доказательство, то неужели я настолько глуп, чтобы хранить его в твоей квартире? Но публике на такие мелочи наплевать. Я уже вижу кричащие заголовки газет: «Адвокат Эддисона утаивает вещественные доказательства! Полиция нашла стреляные гильзы в квартире секретаря Мейсона!»
– Да, легко себе представить, – согласилась Делла.
– Но если это подстроено полицией и я попытаюсь вынести отсюда гильзы, а полиция при этом задержит меня… Делла, у тебя здесь не найдется резинки?
– Какой резинки?
– Самой обычной, на которой держатся трусы или чулки, но желательно потолще.
– Сейчас посмотрю. Но зачем?
– Я хочу избавиться от ловушки.
Резинка нашлась. Из одного из вертикальных прутьев в спинке кресла Мейсон соорудил вполне приличную рогатку и открыл окно.
– Когда-то мальчишкой я был неплохим стрелком из таких орудий, – сказал он, тщательно вытер с гильзы отпечатки пальцев, которые могли остаться на ней, и натянул резинку.
Сверкающая гильза с шумом рассекла воздух. Остальные пять штук последовали за ней.
Глава 14
Мейсон мерил шагами свой кабинет.
– Нет, Пол, эта женщина должна найтись. Кстати, чек, который она мне оставила на Индианаполисский банк, оказался фальшивым. Я звонил в этот банк, чтобы узнать ее адрес. Она не открывала там никакого счета. Они никогда не слышали ни о какой Лауре Мэй Дэйл.
– Я никак не мог ее найти, – оправдывался Дрейк.
Мейсон промолчал.
– А что с Вероникой? – спросил Дрейк.
– Наш разговор с ней оборвался на самом интересном месте.
Зазвонил телефон. Мейсон услышал голос Деллы Стрит:
– Шеф, я видела в окно, что все они куда-то направились. Вероника была со своей сумкой. Они уехали на полицейской машине.
– К тебе никто из них не приходил?
– Пока нет.
– Ладно, Делла. Я пока буду у себя, если что случится, звони, – сказал Мейсон и обратился к Дрейку: – Они увезли Веронику. Теперь мы увидим ее только на свидетельском месте, в суде.
– А как с Эддисоном? Думается, он им все расскажет? – спросил Дрейк.
– До суда ничего не расскажет.
– Скверно.
– Да.
– Попробуешь потянуть время? – спросил Дрейк.
– Боюсь, что не выйдет. На Эддисона надежды мало. Он так или иначе расколется. Станет или выкручиваться, или говорить правду.
– Что же будет тогда?
– А бог его знает.
Зазвонил телефон. Мейсон поднял трубку.
– Алло. Да, здесь. Тебя, Пол, – протянул он трубку Дрейку.
Несколько секунд Дрейк слушал молча, потом заговорил:
– Как же так?.. Да… Что?.. Будь я проклят!.. Дай я поговорю с ним… Алло, Фрэнк… Как же так?.. И что?.. Ну ладно. Интересные новости, – обратился Дрейк к Мейсону, закончив разговор.
– А что?
– Полиция нашла еще одного свидетеля, парня, который живет в полумиле от того старого дома. Ему было известно, что дом продан. Во вторник вечером он слышал шесть выстрелов со стороны дома. Впрочем, он подумал, что это хлопки грузовика, который идет под горку. Но его жена утверждала, что кто-то стрелял. Парень заметил время.
– Когда это было?
– Ровно без десяти минут девять.
– Интервалы между выстрелами?
– Сначала один, почти тут же второй, потом через две-три секунды четыре остальных.
Мейсон закурил и задумался.
– Еще одна новость, – продолжал Дрейк. – В универмаге работает одна хорошенькая курочка. Эдгар Феррел просил ее в пятницу вечером приехать к нему в этот загородный дом. Говорил, что для нее это может оказаться очень важным.
– В пятницу вечером? – воскликнул Мейсон.
– Да.
– Как ее имя?
– Мерна Релей.
– Мне нужно поговорить с ней.
– Это невозможно, Мейсон. Она говорила с моими людьми, потом с полицейскими. Полиция забрала и ее. Хочешь повидать моего сотрудника, который говорил с ней?
– Конечно.
– Сейчас я его приведу. Он в моей конторе.
Через минуту Дрейк вернулся с представительным молодым человеком. Люди такого типа весьма нравятся женщинам.
– Фрэнк Саммервиль, – представил его Дрейк. – Наш красавчик. Я обычно использую его, когда требуется поговорить с женщинами. Он бродил по универмагу просто как покупатель. Фрэнк, расскажи, что у тебя.
Саммервиль театральным жестом провел ладонью по темным вьющимся волосам.
– Мистер Дрейк приказал мне потолкаться по универмагу, покупая всякую мелочь, задавать всякие вопросы так, чтобы девушки могли мне что-нибудь рассказать. Естественно, я все больше держался тех прилавков, где покупателей немного, где продавщицы могли свободно поболтать со мной. Когда я задал одной из девушек вопрос о смерти Эдгара Феррела, правда ли, мол, газеты пишут, что его смерть отразится на работе универмага, она, фыркнув, заметила, что с этим вопросом лучше обратиться к Мерне Релей, которая работает в отделе авторучек. Я направился в отдел авторучек, прикинулся, что никак не решу, какую выбрать, болтал о том о сем, потом задал ей тот же вопрос. Стыдно сознаться, но она меня быстро раскусила. Видимо, она видела, как я толкался у других прилавков. Она напрямую спросила меня, не детектив ли я. Я рассмеялся, сначала сказал, что нет, но потом увидел, что все же лучше сказать, что да, и перестал отнекиваться. Когда я подтвердил ее догадку, она призналась, что все время думает об этом деле и никак не может решить, идти ли ей в полицию, а поскольку я детектив, она может мне все рассказать.
– И что же она рассказала?
– Что Феррел подошел к ней в понедельник утром и выглядел несколько нервозно, да и вел себя посмелее, чем всегда. Он частенько подходил к ее прилавку. В то утро он зашел к ней за прилавок, положил ей руку на плечо, потом его рука скользнула вниз по спине, и он похлопал ее по бедрам, это мне уже рассказали другие продавщицы.
– Ну и что же дальше? – спросил Мейсон.
– Он немного поболтал с нею, потом спросил, не хочет ли она получить прибавку. Она, естественно, ответила, что хочет… Как она мне честно призналась, ей самой было интересно, насколько далеко он может зайти в своих ухаживаниях.
– Он нравился ей?
– Видимо, не очень. Но он был одним из хозяев магазина. Одним из боссов. А ее мать была старой служащей универмага. У нее было несколько акций магазина. Мать умерла два года тому назад. Девушка решила просто поводить Феррела за нос, на этом можно было остановиться.
– Что же именно он обещал?
