ним, послужу вере христианской.
– Давай переправимся на тот берег, попросим помощи у монахов, – решил князь.
Они решили пройти выше по течению, сделать там плотик и на нем переправиться через реку, чтобы снесло прямо к монастырю.
– Эй, Святославич, иди сюда! – послышалось из камыша.
Князь Игорь и Овлур наготовили оружие.
– Кто ты такой? – спросил князь.
– Монах я, – откликнулись из камыша, – перевезу вас на лодке к монастырю.
Игорь Святославич и Овлур подошли к зарослям камыша, увидели узкий проход в них. Там в лодке- долбленке сидел седой жилистый монах-русич с длинной, растрепанной бородой. На нем была латанная- перелатанная серая ряса.
– Откуда ты знаешь, кто я такой? – спросил князь Игорь.
– Старец Онуфрий предупредил, чтобы я тебя здесь встретил, – ответил монах.
– А откуда он узнал обо мне?
– Он все знает, – ответил монах таким тоном.
Князь и Овлур сели в долбленку, которая осела почти до воды, и монах, загребая часто и сильно, быстро перевез их к монастырю.
– Идите за мной, – приказал монах.
По узкому карнизу, вырубленному в скале, они поднялись к входу в пещеру. Лаз был узкий и низкий, чтобы удобно было отбивать нападение, но потом становился шире и выше. Монах привел их в трапезную – большое помещение, посередине которого стоял длинный стол и лавки. В одном углу висели несколько икон без окладов.
Игорь Святославич и Овлур перекрестились на них.
– Садитесь, сейчас вас накормят, – сказал монах, – а потом отдохнете. После обеда приедут берендеи с лошадьми. Они проводят вас до Северской земли.
В трапезную зашел другой монах, помоложе, поставил на стол блюдо с жареной рыбой и две маленькие пресные лепешки.
– С хлебом у нас плохо, не обессудьте, – предупредил старый монах.
– Если доберусь домой, каждый год буду присылать вам обоз хлеба и другой снеди, – пообещал князь Игорь.
– Знаем, но пока угощайтесь тем, что есть, – сказал монах.
После трапезы молодой монах повел Овлура отдыхать, а старый сказал князю:
– Тебя ждет старец Онуфрий.
Монах зажег лучину и повел князя по извилистому проходу вглубь и вниз скалы. По всему проходу, то слева, то справа были ниши – кельи монахов. В некоторых нишах была постелено сено, в других нет. Проход заканчивался камерой, в которой были вырублены три ниши. В одной нише лежал худой, изможденный старик, прикрытый рваным рядном. Голова его была лыса, а борода хоть и длинна, но очень редка. Князь плохо рассмотрел его, потому что монах с лучиной сразу ушел.
– Проходи, князь, садись, – пригласил старец.
Князь на ощупь побрел к нише, которая располагалась напротив старцевой.
– Левее, – подсказал старец.
– Как ты видишь в такой темноте?! – удивился князь Игорь.
– Я не вижу, слепой, – ответил старец, – я чувствую.
– Я так не умею, – признался князь, садясь в нише.
– Потому что тебе не надо, – ответил старец. – А теперь слушай меня внимательно. Вернешься в Новгород-Северский, церковь сразу не строй, потому что вознесется при пожаре. Построишь ее, когда вернешься из Киева. Святослав Всеволодович поможет тебе вызволить из плена брата Всеволода и многих дружинников, обменяет на пленных половцев. За сына Владимира запросят высокую цену. Ты долго торгуйся, но не соглашайся. Лучше других христиан вызволи, а сына твоего и так отпустят, через два года он вернется с женой-половчанкой, Кончаковной, и сыном, которого при крещении назовут Изяславом. После твоей смерти Владимир будет сидеть на черниговском столе.
– Значит, и я буду черниговским князем? – перебил Игорь Святославич.
– Будешь, – подтвердил старец.
– Как долго?
– Сколько бог даст, – уклончиво ответил старец.
– А что еще меня ждет? – поинтересовался князь.
– Слава на многие века, – ответил старец и, усмехнувшись, добавил: – Хоть ты ее и не заслужил.
– А что ждет моих потомков?
– Много чего и хорошего и плохого, – ответил старец. – Послужат они Русской земле верой и правдой, но редко получат по заслуге, потому что ты большую часть родовой славы выберешь.
– Я не хочу, чтобы так было! – искренне произнес князь Игорь.
– Так тебе на роду написано, ничего изменить нельзя, – сказал старец. – Зато в войнах всегда будет побеждать тот, на чьей стороне будут твои потомки.
– А с кем будут воевать?
– Долго перечислять, – ответил старец. – А теперь ложись и спи, у тебя впереди еще длинный и тяжелый путь.
После полудня князя Игоря разбудили, накормили и передали отряду берендеев. Через четыре дня Игорь Святославич был в приграничном городке Донце. Там он щедро одарил берендеев и выслал обоз с едой и церковной утварью в Печерский монастырь. Из Донца князь уже с русской дружиной отправился в Путивль.
Путивльчане встретили его, как победителя, у ворот. Звонили колокола всех церквей и девушки пели «славу». Игорь Святославич, ожидавший обвинений в легкомыслии, из-за которого погибла дружина, немного подивился этому, но вскоре и сам стал считать себя победителем. Вместе с женой и детьми он вернулся в Новгород-Северский. Княжну Ярославу сопровождали ее собственные дружинники – берендей Бут и Василек Терпилов. Последний, напившись на Ивана Купала, шатался по княжескому и горланил похабные песни, как потом выяснилось, собственного сочинения. За это его хотели выпороть, но заступилась княжна, предложила юноше в искупление вины сочинить величальную песню. Новая песня так понравилось княжне, что Ярослава уговорила отца нанять юношу, чтобы сочинил слово о его походе на половцев. Василек Терпилов отправился с князем в Новгород-Северский, а потом в Чернигов и Киев, где познакомился с вещим Бояном. Со старым певцом Василек не поладил, не понравилась ему Боянова вычурность. «Слово о полку Игоревом» Василек Терпилов сочинит по-своему, без оглядки на предшественников, благодаря чему останется оно жить на века.
Аминь!
