И он, чрезвычайно гордый собой, потряс ушками в подтверждение своих слов.
— Вот это да! — подхватила Брыся. — Значит, ты теперь сможешь приходить, когда захочешь?!
— Ага! — закивал йорк. — Представляете?!
Мы все одобрительно закивали.
— А у тебя, Энди? — спросила я.
— У меня? — задумчиво переспросил тот, всем своим видом показывая, что ему не до детских глупостей. — Говорят, в деревне появилась какая-то наглая крыса. Никого не боится, не убегает даже при виде…
— И у меня — новость! — перебивая его, заорала Брыся. — Я им сказала, что Чарли приезжает! Они придут знакомиться! Я их пригласила!
— Только, чур, не в дом! — запротестовала я. — А то четыре собаки в доме — это как-то многовато.
— Откуда четыре-то? — возмутилась Брыся. — С йорком выходит три с хвостиком.
— Почему это — с хвостиком? — возмущенно пискнул Робин. — Я теперь умею виснуть на рукаве, как настоящая полицейская собака!
— Зато ты рычать не умеешь! Висишь, как брошка! — захихикала Брыся. — Вот научишься рычать — будем считать тебя полноценной собакой! Мама, а когда они приедут?
— После обеда.
— Чьего? — заинтересованно спросил йорк, который заметно сник после Брысиного выпада, но услышав, что будут кормить, снова воспрянул духом.
— В твоем случае, Робин, обед — это не действие, а время суток, — разочаровала я маленького йорка.
Собаки умчались во двор. Завидуя им всей душой, я села дописывать статью про новый метод анализа коммуникаций. Со двора доносился лай и команды, которые Брыся отдавала йорку. Судя по звукам, они отрабатывали приемы поиска и задержания вора, которому дали условное имя «Кот». Руководила операцией Брыся.
Едва я успела подумать, что наши гости где-то заблудились, как вдруг раздался шорох шин: во двор торжественно въехала машина наших друзей. Наташа и Леша выгрузили сумки, а следом из машины аккуратно спустился Чарли, стараясь не повредить свои хрупкие суставы.
— Брыся! — громко крикнула я. — Чарли приехал!
Из глубины сада донесся оголтелый лай, и Брыся влетела в дом со скоростью борзой на синодроме.
— Чарли! Наконец-то ты приехал! — заорала она, чуть было не затормозив в вешалку.
— Здрасте, — скромно сказал Чарли, боком входя в дом, — действительно, долго не виделись…
Он огляделся и прошел в гостиную. Брыся унеслась вслед за ним. Мы устроились на кухне, где Наташа вручила мне укутанную в махровые полотенца стеклянную миску. Едва я сняла первый слой полотенец, как по дому поплыл сладковатый запах жареных пирожков. Тут же в коридоре раздался собачий топот.
— Ой! Пирожочки! С мясом! — заорала Брыся, влетев на кухню. — А мне?!
— Брыся, перестань орать и носиться! — взмолилась я. — Я вам обоим дам по полпирога, но потом, когда чай будем пить. А пока иди, познакомь Чарли с Энди и Робином.
— Идет! — во всю мощь заорала Брыся и попыталась поймать себя за хвост. Это ей не удалось, и, весело гавкнув, она скрылась за дверью.
Я подумала, что охота за своим хвостом должна здорово повышать самооценку: если поймал, значит, очень ловко ловил, а если нет — очень ловко убегал.
— Энди и Робин? — переспросила Наташа. — А это кто?
— У нас тут есть два соседа, — пояснила я. — Брыся часто с ними играет.
— Смотри-ка, — воскликнула Наташа, — вон они, уже пришли! Обнюхивают друг друга. А Брыся бегает вокруг и лает. Ой, а йорк-то какой маленький! Не затопчут?
— Маленький, да удаленький… И вообще, они сейчас все сюда прибегут. Брыся им расскажет про пироги, вот увидишь!
Словно по команде, собаки развернулись и помчались на террасу. Впереди неслась Брыся, рядом серым клубочком катился йорк, за ними трусил Энди, всем своим видом показывая, что главное — это сохранять достоинство, а Чарли неторопливо шел позади всех. В паре метров от террасы Брыся остановилась, дожидаясь Чарли. Робин, воспользовавшись ее замешательством, с радостным воплем первым влетел на кухню. За ним вошел Энди.
— Кажется, тут что-то с мясом раздают? — запыхавшись, спросил Робин и повел носом.
— Какие-то пи-ра-шки… — добавил Энди. — Пахнет вкусно…
— Сам ты — пи-ра-шок! — заорала Брыся, на сей раз затормозив головой в холодильник. — Это же… Это же самое вкусное, что есть на свете! После сыра, конечно! Дай пирожо-о-ок! — заныла она, сообразив, что под групповым натиском я сдамся гораздо быстрее.
— Ладно, — улыбнулась я, — если Наташа не против, я вам всем сейчас выдам по половинке, как было обещано.
— Не против, — рассмеялась Наташа. — Ты дели, а я остальные сумки принесу…
— Только ты по-честному дели! — проводив Наташу взглядом, опять заорала Брыся. — Йорк — маленький! Ему — меньше всех!
— Почему это меньше всех? — возмутился Робин. — Мне — как всем! Ничего себе заявленьице — «йорку меньше всех»!
И он впервые в жизни оскалился и зарычал.
— Ура-а-а! — завопила Брыся. — Получилось! Я просто хотела, чтоб ты научился рычать! А пироги — это была самая лучшая мати-вация!
— Чего-чего? — насторожился йорк, мигом забыв обиду. — Что за мати-вация такая?
— Это чтоб ты захотел делать то, что ты делать совсем не хочешь! Или не можешь! — продолжала орать Брыся, пытаясь скинуть на пол миску с пирогами. — Признайся, ты ведь поверил, что тебе дадут малюсенький кусочек вместо обещанной половины?!
И она довольно захихикала, в восторге от собственного педагогического таланта.
— Брыся! — строго сказала я. — Во-первых, убери лапы со стола, а во-вторых, перестань, пожалуйста, орать. И вообще, сейчас все получат по полпирога и пойдут играть в сад!
— И вы? — воодушевилась Брыся, немного снизив громкость. — Хочешь, я вам что-то покажу? Я норку нашла! Там кто-то живет, но я пока не знаю, кто он, этот кто-то. Я его выслеживаю. Может, он — заяц?
Я вынула из миски два пирога и разрезала их ровно пополам. Четыре пары глаз следили за моими руками, ожидая раздачи.
— Первым получит свой пирог… — начала я, обводя взглядом собачью компанию.
— Кто? — спросили все хором.
— Робин!
Я решила подбодрить малыша-йорка, который, было, опять упал духом после Брысиных педагогических издевательств. Торжествующе показав всем язык, он быстро схватил свою долю и скрылся под шкафом, куда, кроме него, никто больше пролезть не мог.
Следом подошел Энди и, вежливо взяв у меня из рук свою половинку, тут же методично ее уничтожил. Чарли заглотил полпирога в один присест, а Брыся сначала выела самое вкусное — мясо с жареным луком, а потом неторопливо доела валявшееся на полу тесто, ставшее похожим на вывернутую варежку.
— Ух! — выдохнула она, облизываясь. — А больше нет?
— Нет, Брыся, — ответила я, — остальные пироги — для нас.
— А зачем вам сто-олько? — тут же заныла она. — Вон, целая миска! Вас же четверо и нас четверо! Так нечестно! Нам всего два, а вам… а вам… а вам гораздо больше!
— Брыся, если вы будете хорошо себя вести, так и быть, я вам дам еще по полпирога. Но потом.
— Мы будем! — пообещал йорк, вылезая из-под шкафа и отряхивая прилипшие крошки. — И еще придем. За пирогами.
— Да вы и так просто заходите, чего уж там! — рассмеялась я. — Например, поболтать!
