снова вляпались.
– На этот раз все будет в порядке, вот увидишь. Главное ни в коем случае ничего не говорить Лёне.
– Это почему еще? – я как раз собиралась ему звонить. – Что еще за глупости? Он там, наверное, уже с ума сходит от волнения и непоняток – куда же мы подевались?
– Если ты ему все расскажешь, мы пропали, – спокойно произнесла подруга, машинально перебирая украшения.
– Почему? Я не понимаю!
– Сама посуди, если Леониду и его жене будет угрожать опасность, думаешь, он смолчит про нас и про то, что мы сделали? Кто мы ему такие, в конце концов? Нет, нет и еще раз нет, он не станет нас покрывать, тем более в таких вещах.
– Он не способен на такую подлость, – впрочем, без особой уверенности сказала я, откуда мне было знать, на что способен Леонид, а на что нет? – И как мы объясним наше исчезновение? Куда мы сорвались в первый же день роскошного житья на даче?
– Наврать можно все что угодно, – отмахнулась Тая, – к примеру, ты заболела и нам пришлось срочно возвратиться в город, чтобы не оставлять тебя без присмотра, я взяла тебя к себе домой. Вот и все, все донельзя правдоподобно и болезнь на лицо.
Я задумалась, не зная, что решить, а Тая продолжала свое черное дело:
– Ты понятия не имеешь, что на данный момент представляет собой твой драгоценный Лёнечка, кроме того, что он очень богат, женат на негритянке и у него есть брат – криминальный авторитет с собственной тюрьмой. Прямо букет гладиолусов, да? Ты ничего не теряешь, если бросишь его во второй раз, просто передумала общаться с ним и все тут, а причин сколько угодно. Например, ты не желаешь мешать его семейному счастью, потому что у тебя внезапно разыгрались к нему былые чувства.
Я вялопротестующе махнула рукой.
– Ну, или что-нибудь другое, не так важно, – Тая перевела дух и глотнула водички из того же кувшинчика для поливки цветов. – Главное, порвать с ним все отношения, и ни в коем случае не говорить, где мы были и что видали, стоять намертво на своем: заболела – уехали и все. Больше ни о чем слыхом не слыхивали.
– Он мне работу предлагал… – слова получались вялыми, как переваренные макаронины, и хотелось только одного, положить голову на прохладную подушку и испустить дух.
Тая с жалостью посмотрела на меня и тяжело вздохнула.
– Какую работу, Сена? – она кивнула на стол, заваленный золотом. – Погляди сюда.
– Не хочу! – желания действительно не возникало. – Неизвестно, откуда это все украдено! Наверняка все в розыске!
– Да почему же именно украдено? – заголосила Тая. – Это может быть куп-ле-но! Неизвестно, кем был Аристарх, может, у него денег завались, вот он и вкладывал их в эту коллекцию, а перед смертью хотел Шуре завещать! А ты заладила: «Украдено! Украдено!»
– Ох… – только и могла ответить я. Страшно мутило, болело все, особенно глаза и зубы, хотелось плакать тихонько, с подвыванием.
– Давай-ка, подруга в кровать, – наконец-то сподобилась заметить мое плачевное состояние Тая, – у меня где-то бисептол был, сейчас гляну.
Наевшись таблеток, и забравшись под одеяло, я тряслась от озноба и искренне надеялась, что завтра все исправится и прояснится: окажется, я просто бредила…
Глава тринадцатая
За окном красовался нудный серенький денек. Подруга была на работе, а я слонялась по пустой Тайкиной квартирке, избегая заходить на кухню. Там, на подоконнике торчал пузан, а в целлофановом пакете, в шкафчике рядом с крупами, притаились золотые мошки-блошки. Но, чувство голода взяло свое. Избегая резких телодвижений, провоцирующих головокружение, я покопалась в холодильнике. Хотелось чего-нибудь эдакого… Увы, Таин холодильник был еще более жалким зрелищем чем мой: полбанки старого майонеза, два сморщенных соленых огурца в пакетике, кусочек сыра, совсем чуть-чуть ветчины, три яйца и одинокий куриный окорочек в морозилке. М-да… холостяцкая жизнь вряд ли идет кому-то на пользу. Я бросила окорочек в кастрюльку, налила воды, поставила на газ и присела отдохнуть. Взгляд, как заговоренный, опять остановился на пузане. Пришлось встать, снять его с подоконника, поставить на стол и заняться тщательным изучением. С детства обожала исследовать и изучать всякие непонятные штуковины, дрожа от волнения и нетерпения поскорее прикоснуться к тайне, а здесь… здесь я ничего подобного не испытала, напротив, мне все время было страшно… меня на самом деле пугала какая-то несчастная скульптура!
Чтобы не дергать его лишний раз за противное «хозяйство», я попробовала расковырять черепушку толстяка ножом, но безрезультатно – не отыскалось ни малейшего зазора. Если бы своими глазами не видела, как у него открывается башка, в жизни не поверила бы в это. Пришлось дергать. Получилось где-то с двадцать пятой попытки. Раздался тишайший щелчок, лысая макушка откинулась, и я уставилась внутрь болвана. Что я там собиралась найти, неизвестно. Пришлось сесть под самую лампочку, но все равно, видимость была так себе. Преодолевая брезгливость, я сунула руку во чрево пузана. На ощупь исследуя железные закоулки, я надеялась, что внутри нет никакой хитроумной ловушки для пальцев или чего-нибудь острого… внезапно я на что-то наткнулась. Это что-то, похожее на плотно свернутый лист бумаги, пряталось в полом «хозяйстве» уродца. Осторожно вытащив находку, я еще раз исследовала железное нутро, но больше ничего не нашла, теперь пузан был пуст окончательно и бесповоротно. Готовясь к раскрытию какой-нибудь тайны, я развернула листок. Корявыми, небрежными буквами там была записана какая-то химическая формула. В химии (как и в физике, как и в математике, как и в анатомии) я была полным дундуком, посему, раскрытие тайны не состоялось.
Куриный окорочек тихо булькал в кастрюльке, по кухне разносился такой мирный, такой домашний запах вареной курицы… как же там моя бедная собачка? На стене, у самого обеденного стола, ленивой Тайкой был привинчен телефонный аппарат. Слушая долгие гудки, я почему-то ждала, что трубку снимет мой Лаврик… трубку действительно сняли и совершенно незнакомый мужской голос произнес:
– Я слушаю.
Нажав на клавишу отбоя, я долго глядела на пищащую телефонную трубку. Кто это, интересно, торчит в моей квартире? Слушает он, видите ли… Что с моей собакой?! Имею право знать! Я набрала номер редакции и простужено каркнула:
– Позовите Влада, пожалуйста.
– А кто его спрашивает? – редакторша в упор меня не узнавала.
– Его жена, – с удовольствием ответила я. Разумеется, никакой жены у нашего оболтуса внештатника не было и не предвиделось, но редакторша так сильно засыхала по Владику, что я не могла отказать себе в маленькой радости представиться его супругой.
– Да? – раздался голос Влада. – Кто это?
– Влад, это я, Сена.
– О, бог мой, Се…
– Тише! – зашипела я. – Не надо никому знать, с кем ты говоришь! Рядом с тобой есть кто-нибудь?
– Конечно, – голос Влада прозвучал глухо, видать, прикрыл трубку ладонью, – весь персонал. Куда ты пропала? Все в ужасе…
– Я тоже. Слушай, ты мог бы приехать ко мне сейчас?
– Конечно. А ты где? Дома?
Пару секунд я колебалась, потом все же назвала Тайкин адрес.
– Сейчас буду.
Запищал отбой. Выключив газ, и налив в кружку остатки не выкипевшего бульона, я пошла в комнату и включила телевизор. На душе было гораздо светлее, Владу можно было доверить любые тайны, спросить любого совета… хорошо иметь друзей.
Прихлебывая бульон, я смотрела в экран, но продолжала думать о своем.
– …на своей подмосковной даче был убит Семашко Аристарх Аверьянович, – расслышала я голос обозревателя новостей, – выдающийся ученый, известный химик, биолог, фармацевт…
