– Вот оно что, – выдохнула шаманка вместе с дымом. – Как я раньше не учуяла? От тебя пахнет кровью!
– Я…
– Прочь! – гаркнула вдруг шаманка. – Изыди прочь, нечистый дух!
Ювелир хотел что-то сказать, но вдруг осекся. Словно чья-то ледяная рука сдавила его сердце. В глазах у Ювелира помутилось, дыхание застряло в горле.
– Замолчи, старуха, – хрипло проговорил он, морщась от боли.
– Уходи прочь!
Шаманка выпростала из-под юбок морщинистую руку и потянулась к ружью, стоявшему в углу юрты. Двигалась она на удивление быстро.
Медлить было нельзя. Ювелир действовал почти машинально. Он выхватил из котла половник и ударил им старуху по голове. Потом еще раз. И еще. Даже когда шаманка упала, он продолжал ее бить. Его ярость и гнев были настолько велики, что он не мог остановиться.
– Ну? – дрожащим от возбуждения и в то же время торжествующим голосом спросил он. – И где теперь твоя молодость, ведьма?
Тело старухи дернулось. Ее вялые морщинистые губы расползлись, обнажив желтые гнилые зубы, и казалось, что она усмехается над ним. Внезапно Ювелиру стало страшно. Он знал, что по местным верованиям душа убитого человека переходит во владение убийцы и обязана служить ему много лет – знал, а потому сказал:
– Если и была у тебя сила, старуха, то теперь она во мне! Ты – часть меня!
Сказав это, Ювелир немного успокоился и, преодолев брезгливость, стал обыскивать старуху. Однако как ни тщательно искал Ювелир, а камня он не нашел.
Выскочив из юрты, Ювелир бросился к небольшому озеру, видневшемуся неподалеку. В горле у него пересохло, язык распух, губы потрескались, словно он целый день провел в пустыне под палящим солнцем и наглотался раскаленного песку.
Напившись ледяной воды, Ювелир снова воспрял духом, но тут взгляд его упал на собственное отражение, и он в страхе отшатнулся. Из омута на него смотрело изборожденное морщинами старческое лицо. Ювелир вскрикнул и вскочил на ноги.
Несколько секунд он стоял, обалдело глядя на омут, затем повернулся и побежал обратно к юрте. Ворвавшись внутрь, он в ужасе замер на пороге.
Возле очага лежала не древняя старуха, а моложавая красивая женщина с черными как смоль волосами.
– Господи Иисусе, прости и помилуй мя грешного, спаси и сохрани! – пробормотал Ювелир и перекрестился обмякшей рукой.
Два часа спустя, шагая к железнодорожной станции, он думал о двух вещах: во-первых, о небесном камне, который вот уже шестьдесят лет путешествует по миру, оседая в чьих-то карманах, во-вторых – об Институте пластической хирургии, где работал врачом его двоюродный брат.
«Слава богу, наука не стоит на месте, – думал он. – В наше время нет такой морщины, которую нельзя было бы разгладить».
Музыка утомила Ювелира. Она не давала сосредоточиться на важных вещах и вызывала в памяти целый сонм образов прошлого – образов, от которых давно пора было избавиться. Ювелир протянул руку и выключил радио.
3
Первым делом Женя бросилась к скамейке, на которой сидела и забыла мобильник, когда к ней подошел вертлявый тип. В ее душе теплилась слабая надежда, что телефон все еще лежит там, но скамейка оказалась пуста. Тогда Женя отправилась на поиски Саньки.
Мальчишку она искала больше часа, побывала во всех ближайших магазинах и опросила всех продавщиц, обошла окрестные дворы, закутки и переулки – но безрезультатно. Саньки нигде не было. Как сквозь землю провалился.
Совершенно обессилев, Женя вернулась в сквер и опустилась на скамейку.
Что же теперь делать? С чего начинать поиски? Да и кого сперва искать – Игоря или Саньку? Санька, конечно, мальчишка опытный, и на улице он за здорово живешь не пропадет. Но, с другой стороны, его брат Никита был еще более опытным, и чем все это кончилось?
Женя скорбно вздохнула. «Правду сказал Валентин Иванович, – подумала она. – Я и в самом деле горемыка. Все, кто со мной связывается, попадают в беду».
И когда Женя совсем отчаялась, знакомый женский голос проворковал у нее над ухом:
– Простите, отсюда отходит автобус до Среднесибирска?
– Ксюша! – ахнула Женя и даже руками всплеснула. – Что ты здесь делаешь?
Ксюша уселась на скамейку и протянула ей что-то.
– Кажется, это твое?
Женя уставилась на перстень, не веря собственным глазам.
– Откуда он у тебя?
– Папик помог, – ответила Ксюша. – Он же у меня колдун. Посоветовался с картами, повертел чашку с кофейной гущей, бросил кости на стол и живо узнал, где ты и что с тобой случилось. Так ты его возьмешь?
Женя взяла перстень и сжала в руке.
– Ксюш, почему твой отец мне помогает? – спросила она, нахмурив брови.
Ксюша хмыкнула:
– Нормальный вопрос! Похоже, мой чудесный папик решил взять над тобой шефство. Вот погоди: он тебя еще удочерит!
– Да зачем я ему сдалась-то? – с легкой досадой вымолвила Женя.
– Как зачем? У тебя ведь «дар»! Он всю жизнь сокрушается, что я родилась бездарью. Он-то думал, что я унаследую его талант. Буду крутить мозги людям и выкачивать из них деньги. А я в этом ни бум-бум.
Закинув локти на спинку скамейки, Ксюша задрала голову и уставилась на облака.
– Дождь будет, – тихо сказала она.
Женя тоже посмотрела на небо, но оно было чистым, лишь легкие перистые облака кое-где белели на синей глади.
– Ты что, умеешь предсказывать погоду? – спросила Женя.
– Да нет, просто по радио слышала. – Ксюша перевела взгляд на нее и слегка прищурилась. – А теперь рассказывай, что с тобой случилось? – потребовала она. – Почему ты такая грустная? И куда подевался тот маленький чумазый чертенок?
Женя уныло вздохнула:
– А чего рассказывать? Один парень обещал отвести меня к Игорю, если я отдам ему перстень. Он меня обманул. Перстень пропал, а теперь нашелся. Вот и вся история. Ума не приложу, как он к тебе попал?
– Твой перстень застрял в решетке водостока, – спокойно ответила Ксюша. – Мне папик дал четкие указания: название улицы, номер дома, бар «Пивная пена», черная решетка. Так что я быстро его нашла.
Женя помолчала, обдумывая услышанное.
– Слушай, Ксюш, – робко заговорила она, – а Валентин Иванович правда колдун?
– Правда, – кивнула Ксюша. – Он ведь квартиру на ночь не для денег сдает.
– А для чего?
– Да ты уже и сама догадалась. Папик серьезно болен. Уже два года. Врачи сказали, что он не протянет и пяти месяцев, а он все еще жив. И пока что не собирается умирать.
– А при чем тут квартира? – не поняла Женя.
– Папику, чтобы не умереть, нужна жизненная энергия. А она из него уходит. Как воздух из дырявого мячика. Вот он и сосет ее из своих постояльцев. Ты чего так побледнела? Не бойся, он же не всю энергию из них высасывает. И выбирает только здоровяков. Те даже ничего не замечают.
– А… – Женя сглотнула слюну. – А как он это делает?
