выплывавшую из пристройки облачную карету, затем повторил: — Уезжаю.
— Надолго? Прямо сейчас?
— Да, сейчас. Нет, не думаю, что надолго, но всякое может случиться. Ты должен продолжать заниматься и без меня. Синкопа последит за тобой. Понял?
Хин насупился. Даже этюд уже не казался ему невыносимым.
— Да, — буркнул он.
Келеф вдруг опустился ниже — как если бы встал на колени, и положил в руку мальчишке длинную трубку из светлой кости.
— Посмотри в неё как-нибудь, — посоветовал он.
Хин тотчас заулыбался смущённо и радостно.
— А что это? — спросил он.
…
Часть II. Верность
Глава XII
У опущенного подъёмного моста, изнемогая от зноя и духоты, суетились люди. Надани так и не смогла понять, что они делают, и миновала их, презрительно вздёрнув подбородок. Тадонг за её спиной раскланялся с летнями, не замечая насмешек в их взглядах, и торопливо догнал женщину.
Солнце понемногу клонилось к закату. Через всё небо протянулась длинная облачная полоса, светло-серая в лиловых разводах. Горизонт окрасился оранжевым, но над головой необычайно холодно сияла полуденная высь. Песок скрипел под ногами, ветер вздыхал, и мёртвая саванна откликалась тоскливыми звуками, пугавшими Надани до дрожи в коленях десяток лет назад.
Едва крепостные стены остались позади, как женщина заговорила низким голосом, неторопливо — подражая интонациям Танаты:
— Пять лет живём без него — заметь, спокойно живём — и ничего. Приезжает — ну и пусть приезжает, экая важность! В первый раз они так не бегали. «Отомстим!» — разве не было этих криков?
— Всё течёт, всё меняется, — осторожно заметил Тадонг.
— Брось ты, — поморщилась Надани. — На Орура смотреть смешно — из кожи вон лезет, лишь бы угодить. Как не презирать таких людей, двуличных и подлых? Что ж, пускай, пускай. А я унижаться не стану! Ничего-ничего, как приедет, так и уедет. Тихоня, можно и переждать.
Она ненадолго прикрыла глаза и помассировала виски. Летню стало её жаль.
— Не терзайте себя, госпожа Одезри, — забормотал он, пытаясь поймать взгляд женщины, и даже улыбнулся ей.
Мужеством и благородством своего поступка он упивался недолго. Надани смерила утешителя неприязненным взглядом.
— Я подожду здесь, — решила она. — А ты иди — позови Хина. Да побыстрее!
Нескладный подросток одиннадцати лет, чумазый и потный, равнодушно смотрел на мать. Его руки казались слишком длинными из-за худобы и висели бессильно. Впалые щёки и привычка волочить ноги не добавляли ему привлекательности.
— Ну? — грубо спросил он.
Женщина молча и привычно отвесила ему оплеуху. Хин бросил на неё ожесточённый взгляд.
— Думай, с кем и как говорить! — прикрикнула Надани. — Понабрался от своих дружков! И не смотри на меня так, слышишь? Я тебя вырастила, неблагодарный!
— Вот уж спасибо, — огрызнулся мальчишка.
Госпожа Одезри широко раскрыла рот, вглянула на летня.
— Тадонг, ты слышал? Нет, ты слышал, что сказал этот паршивец?!
— Если надо, могу повторить, — хамовато усмехнулся Хин. Получив ещё одну оплеуху, он лишь мотнул головой. — Бить меня будешь или выложишь, зачем звала?
Надани медленно сжала кулаки.
— Ты лучше прекращай всё это, — тихо посоветовала она.
— А то что? — мальчишка упрямо и недобро сощурился. — Замуруешь в комнате?
Женщину затрясло:
— Убирайся с глаз моих!
Надани помнила, как оттолкнула Тадонга, испуганно бормотавшего всякий вздор, как нашла силы выставить за дверь Гебье, пытавшегося помочь. Она рухнула в кресло, обращённое к окну, и долго сидела неподвижно, наблюдая за игрой пылинок в солнечном свете. Заглядывать в будущее было страшно, и она развлекала себя мечтою о том, что случится чудо: один миг застынет навечно, и никогда не приедет Келеф, и никогда не вернётся домой Хин, такой, каким он стал. Голоса внизу стихнут, и наступит, наконец, покой.
— Идут! — удалой крик дозорного разорвал течение её мыслей.
Госпожа Одезри вытянула шею и брезгливо поджала губы, наблюдая как воины спешно выскакивают из под навесов и поднимаются на стену. Она взглянула на запад, но различила лишь край неба, бледный, почти бесцветный и покачала головой.
Ждать пришлось долго. Надани считала секунды, пытаясь успокоиться, но волнение лишь нарастало. Женщина взвилась, точно распрямившаяся пружина, с досадой оттолкнула кресло и несколько раз прошлась взад-вперёд по ковру. Её пальцы бесцельно перебирали узелки на плетёном поясе.
В очередной раз выглянув наружу, она заметила среди белокурых голов рыжий отсвет. Тадонг не вышел бы во двор и под страхом смерти, значит, Хин и сыновья Танаты не утерпели и тоже явились поглазеть на правителя.
Облако пыли на западе всё разрасталось, теперь Надани видела его отчётливо.
— Он приехал не один? — спросила она сама у себя.
До сих пор ей и в голову не приходило, что Сил'ан может привести с собою людей из владения, которое женщина по-прежнему считала чужим: принадлежащим Парва-уану.
«Что это значит?» — дрожа от возмущения, думала она, глядя, как сотня пеших воинов стройными рядами пересекает мост.
Пыльные и усталые после долгой дороги, летни смотрели перед собою так спокойно и невозмутимо, будто выполняли священный долг. Острия их копий ярко сияли на Солнце. Вот они взметнулись вверх, приветствуя до боли знакомого женщине всадника в чёрном платье. Она ожидала, что люди закричат, но те по знаку уана лишь опустили оружие в безмолвном и оттого пугающем ритуале. Келеф легко соскользнул со спины динозавра — Надани успела забыть, сколь отточенны, изящны, очищены от всего лишнего движения этой ожившей статуи. Воины Парва-уана расступились слаженно и без спешки. Сил'ан окинул взглядом стражников крепости, изумлённых и немного встревоженных.
— Орур! — неожиданно громким и сильным, весёлым голосом позвал он.
Надани нахмурилась. Старейшина встряхнул головой и пошёл уану навстречу, улыбаясь, словно видел перед собою хорошего знакомого. Тише, а для женщины и вовсе неслышно, они заговорили о чём-то, та же пристально рассматривала чужое существо. Она замечала в нём перемены: в движениях рук, более свободных, чем раньше, в немигающем взгляде — Сил'ан не опускал ресницы, не наклонял голову, как бывало прежде, чтобы скрыть его. Местные перестали тревожиться, напротив, улыбались радостно. «Чему, глупцы? — хотела крикнуть им женщина. — Вас околдовала змея!»
— Передаю их тебе, — громко сказал Сил'ан на общем. Его ужасный акцент бесследно исчез.
— Так точно! — откликнулся летень.
Ничего не добавляя, Келеф развернулся и поплыл обратно к мосту.
Юнцы прошмыгнули мимо воинов, разбиравших завалы мусора во дворе, и бросились бежать со всех ног.
— Бездельники! — раздражённо крикнул им вслед Орур.
