Вмешался Альвеомир, дитя Мирэйю:
— Как вы его находите?
— Прекрасно. Мы довольны, — Юфльхейм вновь повернулся к Вальзаару. — Ты, Саели, помнишь, из-за чего мы повздорили? Твой родич пытался воспитывать нашего, словно сам ему аадъё. Мне это не понравилось — а кому понравилось бы? Хотя, возможно, мне меньше следовало слушать Мэйя Аведа. Он весьма нелестно отзывался об этом вашем Сюрфюсе.
— Мэйя Аведа его никогда не видел, — мрачно заметил Вальзаар.
Ю непринуждённо рассмеялся:
— А говорил так уверенно.
— У него всегда авторитетное мнение, — сухо подтвердил Саели. — Человеческого бога он, похоже, тоже знает лично.
На этот раз Хётиё промолчал. Вальзаар и не ждал ответа:
— Если Сюрфюс так встал тебе поперёк горла…
— Мне только не понравился его поступок!
— Но ты усмотрел за ним умысел всей семьи Биё. А теперь Мэйя Аведа решил, что мы не так уж плохи?
Ю резко нахмурился, оскорблённый, глаза его засияли:
— Хётиё не поют с голоса Сэф!
Вальзаар развёл ладони:
— Хочешь, позову того самого Сюрфюса? Если он и не докажет тебе обратное, то, во всяком случае, очень убедительно попытается.
Юфльхейм нырнул, раздосадованный, выгадывая время, чтобы успокоиться. Ему пришлось признать:
— Ссориться с Сэф никому не с руки.
— Это правда, — легко согласился Вальзаар. — Но не вся. Я убеждён, они вам что-то обещали. А недавно Мэйя Аведа понял, что крупно ошибся. Ты поэтому здесь? Меняешь союзников?
Ю надменно фыркнул:
— Это уже никуда не годится, Саели! Твоя фантазия обвинит другого и даже не даст ему рот раскрыть, чтобы оправдаться. Хочешь быть прав? Будешь! Мы немедля уйдём. Однако, если ты закончил вымещать на мне зло за прошлую встречу и восстанавливать авторитет в глазах родственников — тогда я готов говорить. При условии: ты будешь молчать, пока я не закончу.
— Я бы молчал, — мрачно заверил Вальзаар, — если бы из тебя каждое слово не приходилось тянуть клещами.
— Обмен любезностями, — оценил Альвеомир умилённым тоном. Сегодня он был не в меру оживлён.
— Тюуне, ты в самом деле мог бы выражаться ясно, а не плавать вокруг да около, — тем временем взялся поучать своего кё-а-кьё один из свиты.
Ю поднял бровь, но наставлению внял:
— Саели, — начал он слегка пристыжено, — когда Кэльгёме чудом не разбился в птицекрушении, трудно было описать мою злость на твоего родича и всех вас. Я даже собирался, в горячке, вызвать его на дуэль.
— Сомневаюсь, что ты бы победил, — не удержался Вальзаар. — И поэтому взялся Люур?
Раньше, нежели Хётиё успели отреагировать, Альвеомир резко потребовал.
— Наклонись ко мне!
Саели, удивлённый, повиновался и вздрогнул, получив затрещину.
— Молчи и слушай, — озвучило другое дитя Мирэйю. — Гениальные догадки завели нас туда, где мы есть.
Юфльхейм, остыв — от удивления —, вдруг дружелюбно хмыкнул:
— Оказывается, у нас есть что-то общее, — и тотчас продолжил. — Люур не брался. Я убеждён, что сам Мэйя Аведа не хотел того, что он сделал. Для меня, да даже для Сэф загадка, с чего он кинулся на их полукровку, живущего у вас.
Вальзаар вздохнул, уставился на воду перед собой:
— Преакс-Дан мог ему что-нибудь предсказать. Я думаю, так и было. А ничего хорошего он ещё ни разу не предсказывал.
— Люур не настолько глуп, чтобы думать, будто изменит грядущее, убив провидца.
Саели не хотел спорить. Ограничился было недоумённым жестом, но потом всё же добавил:
— По-твоему, напасть на дитя семьи, чьей поддержкой его кё-а-кьё приехал заручиться — умнее?
Вопрос поставил Ю в тупик. В конце концов, он открыто улыбнулся и признал:
— Как-то не думал об этом. Не знаю. Выходит, в сравнении с Люуром — я просто образец самоконтроля.
— Мы его скрутили и никуда не пускали, пока дурь не прошла, — тотчас подтвердил один из Хётиё. — Воистину образец.
Свита Юфльхейма заулыбалась как один, определённо что-то вспомнив. Их кё-а-кьё попытался не смутиться.
— Это они к лучшему сделали, — пряча улыбку, заметил Вальзаар.
— Я знаю, — вздохнул Ю. — Так вот, Сюрфюс — не виноват.
Ничто не предвещало столь резкий переход к главной новости после длительного вступления, и Саели не сразу смог её полностью осознать. А когда убедился, что ему не послышалось, уставился на Хётиё, пытаясь заглянуть ему в душу.
— Ты уверен? — спросил он, наконец.
— О, — тот улыбнулся с грустным пониманием, — я тоже не поверил. Тем более, что мне об этом поведало письмо. От человека.
— И поэтому ты с ним встретился?
Юфльхейм замялся:
— Хм, в конце концов, да. А поначалу… — поборовшись с собой пару секунд, он признался, — я хотел вызвать его на дуэль.
Вальзаар молча поднял брови. Ю продолжил:
— Двойная наглость: писать лично мне, кё-а-кьё Хётиё. Какой-то человек, будь он хоть трижды уванг! И при этом ещё врать, да так незатейливо, словно я последний олух в подлунном мире.
— Что остановило? Кроме приближённых.
— Кэльгёме, — какое-то время Юфльхейм молчал, точно и не собирался ничего добавлять. Но на сей раз Вальзаар терпеливо ждал, и Хётиё, вернувшись из своих облаков, закончил: — Я так неистовствовал, что многие сбежались. В том числе и он. К слову, с того самого происшествия, он ушёл в себя. Мы думали, от унижения или испуга. Даже аадъё не удавалось вызвать его на откровенность, и мы решили довериться лучшему лекарю. Я говорю о времени. Если станет хуже, тогда бить тревогу. Но, как оказалось, угнетало моего родича то, о чём никто из нас не подумал: он хранил тайну от всей семьи. Не знаю, боялся он или уже хотел, чтобы всё как-то вышло наружу, но что-то его подтолкнуло. Представь, я схожу с ума, попадись мне только этот человек — разорву на кусочки, и в общей кутерьме раздаётся голос младшего родича.
— Ты — поэт, — хмыкнул Вальзаар. — И какова же правда?
Ю тонко улыбнулся:
— Правда в том, что твоего Сюрфюса не было на базе, когда прибыли какие-то люди с приказом Даэа, выбрали Кэльгёме и того штирийца, которого твой родич назначил старшим в двойке. Им велели выполнить испытательный полёт. И дали птицу, новую, очень похожую на ту, которую на днях привозил показать разводчик. Кэльгёме припомнил, что он ещё тогда волновался, не был доволен работой. Женщина, их командир, с приказом спорить не стала. Набрали высоту нормально, даже быстрее обычного, начали выполнять фигуры пилотажа, как вдруг увидели сигнал «Лети ко мне». Опять же птица послушно устремилась, куда велели. Прекрасная маневренность, управляемость. Они рассмотрели, что навстречу летит птица твоего родича. И тут вдруг — Кэльгёме утверждает, что не по вине пилота — их птица
