тебя, я смотрю… На, держи - протянул генерал сотовик последней модели. - Чем могу помочь еще? Прямо сейчас?
- Я бы хотел прямо от вас, - Максим принял подарок и набрал номер Евгения.
- Жив, курилка! - удивленно констатировал Аленин бойфренд. - Когда там связь прервалась, мы уже думали, что и этот лайнер накрылся. Алена сейчас раскрутку устраивает там, в аэропорту. Сейчас наберу, обрадую…
- Ты мне номер телефона дай. Мне больше барыни- телефонистки не нужны. Некогда.
- Хорошо - хорошо. Ты только скажи, всех этих эээ нехороших людей ты покусал?
- Очень даже может быть. Давай номер.
Алене он коротко сообщил, куда вылетает и что, по возможности, туда же следует подрулить и ей. Есть о чем потолковать.
В полете Максим впервые не наслаждался ни эволюциями самолета, ни открывающимися горизонтами. Мысль о том, что пережили несчастные дети на лайнере, сыпавшемся в океан с приблизительно вот такой же высоты, холодила душу. И еще настораживали участившиеся катастрофы. Особенно с его участием. Или ставшие объектом его внимания. На один из вопросов покойного Бычека уже можно ответить - детей пытались спасти… И этим погубили. Если, конечно, информация верна. Но отчего спасти? Ведь верили, верили же сильные мира сего, если договорились всем миром, или частью его спасать светлое будущее. И опять же, если вопросы решались на таком уровне, то может ли быть авиакатастрофа случайной? Нет, нет и еще раз нет! Может, те же, кто взорвал и его лайнер? И ведь есть ниточка! А я опять не в ту сторону. Это что, меня специально вот так отвлекают? Сбивают со следа. Ну, генерал вряд ли. А остальные? Где я болтаюсь? Чего мечусь? И что, в конце концов, довел до логического завершения? Нет, нельзя терять времени.
Максим покосился на сидящих в соседних креслах сопровождающих. Ну и чудаки же! И эти два амбала в зеркальных очках и этот… Васильев на месте стюардессы - тоже. Обезопасились. Дождавшись легкой тряски лайнера, Макс пробудил у обоих соседей острый рвотный рефлекс. Проследив, как они рванулись в туалеты (благо, другие пассажиры отсутствовали), Максим направился за одним из несчастных, но поравнявшись с Васильевым, обдал того холодной волной, парализовавшей конечности охранника, после чего сорвал очки.
- Все будет хорошо. Вы только на несколько вопросов ответьте, - успокоил он запаниковавшего телохранителя, заглядывая ему в глаза.
Когда сопровождавших перестало выворачивать наизнанку и они, опасаясь гнева своего командира, тихонько вернулись, ничего, казалось, не изменилось. «Клиент» все также хмуро смотрел в иллюминатор, а их начальник продолжал неподвижно смотреть сквозь зеркалки на подопечного. При их появлении он не проронил ни звука.«Гроза разразится позже» - поняли проштрафившиеся сотрудники. И она разразилась. Только несколько раньше, чем они ожидали и несколько не так, как они предполагали. При первом же толчке приземления командир ровненько упал вперед носом вниз. Летел он непристегнутым и, конечно, никто даже не намекнул ему о некоторых правилах безопасности полетов. Рванувшиеся к упавшему подчиненные подняли шефа, загородив его спинами от экстрасенса, сняли очки, схватились измерять пульс. Затем обратили внимание на застывший взгляд босса.
«Паралич сердца» - прошептал один другому. А самолет уже подрулил к аэропорту и заглушил двигатели. И второй пилот (ввиду срочности рейса, и, главное - отсутствия «ВИПов» стюардесс не брали) уже открыл дверь. Первым вынесли покойного, затем вышел Максим. Да, здесь зима чувствовалась явственнее. Вон, вершины гор покрыты снегом. Хотя, какие это горы! Так себе. Предгорье. Вот только озеро. Чудо, а не озеро! Ну, сейчас-то пользы? Холодно уже купаться. Зато воздух! Действительно, после столицы… Да и после Индонезии. Макс с удовольствием набрал полную грудь праны. Теперь бы, как программист Привалов еще и воспарить! Нет. Не стоит.
- Вы Виталий! - утвердительно сказал встречающий - высоченный дядька в длинном пальто и уже в меховой шапке. «Наверное, лысый. Вот и прячет дефект» - решил Максим, согласно кивая головой.
- Мне поручено сопровождать вас и наших коллег до санатория. Но им придется остаться с телом. Такой приказ мы только что получили. Так что, не обессудьте. Прошу в машину.
Максим «не обессудил» и вскоре они вдвоем на лихом джипе поднимались вверх по серпантину. Встретивший в машине снял шапку и действительно оказался лысым. И еще промолчал всю дорогу. Впрочем, и Максим не был настроен на разговоры. Раскладывал по полочкам то, «что сказал покойник». После нескольких вопросов- ответов он понял, на какой источник информации нарвался. А когда, поняв, что самолет начинает снижаться, запаниковал, что многое не узнает, в игру ворвался Эйор, скачавший у незадачливого Васильева всю память. Что происходит после этого с человеком, Максим уже знал. И еще раз убедился. И еще начинала волновать встреча. В конце концов, Светлана помнит его, как Виталия. И еще - как Эйора. Ну, конечно, заглянув ей в глаза, можно внушить все, что угодно. Но как-то это… гадковато, да? А как по другому убедить? Ох, не узнает!
А получилось совсем наоборот. Видимо, должным образом предупрежденный медперсонал быстро и деловито проводили вновь прибывшего по коридорам небольшого санатория в его отдельный флигелек. На две палаты.
- Вы будете жить здесь, - мимоходом показал на шикарную дубовую дверь главврач. - А ваша… знакомая занимает эти апартаменты.
- Войдите! - откликнулся на стук девичий голос. Они вошли и Максим, страшно волнуясь, остался в прихожей.
- Там к тебе твой знакомый приехал, - услышал он голос главврача. - Вишь, не заходит. Стесняется. Да заходите же!
- Нет! Я сама!!!
В прихожую ворвалась Светлана. Остановилась, пристально всматриваясь в гостя. Всхлипнула. Смахнула быстро навернувшуюся слезу.
«Не узнала» - вздохнул юноша. Но на самом деле это он с трудом узнавал исхудавшую до какой-то дистрофии девушку. А она кинулась к нему, обхватила худенькими ручками за шею, уткнулась куда-то в плечо.
- Вернулся! Нашел! Нашел все-таки! - всхлипывала Света, как-то неловко поглаживая волосы на затылке все-таки опешившего Максима.
- Ну, не буду вам мешать! - откашлялся медик. - Ужин через два часа. Тогда и порешаем все формальности.
Он вышел, и ребята остались одни.
- Пойдем-пойдем! Я… я так тебя ждала! - потянула девушка Максима в свой номер. - Вот садись в кресло. А я вот рядом… Нет, давай лучше вместе на диване. А то, боюсь, ты опять куда пропадешь. Знаешь… - Светлана вытерла слезы и уже заулыбалась. Было что-то трогательно- несчастное в этой улыбке на худом личике. - Я ведь почти сразу спохватилась. Когда из самолета вышли… Я с папой сначала, конечно… А когда… мой друг обниматься полез, я, честное слово, его отпихнула… А вас уже и след простыл… Обоих… И такая тоска навалилась - жить не хочется. А потом еще и… вот, видишь, какая стала. И кто-то жрет, жрет, жрет меня изнутри… И неизвестно кто. А я чувствую… Но ты все узнаешь и все скажешь, правда?
- Конечно… Но… Но как ты меня узнала?
- В одном из фильмов… по-моему в «Обыкновенном чуде», там Соломин говорил типа: «На маскарадах я узнавал тебя под любой маской. Отчего же мне не узнать тебя под маской, которую надела на тебя жизнь». Я тоже тебя узнаю под любой маской. И любить тебя буду в любом обличии. Можешь даже сейчас все это сбросить. Вот только закроюсь. А то для других непривычно.
- Ты… о чем? - оторопел Максим, рассеянно начиная расстегивать пиджак.
- Да перестань, перестань. Ну, появляйся, мой милый дрончик.
Вот так! Неслыханно! Девушка влюбилась ни в него, и ни в Виталия, а в страшилище, как-то обитающее внутри Максима. В то, которое называла поначалу отвратительным.
- Ты серьезно? Нет, ты серьезно? - тряс ее за плечи недоумевающий юноша. А она продолжала улыбаться и шептать «Да! Да! Да!», словно отвечая взаимностью на признание в любви.
- Дурдом. Нет, просто дурдом какой-то, - пробормотал Максим, вновь садясь на диван. А Светлана,
