— Выродки самые настоящие, — тише, так что мальчишки его не услышали, согласился сторожевой.
Старейшина махнул рукой.
— Небеса с ними.
— Небеса — небесами, — рассудительно заметил стражник. — А коли правда слухи, что наш повелитель передаст власть этому рыжему беспутнику, едва тот возьмёт себе жену?
Орур нахмурился.
— Уан Кереф может прожить ещё сотни лет. Зачем ему преемник? Да и кто в своём уме так просто отдаст власть? Она стоила ему немало жизненных сил.
Сторожевой хмыкнул:
— Для чего же тогда приезжает уан Каогре? Нашему-то красавцу от его дочери толку мало, разве скушать за завтраком.
— Шуточки у тебя, — отозвался старейшина и довершил после недолгих раздумий. — Ничего, у нас нрав простой — тешиться Одезри будут недолго.
Отбежав от крепости на сорок велед и убедившись, что за ними никто не гонится, бездельники повернули налево и пошли шагом, довольно посмеиваясь.
— Куда им нас догнать! — ломающимся голосом восклицал Бер — меньший из сыновей Танаты, который всё же был на год старше Хина.
Даже он казался мальчишке мужественным и сильным, что уж говорить о двух других — четырнадцати и семнадцати лет. Якир, самый взрослый, был крепок не по годам и хорош собой. Хин ни разу не видел, чтобы он упражнялся с копьём, но, разинув рот, слушал рассказы молодого мужчины о подвигах и любовных похождениях.
— Уан такой высокий, — отдышавшись, выговорил Ито — второй из трёх братьев, всё мечтавший сравняться в росте со старшим.
— А ещё он с пятью сотнями одолел десять тысяч! — торопливо крикнул Бер.
— Уже десять? — мрачно переспросил Хин. — Недавно ты говорил семь.
— Он всё равно великий герой, хоть семь, хоть десять, — перебил средний брат. — Ты столько людей вообще в жизни не видел.
— Якир и то больший герой, — упрямо возразил юный Одезри.
— Правда? — удивился старший, подумал и расплылся в широкой улыбке.
— Дурак ты! — раздражённо набросился на мальчишку Ито.
— Сам дурак! — злобно огрызнулся тот. — И вообще, он ходит в женском платье.
Якир растащил драчунов и наградил среднего брата оплеухой. Тот обиженно засопел и недобро взглянул на Хина. Мальчишка презрительно хмыкнул.
— Да ты просто ненавидишь его, — заметил старший, опускаясь на песок.
Никакой цели у юнцов не было — они хотели только сбежать от нудной работы и указаний воинов, так что примеру Якира последовали и остальные. Только рыжий упрямец остался стоять.
— Это ты мне? — вызывающим тоном спросил он.
— Когда такой бешеный станет правителем, он нас всех перережет или перевешает, — шепнул старшему брату Ито.
Тот, недовольный, оттолкнул его от себя и лениво ответил Хину.
— Тебе. Что непонятного-то? Ненавидишь уана Керефа, говорю.
— Это что — твои проблемы? — угрюмо спросил рыжий, глядя на молодого мужчину исподлобья.
— Мне кажется, это твои проблемы, — зевнул Якир. — Ладно тебе, хочешь — так бесись, только ему- то что? А меня не пугай. Садись, успокойся.
Хин плотно сжал губы.
— Ты мне не указывай, — мрачно изрёк он.
— Да делай что хочешь, — отмахнулся летень. — Очень надо.
Мальчишка скрестил руки на груди и стал водить ногой по песку, заставляя его шуршать и неприятно скрипеть.
— Ещё и весёлый такой, — тихо сказал он. — И все его любят. Ну конечно…
— Хин, ты смотри: так и головой повредиться недолго, — чуть тревожно заметил Ито.
Рыжий упрямец ничего не ответил, погруженный в свои мысли. Якир осторожно тронул брата за плечо и тихо сказал:
— Об этом уже поздно беспокоиться.
— А ещё — он Бог! — невпопад выкрикнул Бер.
Старшие братья замерли, поглядывая на Хина. Тот медленно поднял голову и ответил ровно, но недобро:
— Никакой он не Бог, и не герой. И вообще — он просто обманщик.
Якир, вздохнув, поднялся на ноги:
— Боги — они обманщики и есть.
— Он не Бог, — с угрозой повторил мальчишка.
Старший брат вновь лениво зевнул.
— И в какую же тварь, земную или небесную, ты у матери такой уродился? — протянул он. — Ничего не знает, а упёрся рогом, хуже глухого — даже слушать не желает.
— Что тут слушать? — возмутился Хин.
Летни переглянулись.
— Ну, пойдём — сходим, — наконец, предложил Якир.
Остальные двое тотчас поднялись на ноги, взволнованные, но восторженные.
— Это куда ещё? — мрачно поинтересовался мальчишка.
— Куда надо, — отговорился летень. — Ну? Или струсил?
— С чего мне трусить? — усмехнулся Хин. — Пойдём! Только что бы вы ни доказывали, если он Бог, зачем ему это скрывать? Что толку от ваших тайных перешёптываний? Вот если бы он мог объявить о своём происхождении на всё Лето и подтвердить слова — не думаю, что ему пришлось бы геройствовать с пятью сотнями против скольки-то-там тысяч!
Мальчишка ожидал, что его речь вызовет у летней изумление и оторопь, но те лишь покачали головами и расхохотались, в этот раз даже не переглядываясь между собой.
— Ой, умник, — бормотал Якир, гогоча на всю саванну. — Ой, насмешил.
Хин закатил глаза и принялся нетерпеливо топать ногой.
— Он мог бы — объявить и доказать, — объяснил Ито, первым прекративший смеяться, — если бы сам знал кто он.
Мальчишка недоумённо поднял брови.
— А он не знает, — подхватил Якир. — И это нам подарок небес. Может, он последний из оставшихся древних Богов, или первый — если они решили вернуться?
— Бред, — отрезал Хин.
Ито лишь улыбнулся, не слушая его.
— Тебе нужны доказательства? — все трое летней посмотрели на мальчишку с превосходством. — Пойдём, и ты их увидишь.
В маленьком доме у реки пахло цветами и ароматной смолой. Солнечный свет пробивался сквозь резные ставни, рисуя причудливые, колеблющиеся узоры на стенах. Маг читал книгу у стола, но встал с места, едва открылась входная дверь.
— Милая… — он быстро умолк и опустился на одно колено.
— Я не вовремя? — негромко спросил Сил'ан, оставаясь стоять у порога.
Данастос поднялся.
— Что ты, Келеф, — возразил он с лёгкой удивлённой улыбкой. — Входи. Надо же. Я и не ожидал.
Уан неторопливо подплыл к столу, окинул взглядом голые стены; высокий табурет, грубо вырезанный из камня; десятки пузатых глиняных горшков, обвязанных сверху тканью и стоявших по углам; пучки душистых трав, свисавшие с потолка.
— Ты знаешь, зачем я здесь, — сказал он, наконец, вновь останавливая взгляд на человеке.
