– Ну дай хоть посмотреть на тебя вблизи, – С этими словами женщина подходит ко мне вплотную. – Да, бедный Джейд хорошо мне отомстил. Абсолютно ничего общего со мной.
– Ты тоже находишь это… Райнэя? – выговариваю я, с трудом ворочая языком. Последствия удара по темени все еще дают себя знать.
– Ты можешь называть меня просто Ольдой. Для разнообразия, – издевательски усмехается она.
– Нет, не могу, – огрызаюсь я. – Ольды, Хозяйки Башни Теней, уже не существует. Ты – Райнэя, и берегись, чтобы я не назвала еще одного имени…
Кое-как поворачиваю голову, осматриваюсь. Понятно теперь, почему не чувствую рук – я привязана спиной к колонне из темно-коричневого камня, похожего на шоколад, а руки заведены назад вокруг колонны и вставлены в какие-то гнезда – пытаюсь пошевелить пальцами и натыкаюсь на камень, руки никак не могут встретиться… От черноволосой красавицы не ускользает это мое движение.
– Маленькая предосторожность, знаешь ли… Зная твою склонность то и дело зажигать огонь в ладонях, я решила таким способом предотвратить возможные эксцессы. Меры противопожарной безопасности превыше всего, не так ли?
Она бесцеремонно оттягивает на груди мое платье и вдруг отдергивает руку, словно обжегшись. Правильно, не суй лапы, куда не следует – Мастерский Символ, серебряное ожерелье с поющими подвесками, все еще на моей шее, никто не посмел его снять. Запомним, кстати, что она уже не может восстать даже в лунной плоти и принуждена обходиться темной… Меня настолько порадовало это наблюдение, что я не делаю ни малейшей попытки как-то пресечь ее наглость.
– Худющая, в чем душа только держится, – вздыхает она с притворным участием. – На подвальных грибах ведь тела не нагуляешь. Ох, и что только в тебе мужики находят, никак не пойму! Муйунн вон с ума сошел – тысячу рун за ночь предлагал, будто есть за что…
– Ты, конечно, в курсе всех этих гадостей, – я стараюсь отвечать спокойно, старая привычка давить страх дерзостью выручает даже сейчас. – Значит, должна знать и адрес, по которому я послала лорда Муйунна вместе с его рунами.
– Ну да, ты же у нас шлюха бескорыстная, тебе любовники не деньгами, а крутостью своей платят. Подавай тебе одних магов да заклинателей…
– Напрасно пытаешься вывести меня из себя, – отвечаю я еще спокойнее. – Во всяком случае, от своих любовников я набрала достаточно крутости, чтобы более-менее представлять себе твою тактику. Так что не трать время на хлестание себя хвостом по бокам – несерьезно это.
– Вот ты как заговорила… Стукнуть бы тебя по белу личику за такие слова, да не хочется морального превосходства над собой давать. Обойдемся без игры в жертву и палача.
На это я молчу, собираясь с мыслями…
Вот он, классический эпизод, без которого не обходится ни один роман о борьбе добра со злом – связанный герой перед главным злодеем. Так сказать, финальная битва, в которой герой побеждает исключительно по закону жанра, хотя реально-то его шансы близки к нулю. Вот и мой час пришел – лицом к лицу, а я даже не инициирована до сих пор… И сразу куда-то исчез страх, как и не было его, и вместе с ним исчезло волнение. Рано или поздно это случается с каждым членом Братства. Ну, провал. Ну, убьют. Даже больно не будет – я сумею отключить боль. И нет смысла задавать себе вопрос: почему, почему так рано? Да и она сама это понимает – не может не понимать. Эх, знать бы только, что с Гитранном – умерла бы в сознании, что не зря потрудилась, хоть что-то успела в этой жизни, вырвав Его из-под дьявольской власти Черной Луны!
За себя-то мне бояться нечего… Но разве сейчас моя жизнь принадлежит мне одной? Если сейчас меня не станет, погибнет не просто девушка по имени Элендис – погибнут двадцать четыре года усилий Братства. И одним богам известно, на сколько ступеней назад отбросит Стоящих на Грани Тьмы потеря дееспособной Леди Огня…
Интересно, а ЭТО она тоже понимает? Насколько вообще она в курсе информагических раскладов структуры Братства?
Зал, где находимся мы с Райнээй, похож на окаменевший лес: колонны как стволы и решетчатое переплетение балок, словно разбросанные ветви. Потолок над ними уходит ввысь почти на еще одну высоту колонн, темно-серый, как вечернее небо в грозе, недоступный для прикосновения золотого огня светильников. Правда, в одном месте откуда-то падает голубоватый луч дневного света – наверное, оконце на крышу… Однако долго же я провалялась без сознания, если на дворе уже ясный день!
А вокруг нас – золотой, тягучий, плотный свет. Медь, бронза, черный атлас, рыжеватые ковры с мраморным узором. Прямо-таки царство подгорное, место тяжелых стихий – огонь и камень. Место для нас – для нее и для меня. И ведь тоже красиво, сумрачной такой красотой, зловещей – но красиво.
Все правильно. Ад и сковородки – продукт мифологии, проекция ужаса перед затемнением души, не умеющей более принять в себя Радость. А здесь мир людей, обычный физплан. В конце концов, если бы Тень всегда была уродлива, ей было бы крайне сложно привлекать на свою сторону новые души…
– Что же ты молчишь, солнце мое? – Райнэя опускается в кресло напротив меня. – Боишься?
– Да нет, кажется, даже не боюсь. Леди Залов Ночи – делов-то куча. Верховный Экзорцист пострашнее тебя был.
– Ах, Эренгар! – и этот вздох у нее тоже какой-то наигранный. Сразу приходит на ум главная сволочь Альбина из незабвенного сериала «Любовь, и только любовь». – Что за мужчина – не чета этой размазне Джейднору! Между прочим, он сейчас великий воитель в одном из миров Мидгарда – в восьмом, кажется… Воплощенный ужас – противники под его взглядом не смеют подняться с колен. Всю жизнь бы при себе держала – но увы, в одном мире нам власти не поделить, а Кармэль мой, и только мой. И все, что в нем, мое – что и тебе советую запомнить, девочка! Тоже мне – Джейда ей мало показалось, самого Лугхада захотела! – она изящно откидывается на спинку кресла, высокомерно задрав подбородок: – Знаешь, что я тебе скажу как баба бабе – брось ты его, все равно толку чуть, что в постели, что за ее пределами. Аренз тебе даст все, что ни пожелаешь. Он, конечно, в обиде на твое «изыди», но уверяю тебя – ненадолго. А уж если он чего возжелал, так просто не отступится, годами преследовать тебя будет. Ему же к тебе все тропинки ведомы…
– Мне ничего не нужно от твоего Аренза или как там зовут этого проходимца, – твердо отвечаю я. – У меня и так есть все, что мне надо – все Сути, по которым я прошла и пройду. В том числе и Кармэль, то есть Каэр Мэйл. Он мой, а не твой, Райнэя – вернее, наш с Гитранном. Ты слышала, как не кто-нибудь – один из твоей личной гвардии крикнул: «Беги, Лигнор»?
Райнэя забрасывает ногу на ногу и деланно усмехается:
– Маленькая, глупенькая девочка. Тебе слишком много дано от природы, и ты играешь с этим, как с игрушками. Я понимаю, как приятно, придя куда-нибудь под видом местной жительницы, принять эльфийский облик или просто зажечь огонь прикосновением – и все тут же падают на колени и называют тебя владычицей и Королевой. Ни к чему не обязывает, а сколько удовольствия! Сразу чувствуешь себя всемогущей, не правда ли? Особенно, вижу, тебе нравится разнимать враждующие армии одним эффектным жестом. Да, оно способствует повышению самооценки – ах, какая я добрая и справедливая, сколько зла мне удалось предотвратить! А на самом деле тебе плевать на это добро и зло, ты же даже не знаешь, что это такое, ты это все из самолюбования делаешь да еще из детской страсти к подвигам и приключениям.
Как ни мерзко это признавать, но в чем-то она, безусловно, права. Любого из нас греет сознание собственной крутизны…
– Видно, мало играла в детстве, что никак не можешь остановиться…
Я без страха смотрю ей в глаза.
– По крайней мере, я знаю, что когда льется кровь, горят дома и молодые умирают раньше стариков – это зло. Я ненавижу войну, Райнэя, ибо видела ее вблизи. Когда я в семнадцать лет оказалась в Мире Великой Реки – это была совсем не игра. Я перевязывала такие раны, на которые даже взглянуть не могла от ужаса; я отпевала своих друзей и избавляла от мучений тех, для кого на этом кругу оставалась только боль. И я делаю все, что зависит от меня, чтобы очистить от этого мироздание.
– А возьмем твою Тихую Пристань, – ее голос сделался вкрадчивым. – Сколько лет не было войны в твоем родном Ругиланде? Восемьдесят? И вы додумались до вашего Закона о рождаемости, без которого слишком быстро размножились бы как кролики. Не ты ли чуть было не пала его жертвой? Или ты уже и
