, потом вполголоса сказал: «Черт побери!»
— Вам заплатят, — сказала я.
— Кто? Вы хозяйка?
— Нет, моя подруга. Мы вместе живем.
— Ага. И когда это случится? Когда?
— Она приедет через два дня. Уматывайте отсюда давайте!
— Чего?
— Идите домой! — зарычала я. — Не действуйте мне на нервы!
— Я же еще и действую?..
— Мне что, у вас в ножках поползать, чтобы вы поняли, что я не нарочно оставила воду?!!
— Да нет…
— Вот и мотайте. Я все расскажу хозяйке. Она с вами свяжется.
— Когда?
— Через два дня!
Сосед двинулся к выходу. Мне хотелось придать ему ускорения пинком.
— Но вы следите впредь, чтобы такого не было!..
Я выдала длинную тираду, где употребила весь свой запас нецензурных слов. Сосед, испугавшись, ретировался. Видимо, решил не связываться с пьяной истеричкой. Правильно сделал. Я слышала его вопли на лестничной площадке, а потом внизу прогрохотала дверь. Я принялась считать до десяти, чтобы унять ярость, и думала, что вполне способна разнести сейчас всю Танину квартиру.
Как только я успокоилась, на меня с новой силой навалилась усталость; кажется, я не спала уже неделю и все время делала что-то бессмысленное — куда-то бегала, кого-то безрезультатно искала, просила о помощи и думала, думала, думала, наблюдая, как перегорают синапсы в моем мозгу. Сил у меня не осталось вообще. Я ходила, ничего не соображая, словно марионетка на веревочках. Чтобы не упасть, я присела на тумбочку. В голове гудело, положение усугубляли звуки из телевизора — реклама надрывалась так, словно через пять минут ее вообще запретят ее показывать.
Надо принять обезболивающее и снотворное. Нет, снотворное только после того, как я разберусь с водой на полу в ванной. Меня не останавливало то, что таблетки в сочетании с алкоголем могли вызвать отравление. Спать. Это мое единственное всепоглощающее желание. Я усну и проснусь только тогда, когда вернется Таня. А там… Сейчас нет смысла об этом думать — да и сил нет. Посидев в прихожей, я встала и поплелась в ванную, достала ведро и тряпку. Весь пол был залит водой. Я ступила в нее, и сланцы тут же промокли.
Не обратив на это внимания, я опустилась на колени прямо в мокрое и стала на ощупь собирать то, что вылилось. Мое сознание на время выключилось, руки действовали самостоятельно; провести тряпкой по полу, чтобы она впитала воды, потом выжать ее над ведром. Сколько раз я так сделала, не знаю.
Задыхаясь и чувствуя, как болят колени, я встала, вылила грязную воду прямо в раковину, прополоскала тряпку… Таня меня уничтожит за то, что я сотворила. Рожки да ножки от меня останутся, можно не сомневаться. Я представила ее, кричащую, красную от ярости. Скандал будет почище того, что она мне закатила по поводу Артура. Как я смогу оправдаться в этот раз? Тогда я отстаивала собственную правду и знала, что имею все основания идти в контратаку. Здесь ситуация другая. Глупость наказуема. Глупость — это порок.
Когда-то я делала глупости — и поплатилась. Таня правильно сделает, если накажет меня. Как? Может быть, выгонит. Неплохой вариант для нас двоих. Я уже говорила ей, что готова. Если сейчас Таня решится поставить крест на наших отношениях, я буду готова… Я прополоскала ведро, бросила туда тряпку. Вернула ведро на место. Выключила воду, проверила краны, куда они направлены. Здесь все нормально. Я выключила телевизор в большой комнате, не имея понятия, сколько времени. Неважно. Я налила полную кружку вина, закурила, взяла три таблетки — две снотворные, одну обезболивающую.
Проглотила их одним глотком. Поставила стакан. Выкурила сигарету. Затушила.
Влила в себя остатки вина, прошла по всем комнатам, проверяя, выключен ли свет. По сути, тогда я уже спала, а двигалась только лишь как заведенная игрушка. Последнее, что помню — я иду в спальню Тани, падаю на ее кровать и засыпаю.
Сначала было кружение. Мне чудилось, что я оторвавшийся от ветки лист, я медленно вращаюсь, а земля все ближе и скоро я улягусь рядом с моим братьями, уходящими в небытие. Было хорошо. Я ничего не боялась. Страна снов, куда я улетала, обещал успокоение. В этот раз меня не будут мучить призраки, я забуду о страхе до самого утра. Мне было уютно и комфортно.
Потом я будто бы шла по лесной тропинке, а вокруг был туман, не очень густой. Я слышала, как пахнет прелой листвой и древесиной после дождя, грибами и цветами на лугу. Где-то журчал ручей. Я хотела найти его и решила сделать шаг в сторону от дорожки, но тут же подумала, что делать этого нельзя.
За мной кто-то шел. Он был близко, а я стояла и теряла время.
Все случилось быстро, я только успела обернуться, как передо мной возникла высокая тень в кожаных перчатках. Я подняла глаза и заглянула в бездонную тьму, что была у этого человека вместо лица.
Он наконец нашел меня. Я зря потратила столько сил, чтобы научиться жить без него.
Его пальцы в перчатках сомкнулись на моих плечах.
…Если он хочет, чтобы я простудилась и умерла, он, конечно, сделал хорошо. Раздел и привязал к стулу. Я могу умереть на этом проклятом сквозняке.
Эти мысли заворочались в моем сознании.
Я не знала, где я и как мое имя.
Я стала тем же самым существом, потерявшим надежду на спасение.
Я лежала на животе, голову повернула вправо, рот приоткрыт и из него стекает струйка слюны; я ее хорошо чувствовала. Шея болит от того, что долго нахожусь в этом положении. Что мне делать? Я на самом деле не проснулась, снотворное не дает мне всплыть на поверхность. Примерно так же я чувствовала себя в больнице после наркоза. Тело не слушалось приказов, мозг был где-то далеко, я могла воспринимать происходящее только при помощи слуха, да и то словно через некий фильтр.
Перевернуться бы на другой бок. В чем дело? Я не могу. Тело точно одеревенело.
