консервы и печенье. Продавщица расчувствовалась, и даже сбегала на свое подворье, – бесплатно всучила парням четыре литра парного молока. Я купила сигарет и с удовольствием закурила, сидя на Гиперболоиде. Возле меня вдруг остановилась женщина. Она еще не была старухой, и было ей, наверное, лет пятьдесят, не большое – толстая, с огромным животом, беззубая, она была одета в растянутый свитер и старое трико. Она радостно улыбалась, глядя на меня, и я ответила ей измученной улыбкой. Наверное, и я выглядела ничуть не лучше её. - Ой, милая! – пропела она, – А ты-то здесь как же? Среди мужиков-то?
- Я с мужем.
- С мужем? С мужем… Тада ничё, с мужем можно! Муж-то ласковый?
- Ласковый, – уверенно ответила я и посмотрела ей в глаза. – Хороший муж.
- Ты вот что, – она доверительно наклонилась ко мне. – Мне тут на сигареты трех рублей не хватает, мож, дашь?
Я вспомнила мальчишку на смотровой площадке, вытащила деньги из кармана и отмусолила червонец, который тут же исчез в корявых коричневых руках. - Ты, милая, деньги-то спрячь, побереги деньги, – жадно глядя, сказала женщина, – а то мало ли чё, – и, поблагодарив, она быстро, почти бегом скрылась за углом.
Пока я разговаривала, на улицу из магазина высыпали парни. Они весело перекликались, хохотали, шелестели бумажками, сорили обертками, кто-то уже громко чавкал. Будаев и Мецкевич курили, глядя на далекие горы за поселком. К нам, не торопясь, рассматривая мотоциклы и оценивая нас, подошли двое – одного из них я, кажется, уже где-то видела. Ба! Да это же тот самый водитель, который иронизировал про мопеды на первом броду. Он был цыганистый, с черным смоляным чубом, в ярко-красной рубахе. Он молча выслушал нашу историю и посмотрел на нас, как на сумасшедших. - А чё, ребята, к нам-то не обратились? Мы бы помогли, нам ваши моцики со Срамной выдернуть – раз плюнуть! Вон – мой дом, рядом.
- Да кто же знал… – ответил ему кто-то.
Алексей увидел глазеющих на мотоциклы пацанов и подозвал одного из них. - Привет! Тебе колесо нужно?
- А какое?
- Хромированное.
- Вот это че ли? Ух ты! А отдашь?
- Отдать? – Алексей вопросительно посмотрел на меня. – Оно немного замятое, а мне все легче ехать будет. Вон, амортизаторы все почти вытекли…
- Отдай… – я махнула рукой.
Какая теперь разница – колесом больше, колесом меньше… А мальчишкам радость – где им в глуши найти хромированный обод и хорошую ижевскую резину? Пацан с восторгом схватил хромированное ижевское колесо и быстро его куда-то утащил. Мы стали расспрашивать местных, почему дальнобойщики так плохо отзываются о Куморе. - Да все просто, – сказал все тот же водитель, – им перед дорогой обязательно набурханиться надо как следует, ну, они выпьют да и начинают выступать, ну, наши им по шее иногда и надают… Правда, бывает, что и тормозят их на дороге, но это редко…
Вот так. Хоть плачь, хоть смейся, но напугали нас дальнобойщики сильно, а зря… - Что с бензином будем делать? – спросил Будаева Алексей.
- Не знаю…
- Надо сходить к председателю, или кто здесь есть, договориться, заправки-то нет…
- Ну, надо.
И опять они позволили Алексею пойти и позаботиться обо всех. Ну что ж, он пошел и позаботился. Каждому мотоциклу было выделено по пять
