Илиса принесла вино и бокалы. Подкатила к дивану столик на колесиках. Платон открыл вино, взялся было за бокал, но от сильного щипка в бедро подпрыгнул и чуть не уронил венецианское стекло. Она вытащила из его руки бокал и дала другой.
Пометавшись, Веня все же сел с ними. Выпил вина, глядя перед собой пустыми глазами, и вдруг строго заметил:
– Она не могла знать, что отец умер.
– Что? – не понял Платон.
– Вторая неувязка. Ты сказал – Аврора узнала, что отец умер, и сразу приехала. Она не знала. Никто не знал вообще. Могла эта женщина приехать искать меня при живом отце?
Платон с облегчением отметил, что Веня заговорил медленно и порывистость в движениях пропала.
– Исключено, – убежденно заявил Платон. – Зная, что Богуслав жив, она бы не сунулась. Я уверен – она знала о его смерти, она знала, когда вы прилетаете, и приехала в аэропорт! Нет, при его жизни она бы не подошла к тебе ближе чем на полкилометра, об этом Богуслав побеспокоился, он все свои сделки обставлял очень качественно, поверьте. И с детьми он тоже сделал все качественно.
– Почему же ты думаешь, что Аврора не могла знать о смерти Богуслава? – спросила Илиса и взяла Веню за руку, слушая пульс.
– Табличка в морге. Номер 302 – это номер неопознанного трупа.
– Какого неопознанного трупа? – не понимает Платон.
– Когда привозят жмурика без документов, – Веня уже еле ворочал языком, – там свои номера. С трехсотого начинаются неопознанные. Батю привезли в морг как неопознанного. Никто из братвы не знал, что он умер. Ну и мы с Федькой, конечно, молчали, потому что хотели его похоронить быстрей и без лишних ушей. Тони, ты сам прикинь, за это время ты грохнул Пончика... тс-с-с... – он прижал палец к губам и показал на дверь. – А нам с Федькой – ничего. Ни одного наезда, ни пальбы – ничего! Братва еще не включилась, что Богомола нет!
– Но ведь была взрывчатка в двери, – вспомнил Платон, уже жалея, что Илиса успокоила Веню почти до состояния отключки.
– А вот ты возьми и спроси у своего друга – страхового агента, который... как его? Птица Страус?
– Цапель, – подсказала Илиса.
– Да. Спроси у него, что там по экспертизе этой взрывчатки. Уж за столько времени могли бы распознать – откуда она.
– Подожди, подожди... Если Богуслав был отправлен в морг как неопознанный... И никто, кроме Птаха, не знал имя этого человека?.. Откуда же вы тогда узнали?
– Ат-ад-атвоката, – кивнул Веня.
– От адвоката? От того, у которого гувернантка из хосписа, – пробормотал Платон, чувствуя внутри уже знакомый холодок страха, потому что, если думать дальше и сопоставлять, можно увязнуть во что-то жуткое. А сил на ужасы уже нет.
Илиса посмотрела на него внимательно и вдруг протянула на ладошке конфету.
– Барбарис... – прошептал Платон.
– Тони, а как ты думаешь, если я умру, куда попаду – в ад или в рай? – тихо спросил Веня, расслабленно привалившийся к спинке дивана.
– Это одно и то же, только палочки разные.
– Ну не скажи... какие палочки?
– Для еды. У меня есть знакомая компания, раз или два в месяц мы собираемся в хорошем ресторане или кафе и заказываем большую еду. Так называемую большую жрачку. Одно из мест, где можно хорошо поесть, – китайская закусочная. Туда мы приходим редко – на рыбу. Или на жирную свинину, приготовленную во фритюре и обсыпанную сахарной пудрой. Так вот хозяин и повар этого заведения как- то пожелал нам взять с собой в гроб палочки для еды, потому что уверен – это выход из любого положения.
– Фигня... – пробормотал Веня.
– Зачем палочки? – спросила Илиса.
– Притча у них есть о загробной жизни. Умер один человек и попал в ад. Он увидел огромный стол, полный всякой еды. За столом сидели несчастные голодные люди, кричали, плакали и ругались друг с другом, потому что еды было много, а палочки, которыми только и можно было ее брать, – размером метра в полтора. Тогда человек попросил отвести его в рай. И что же он увидел? Огромный стол, полный всякой еды. За столом сидели счастливые, радостные и сытые люди.
– Потому что у этих китаёзов были с собой припрятанные в гробу палочки! – ужасно довольный собой заметил Веня.
– Нет, – вздохнул Платон. – У них были такие же палочки в полтора метра длиной. Но они кормили ими друг друга через стол и были счастливы.
– А в чем фишка? – не понял Веня.
Илиса, улыбнувшись, ушла.
– Фишка в том, что рай – это попасть к хорошим людям и самому быть хорошим.
– Фигня-а-а-а...
Уложив спящего Веню, Платон обнаружил, что вспотел – хоть выжимай нижнее белье. Он хотел сразу раздеться, сбросить с себя все и пойти голым в ванную, как обычно делал раньше... Раньше, когда жил один. «Странно, – подумал Платон, – но этот нескончаемый кошмар бытовых неудобств принуждает к соблюдению некоторых поведенческих правил, что, в конечном итоге, ведет к самоконтролю...»
– Кошмар бытовых неудобств! – фыркнула рядом женщина в черном. Платон от неожиданности вздрогнул и обнаружил себя в коридоре, стаскивающим рубашку. – Это у тебя-то, в таких хоромах? Не видал ты бытовых неудобств. А лучший самоконтроль на все времена – вера! Вера, она и укрепляет, и сделать лишнего в жизни не дает! Ишь, раскидался дорогими одеждами...
Итак, поздравил себя Платон, он уже стал произносить свои мысли вслух, совершенно не контролируя это на уровне сознания.
– Да, – многозначительно кивнула Лужана, – сознание у тебя хоть и интеллигентское, но буржуазное.
Закрыв рот ладонью, Платон ринулся в ванную и заперся.
– Слышь, хозяин! – постучала Лужана в дверь. – Я чего спросить хотела. Что эта самая женщина, которая мать твоего младшенького, в тюрьме ведь теперь?
– Это не твое дело! – прокричал Платон и опять закрыл себе рот рукой.
– Вот посидел бы сам, узнал, какое это дело – тюрьма! В Крестах небось сидит или как?
– Оставь меня в покое! Иди... иди съешь чего-нибудь!
– Там без передачек да без свиданий туго, ох туго!.. Когда младший очухается от вашего питья, я могу собрать, чего нужно женщине в тюрьме. Пусть отнесет. На мамку поглядит. А не пойдет, так я могу сходить с передачкой.
Платон сел на край ванны и заткнул уши.
Чаще всего он мылся сидя. И сейчас, наблюдая, как вода понемногу поднимает мыльную пену к коленям, он начал расслабляться, следя за лопающимися радужными пузырьками. Итак, что он имеет. Богуслав умер... умер неизвестно какого числа. Его тело было отвезено в морг, как неопознанное. Платона пригласили на беседу в помещение, которое раньше занимал один из отделов Конторы. Пригласил человек, раньше работавший в Конторе под фамилией Птах. Итак, пункт первый – узнать, что в данный момент находится за табличкой «Отдел кадров». Кем там числится этот самый Птах. Это уже пункт два. Три – где умер Богуслав – место и желательно время. Четыре – кто сообщил Авроре о смерти Богуслава. Четыре пункта для начала. Дальше уже можно будет начинать сравнительный анализ.
– Платон Матвеевич, тебе звонят, – сказала за дверью Илиса. – Я принесла трубку, возьмешь?
Пришлось встать и залить пол пеной. В приоткрытую щель Платон мокрой рукой взял трубку.
– Чего делаешь? – спросила трубка голосом Авроры. – Небось извелся весь, дя-дю-шка...
– Аврора, я хотел... Вы откуда звоните?
