– Мне уже хватит.
– Как хватит? Почему хватит? – удивился Борис Романович.
Женя покраснела и открыла рот, чтобы ответить, но Ксюша ее опередила:
– Она больная, ей нельзя.
– Больная? – еще больше удивился олигарх. – А с виду и не скажешь.
– У нее проблемы с мозгами, – пояснила Ксюша. – У всех обычные мозги, а у нее – супермозг. Это такая большая серая штука, которой не нужны ни машина, ни квартира, ни драгоценности.
– Хватит нести чушь! – рассердилась Женя. – Борис Романович, вы хотели рассказать про Брюллова!
– Про Брюл… Ах да. – Лицо олигарха снова повеселело. – Купил, понимаешь, неделю назад рисунок. Дурацкий рисунок – большой лист, а посередине – глаз. И подпись: «Се я рисовала. Девятнадцатое марта тысяча девятисотого года». А на обратной стороне еще одна: «Рисовала Лидия Брюллова». Читаю, блин, и фамилия такая знакомая. Тут и эксперт один подвернулся. Говорит: «Брюллова – помните? «Последний день Помпеи». – «А! – говорю. – Точно! В школьном учебнике истории репродукцию видел!» Ну, думаю, надо брать. «Сколько, – спрашиваю, – стоит картинка?» А он на меня глазенками поверх очков зыркнул и говорит: «Точную цену назвать не могу, но где-то в районе двадцати тысяч долларов». Тю, думаю, какая дешевка. Ну и, натурально, предлагаю ему двадцать пять кусков, но чтобы сразу – не дожидаясь аукциона.
– А он? – спросила Ксюша, нарочито широко улыбаясь и не глядя на Женю.
– А он дает мне экспертное заключение: так, мол, и так: рисунок нарисовала Лидия Брюллова в тысяча девятисотом году. Печать и подпись эксперта. Вроде все в порядке, так?
– Так, – кивнула Ксюша.
– Вот и я так же подумал. Заплатил деньги, притащил рисунок домой, окантовал в дорогую рамку, повесил на стену. Сижу, любуюсь. А нормально, думаю, тетка нарисовала. Похоже.
Борис Романович отхлебнул из стакана, облизнул толстые губы и продолжил рассказ:
– Ну вот. А тут ко мне приятель приходит, тоже коллекционер. «А это, – спрашивает, – у тебя что за картинка висит?» – «Да вот, – отвечаю, – приобрел. Брюллова. Лидия». Он на меня посмотрел так странно и спрашивает: «А ты знаешь, кто такая эта Брюллова?» – «А то, – говорю. – Она «Последний день Помпеи» нарисовала».
Женя хмыкнула и поправила пальцем очки, но Борис Романович не обратил на ее жест никакого внимания. Он продолжал рассказ:
– «И сколько ты за этот рисунок заплатил?» – спрашивает приятель. Я ему: «Да недорого. Всего-то двадцать пять тысяч баксов». Ну, приятель мой давай ржать. «Кинули тебя, – говорит. – Развели, как полного лоха. «Последний день Помпеи» Карл Брюллов нарисовал. А эта Лидия – всего-навсего его внучка. Четырнадцатилетняя девчонка!»
Тут Борис Романович хохотнул и сам – чуть спиртное не расплескал.
– Представляете! – зычно и весело воскликнул он. – Мне вместо Карла Брюллова его внучку подсунули! Четырнадцатилетнюю девчонку! И главное – не подкопаешься. Заключение эксперта подлинное, ни слова, мерзавец, не соврал!
Ксюша нарочито громко засмеялась и зыркнула глазами на Женю. Та тоже позволила себе улыбнуться – насмешливо и слегка снисходительно – с видом отличницы, случайно попавшей в компанию тупых двоечников.
– Вот так и лоханулся, – философски заключил Борис Романович. – Главное, что Карла Брюллова-то я потом вспомнил. Меня фамилия с толку сбила. Хорошо хоть всего на двадцать пять штук кинули. Я бы больше дал, если бы попросили.
Олигарх уже основательно захмелел. Он взял со столика пульт и нажал на кнопку. И тотчас из динамиков огромной стереосистемы заголосила «ВИА Гра»:
– Ну что, девчонки, оттопыримся в танце? – Борис Романович встал с кресла и, притоптывая в такт музыке, протянул руку Жене: – Женечка, вы позволите вас пригласить?
Она неуверенно посмотрела на Ксюшу.
– Иди-иди, – улыбнулась та. – Покажи этому кабану, как танцуют сибирские лани.
И Женя пошла. А куда было деваться? Отказывать людям она еще не научилась.
Борис Романович обхватил короткопалой лапой Женину талию и забормотал ей на ухо:
– Слушай, ты мне сразу понравилась. Люблю пышечек. Таких, как ты.
«Сомнительное достоинство», – с грустной иронией подумала Женя. А вслух сказала:
– Спасибо за комплимент.
– Нет, правда, – продолжил шептать Борис Романович, все сильнее сжимая Женю в объятиях. – Я тощих любовниц только для понта держу. Чтоб перед друзьями похвастаться. А в постели обожаю с толстушками покувыркаться. Люблю, чтобы было за что подержаться. У тебя, я вижу, с этим все в порядке.
Женя остановилась и сделала слабую попытку высвободиться из объятий олигарха.
– Ты чего? – удивился он.
– Я устала, – хмуро сказала она. – Можно мне сесть?
– Да ладно, не выдумывай. С чего тебе уставать-то? – Борис Романович крепче стиснул Женю в объятиях и горячо задышал ей на ухо. – Ты, зая, не переживай. Я мужик нежадный. Хочешь кольцо с брюликом – будет тебе кольцо. Хочешь шубку – будет шубка. Правда, все это нужно еще заслужить. Покувыркаемся ночку. Если все сделаешь правильно – позову и на вторую. А две ночи с одной и той же женщиной – это уже роман!
Борис Романович неприятно захихикал. Затем чмокнул Женю жирными губами в ухо и запустил руку ей под кофточку. Женя вскрикнула и судорожно оттолкнула олигарха.
– Ты чего? – изумился он.
– Пустите! – зло крикнула она, заливаясь краской гнева. – Я больше не хочу с вами танцевать!
Борис Романович нахмурился.
– Кончай выеживаться, – сказал он. – А то обижусь.
Тут олигарх резко притянул Женю к себе и чмокнул ее в губы.
– Пустите, сказала! – крикнула она.
Ксюша поставила бокал с мартини на стол и заорала:
– Эй, Борюсик, убери от нее грабли!
– Ты пей мартини и помалкивай, – не оборачиваясь, рыкнул на нее олигарх.
Ксюша свирепо блеснула глазами.
– Отвянь от нее, старый козел! – грозно сказала она.
Лицо олигарха побагровело от такой наглости. Он медленно повернулся и прорычал:
– Ты, я вижу, совсем оборзела. Сиди и жди своей очереди, рыжая. Сейчас закончу с толстушкой и возьмусь за тебя.
– Ну, все! – грозно проговорила Женя. – Ты меня достал!
Она резко оттолкнула от себя олигарха и отскочила к столу. Борис Романович вытаращил на девушек налитые кровью глаза и хрипло задышал.
– Играть со мной вздумали? – прорычал он пьяным голосом. – Не получится. Я на вас, мочалок, штуку баксов потратил. Вы мне ее отработаете по полной программе. Сначала – пышка!
И он грузно, как пьяный медведь, двинулся к Жене, расстегивая на ходу ширинку.
– Сейчас… Сейчас встанешь на сахарные колени, откроешь ротик и…
Женя попятилась и наткнулась спиной на шкаф. «Мне конец», – подумала она и, не зная, что предпринять, зажмурилась. Раздался глухой стук, затем что-то рухнуло на пол – что-то тяжелое и большое. Женя приоткрыла один глаз и оцепенела.
Над распростертым на полу олигархом стояла Ксюша, в руках она сжимала бронзовый подсвечник.
