— Да ничего я не хочу. Спать я хочу. Завтра снова на полигон погонят. У меня уже мышцы болят от этой муштры.
— Зато ты похудел.
— Ага, тебя тоже надо бы промуштровать. А то ты не то что похудела с этой размазни, а начала поправляться.
— А тебе что, завидно? То-то ты пялишься на всех этих красоток, особенно на эту черную с верхней полки.
— Да, вот у ней фигурка что надо.
— Вот козел!
— Сама то тогда кто? Жена козла — коза.
— Скотина!
— Свинья! Что по гороскопу, что по жизни.
— А сам то кто, забыл? Кролик!
Они ушли, переругиваясь, и Зенону пришлось ждать еще больше часа. Наконец он услышал эти легкие, почти невесомые шаги. Девушка проскользнула в туалет, но Зверь уже учуял запах крови. У ней наверняка были месячные. А значит, она зайдет сюда. Через минуту она появилась на пороге душевой. Это была негритяночка, молоденькая, лет шестнадцати. Свет тут так же был притушен, и ровные ряды пластиковых перегородок были уже привычным пейзажем. Но, после всех этих страшных слухов ей было страшно. Наконец она решилась. Быстро скинув военную форму, она встала под душ. Тут же потекла вода, и напор, как обычно, ночью, был хоть чуть-чуть, но сильней. Это и привлекало таких вот, поздних купальщиц. Она совсем забыла о былых страхах, и, даже прикрыла глаза от удовольствия. Когда она открыла их, перед ней стоял человек с неподвижным, буквально каменным лицом. Девушка вскрикнула, но ладони Зверя уже сомкнулись на ее шее. И тут же Зверь получил увесистый удар по шее. Глаза Зенона закатились, руки разжались, и он мешком свалился к ногам окаменевшей от ужаса жертвы. Та, ничего не понимая, смотрела на лежащее около ее ног тело. А потом произошло нечто, заставившее её, наконец, ожить, и закричать от страха. Из воздуха начала проявляться неуклюжее тело серебристого цвета. Через полминуты оно окончательно материализовалось, а потом серебристый невидимка начал сдирать с себя шлем. Когда на крик девушки вбежали два полицейских, Огнен Вукич уже перевел дух. Серб так и не сбрил свои знаменитые кудри, хотя и постригся как можно короче.
— Фу, черт! Когда они сделают в этой штуке нормальную вентиляцию. Сдохнуть можно от жары. Берите его, — сказал он, кивнув полицейским в сторону лежащего без сознания тела. — Два часа за ним по пятам шел. Осторожная, сволочь.
Удачную охоту обсуждали уже утром, на планерке. Клебанов, услышав имя монстра, вскрикнул, как от ранения.
— Зенон!? Не может быть! Это же такой парень, просто душа! А какой он пилот, вы бы знали! Просто чудо!
— Как его настоящее имя? — спросил Зорич.
— Кастос Полуэктос, грек. Позывной Зенон. Парень из второго призыва пилотов, сменщик Сомова. Когда тот с блюдцем погиб, начал летать на грузовом блюдце. Пилот от бога!
Вюрберг, как никогда важный, пояснил.
— Он признался, что это у него уже лет десять. Он задушил более тридцати женщин на Земле. Поэтому и кочевал по всему миру, работал пилотом на маленьких авиалиниях. Гавайи, Филиппины, Аляска.
— Там мы его и нашли, на Аляске, — подтвердил Клебанов. — Как его взяли?
— Вычислили несколько предполагаемых особей, пристроили к каждому по невидимке. На второй день это сработало. Взяли его с поличными. Анализ спермы доказал, что это был именно он.
— Как же он мог?! — Все не мог поверить Клебанов. — Он же мужик!
— Говорит, что ничего не мог с собой поделать. Если на Аляске он с этим справлялся, там женщин было не так много, то Ковчег был просто забит женщинами. Разум отключался, и все.
— Что нам с ним теперь делать? — Спросил Зорич.
— Надо бы его уничтожить, — предложил Чай Сен. — Если это действительно сильней его, то нам важно не распространить его гены на следующее потомство.
Зорич, нехотя, но согласился.
— Да, придется. Пусть пока посидит на гауптвахте. А что насчет того придурка, что пытался выйти в открытый космос? — спросил Зорич. — Вы просмотрели записи?
Столяров поморщился.
— Там ерунда какая-то. Записи не зафиксировали в том отсеке никого.
Зорич не понял.
— Как это?
— Так. Не было личных отметок на записи.
Серб снова ничего не понял.
— Как это может быть? Вы же говорили, что это невозможно.
Столяров развел руки.
— Не знаю, сами не понимаем. Самое простое предположение, что кто-то снял с себя браслет, прежде чем начать идти крушить крайний шлюз.
Все переглянулись.
— Оба раза?
— Да.
— А потом одевает его снова?
— Это невозможно. Тут же поступит сигнал о перерегистрации. А их не было.
— Значит, он его снял совсем? — Спросил Чай Сен. Столяров не был согласен и с этим.
— Но человек не сможет прожить без браслета целую неделю. Он просто сдохнет с голоду.
— Тогда кто так упорно старается выйти в космос? Привидение?
— Не знаю.
— Алина Васильевна, у вас, случайно, сумасшедшие не регистрировались?
Зубова хмыкнула.
— Вы что, думаете, что сумасшедшие так и представляются: 'Здравствуйте, это я, ваш шизик'. У нас за это время двое сошли с ума, пришлось их изолировать. Один буйный, и женщина, у той тихая стадия помешательства.
— А клаустрофобией никто не страдает? — поинтересовался Столяров.
— Вы думаете, что пытался открыть шлюз больной клаустрофобией?
— А кто его знает.
— У нас были десять больных клаустрофобией, но мы их вылечили.
— Каким образом?
— У нас есть такой Симон Симеони, аргентинский иллюзионист, сильнейший гипнотизер. С его помощью мы блокировали эти участки сознания, и теперь все десять абсолютно спокойно переносят замкнутое пространство. Он излечил так же одного клептомана, и даже одного эксгибиониста. Тот все пытался ходить нагишом по Проспекту.
— Может, натравить его еще на голубых? — Со смешком предложил Столяров. Зубова восприняла эту идею на вид слишком серьезно.
— Их слишком много. Боюсь, они его самого перевербуют в свою веру.
Теперь улыбнулся уже французский генерал.
— Жалко, что я не встретил этого Симеони на земле. Натравить бы ее на мою покойную жену.
— А чем она страдала? — поинтересовался Свенсен.
— Не могла пройти спокойно мимо ни одного бутика. Спустила на шмотки состояние своего отца, да и все мои финансы тоже.
— Увы, Луи, тут гипнотизер не поможет. Это болезнь не лечится.
Зорич вернул всех в прозу их бытия.
— Ладно, теперь это уже не актуально. В космосе бутиков нет. Надеюсь, что эти странные штуки со
