перекатывались под короткой блестящей шерстью, глаза пылали лютой злобой. Ксюша, сидящая на дереве, отчаянно закричала. Услышав ее крик, псы на секунду замешкались, выбив лапами из тропы куски грязи, но в следующее мгновение с остервенелой злобой бросились на Женю.
«Они ее растерзают!» – с ужасом подумала Ксюша. Но тут случилось нечто странное. Вместо того чтобы бежать, Женя резко подняла левую руку и быстро проговорила:
– Первой звездой одион, черною тенью другиан, гнилою плотью тройчан заклинаю вас – убирайтесь вон!
Псы внезапно остановились, словно налетев на невидимое препятствие. Они стояли перед вытянутой рукой Жени и хрипло дышали, высунув языки и бешено выпучив горящие злобой глаза. Из их клыкастых пастей летела пена.
– Гнилой костью двикикиры! – крикнула Женя. – Шалфеем черичан, плакуном подон – заклинаю – прочь, прочь, прочь!
Один из псов вдруг заскулил, попятился и так, задом, словно на прокрученной в обратную сторону кинопленке, скрылся в кустах. Второй пес продолжил стоять, с ненавистью глядя на Женю. Огромным усилием воли он заставил себя шагнуть вперед и зарычал.
Женя нагнулась, быстро сорвала листок подорожника и бесстрашно сунула его прямо в оскаленную пасть собаки.
– Подорожником сукнам – заклинаю тебя на порчу! – рявкнула она.
Из пасти пса полилась слюна, затем его нижняя челюсть задрожала и безжизненно повисла, он на мгновение замер, словно окоченел, а потом тяжело, всем своим большим черным телом, рухнул набок.
Женя хрипло вздохнула, а после, словно силы внезапно покинули ее, медленно опустилась на траву и понурила голову.
– Эй! – позвала ее с дерева Ксюша.
Женя не отозвалась.
– Женька! – снова позвала Ксюша. – Что с тобой? Ты в порядке?
Та и на этот раз не ответила.
– Черт, да что же это такое! – плаксиво и тревожно воскликнула Ксюша. – Сейчас я тебе помогу! Оставайся на месте, слышишь! Я уже спускаюсь!
Спуск с дерева отнял у нее довольно много времени. Наконец, исцарапавшись в кровь, Ксюша спрыгнула с нижней ветки на землю и, с опаской покосившись на лежащего пса, подошла к Жене.
– Ты меня слышишь? – спросила она, присаживаясь рядом. – Женька, что с тобой?
Та подняла на нее безжизненный взгляд.
– Я… устала, – прошелестела она одними губами.
Очки сползли у Жени с носа и болтались теперь на одной дужке, щеки ее болезненно побелели, а под глазами пролегли синеватые тени.
– Ну и видок, – с болью в голосе проговорила Ксюша. – В гроб краше кладут. – Она схватила подругу за плечи и сильно встряхнула. – Женька, слышишь? Нам надо идти! Вставай!
– Да, – пробормотала Женя. – Ко…нечно.
Опираясь на Ксюшины руки, она с трудом поднялась. Ксюша водрузила подруге на нос очки, пригладила ее растрепавшиеся волосы и выпалила:
– Ты, главное, не падай.
– Не буду, – пообещала Женя.
– Ну, тогда пошли?
– Пошли.
И они пошли.
До шоссе они доковыляли минут через десять. За это время Женя немного пришла в себя. По крайней мере настолько, чтобы заметить, что Ксюша смотрит на нее не только с тревогой, но и с каким-то затаенным страхом.
– Наконец-то цивилизация, – облегченно вздохнула Ксюша. – Сейчас поймаем тачку – и домой! Хорошо, что перед уходом из дома я порылась у папика по карманам.
Ксюша полезла во внутренний карман куртки и достала пачку смятых купюр.
– Ты что, украла их? – спросила Женя.
– Нет, конечно. Просто одолжила. Когда разбогатею – верну. О, смотри, такси с шашечками!
Ксюша замахала рукой. Машина мягко притормозила и остановилась аккурат напротив девушек.
Переднее стекло поползло вниз, и из салона высунулась голова Паштета.
– Женька! – крикнул он весело.
– Паштет! – выдохнула Женя. – Этого не может быть!
Задняя дверца машины открылась, и из салона выскочил Санька. Подбежав к Жене, он вцепился ей в руку и засмеялся.
– Замарашка, я знал, что мы тебя найдем!
Женя, улыбаясь, прижала Саньку к себе и поинтересовалась:
– Почему замарашка?
– Да у тебя же все лицо испачкано! – ответил со смехом мальчик.
Тут подоспел и Паштет. Вдвоем с Санькой они бережно усадили Женю на заднее сиденье такси. Ксюша смотрела на Паштета с удивлением и опаской. Но на его предложение сесть в машину само собой ответила согласием.
– Это кто? – тихо спросила она Женю, когда машина тронулась.
– Мой друг, – ответила та. – Он должен был прилететь в Москву вместе со мной, но задержался. Эй, Павел! А ну рассказывай, как ты здесь оказался?
Паштет обернулся с переднего пассажирского сиденья и забасил:
– Высадился я в Шереметьеве, и тут телефон звонит. Старый я разбил, хорошо, симка уцелела. Пришлось новый покупать. В трубке какой-то мальчишка. Я ему: тебе чего, пацан? А он мне – дескать, если ты друг Жени, то срочно езжай сюда. У меня, говорит, Женькин телефон, а ее саму похитили. Я говорю: «Как похитили? Кто?» А он мне: «Не знаю. Но…»
– Да не так все было! – оборвал Паштета Санька. – Я видел, как вы с рыжей пошли в клуб. Хотел вас догнать, но бугай на входе меня остановил. «Вали, – говорит, – отсюда, пока я тебе уши не надрал!» Ну, я и стал вас ждать на улице. А пока ждал – задремал малость. Проснулся, только когда вы в «мерс» садились. Побежал догонять, но вы уже поехали. Тогда я поймал тачку и тронул за вами.
– Как поймал тачку? – удивилась Женя. – Где же ты взял деньги?
Санька усмехнулся:
– Там же, где твой телефон, – на скамейке! Мы за вами доехали до поворота, и тут таксист, гад, меня обманул. Говорит: «Выйди, пацан, машину толкни». Я вышел, а он – по газам! Так и оставил меня на трассе. Ну, я решил кому-нибудь позвонить. Нажал наугад – и связался с Паштетом!
– Так и было, – подтвердил тот. – Я с пацаном поговорил, потом взял тачку и сюда. Подхватил его с обочины и дальше. А тут – вы!
– На ловца и зверь бежит, – усмехнулась Ксюша, с интересом разглядывая вихрастый затылок и широкие плечи парня. – А вас, я извиняюсь, так и зовут – Паштет?
– По-разному зовут, – отозвался тот. – Кто Паштет, а кто – просто Кульков.
– Ой, я же вас не познакомила, – спохватилась Женя. – Ксюша – это Паштет, он же Павел Кульков. Кульков – это Ксюша.
– Очень приятно, – пробасил парень.
Ксюша откинулась на спинку сиденья и облегченно вздохнула:
– Ох… Слава богу, что все позади. Женька, будешь бутерброд?
– Давай, – вяло проговорила та.
Ксюша сунула руку в карман и достала шуршащий пакет. Посмотрев, как Женя ест, она вдруг спросила:
– Ну?
– Что «ну»? – не поняла Женя.
– Может, скажешь, откуда ты узнала про люк?
