— Я оказался в беде, а ты и палец о палец не ударила, чтобы помочь. Для бегемотов мои перемещения не представляли загадки, и расчет их полностью оправдался. Ловушка сработала. Я же, угодив в нее, без посторонней помощи выбраться не мог. Кабаниданцы
— Пол…
— Я не был Полом Андерсеном, так как позволил прицепить к себе минибомбочку? Да мне и в голову не пришло, что найдется на белом свете негодяй, отважившийся на такое. Я находился в тылу врага. Бегемотам незачем было пускаться на подобные авантюры, а кто еще в Кабанидане стал бы пытаться завести знакомство со мной столь оригинальным способом?
Между прочим, всего час спустя после вручения сувенира моей заднице ты в баре могла получить подарок похуже. Да и во время нашей последней встречи неизвестно, чем бы дело кончилось, если бы на пальбу на улице ты получила достойный ответ, но я сдержался и дал тебе еще один шанс, оставшись в номере… и в конечном итоге переиграл. Могла бы об этом и догадаться. Только… не посмел ударить.
— Пол! Пол…
— Ты не стала слушать моих объяснений. Я не являюсь самим собой, поскольку сзади отсутствуют крылышки. Разве не так?
— Пол!
— Что, «Пол»? Не Пол, а мистер Андерсен!
— Не надо…
— Ты, кстати, забыла проверить, не спрятан ли у меня в штанах другой браслет-превращатель! Напомни, чья это гениальная идея.
— О, Пол…
— Я начал понимать, что происходит, только придя в сознание и обнаружив над собой двух агентов секретной службы, «мило» разговаривающих по видеотелефону со своим боссом. Ты унесла весь мой боевой арсенал, оставила раненого и беспомощного в руках врага, не удосужившись даже поинтересоваться, в кого все-таки стреляла. Каждый кабаниданец весил минимум полтонны, я же в тот момент был не в состоянии справиться и со средних размеров муравьем… Молодец!
— Пол, Пол…
— Хорошо, бегемоты переоценили свои возможности. Лишь их беспечность спасла мою жизнь.
Я бессильно упал на подушки. Грудь горела, голова кружилась, по телу разливалась слабость. Мне, наконец, удалось выговориться, но это не прошло даром. Давай-ка спокойнее. Вдох. Теперь выдох.
— Пол, я знаю, знаю, что маленькая и глупая… натворила столько всего… допустила кучу ошибок, едва не погубила тебя. В общем, вела как, как… Это не оправдание. Я виновата и не заслуживаю прощения… Да и само по себе оно уже ничто не изменит. Правда, Пол…
Ее глаза опять заблестели, говорила она, словно ком в горле сидел, медленно и тихо.
— Можешь наказать меня… только потом, когда выздоровеешь. А сейчас лежи спокойно и не мучай себя. Ты еще очень слаб… съел столько стимуляторов… и чуть не отправился из-за них на тот свет.
— Еще скажи, сделал это из удовольствия.
— Пол…
— Слушаю.
— Раньше я считала, будто на многое способна, однако на деле убедилась в обратном. Но так или иначе твой организм сейчас сильно истощен, не давай ему больше нагрузку. Побереги силы, они еще пригодятся. Пожалуйста, Пол.
— Мистер Андерсен.
— Хорошо. Я теперь и обращаться должна к тебе на «вы»?
— Да!
— Ладно.
Казалось, в тот момент Джейн бы согласилась со всем на свете.
— Хотя неважно! — я попытался сесть и, как только это удалось, объявил: — У меня нет желания здесь оставаться. Я ухожу.
В ответ она отрицательно покачала головой.
— Не понял?
— Неудачная идея. Ничего хорошего из нее не выйдет.
— Почему?
— Потому что до выздоровления ты останешься здесь.
— Не вижу, кто мне помешает.
— Догадайся.
Джейн легко пресекла все мои попытки подняться и твердой рукой уложила в постель. Я попытался сопротивляться, но был настолько слаб, что ничего не получилось.
— Вот видишь, ты совершенно беспомощен.
— Только незачем меня в этом упрекать!
— Не надо так. Ведь я не упрекаю, я… Извини. Когда встанешь на ноги, заберешь документы и тогда можешь идти, куда хочешь.
— Нет! — упрямо заявил я.
— Да. И не спорь. Давай руку, пора делать укол.
Ее голос в эту минуту звучал гораздо увереннее моего.
— Что, документы здесь?
Она лишь кивнула.
— Вот дурочка!
Джейн не стала оправдываться.
— Ты несколько дней был одной ногой в могиле. Сейчас кризис миновал, но я не хочу, чтобы он вновь повторился. Еще раз прости, но на сегодня хватит. Ругаться будешь потом. И учти, если не желаешь регулярно есть снотворное, веди себя хорошо и больше не нервничай.
— Сколько я провалялся без сознания?
Кажется, в моем голосе появилось удивление.
— Много. Очень много. И только вчера я поняла, что ты останешься жить. Сейчас уже самое страшное позади.
— Ну и стреляют же некоторые.
Джейн тяжело вздохнула.
— Давай-ка спать.
И тут же комната, раскачиваясь, поплыла куда-то. Веки налились свинцом, поднять их стало почти невозможно, видимо, вместе с лекарством в мой организм попало снотворное. И кто это удружил, интересно?
2
Я продолжал дуться на Джейн и почти с ней не разговаривал. Она же, напротив, кормила меня лекарствами, сидела рядом часами, в основном, когда спал, выполняла любые капризы. Мой голос воспринимался за три и всегда был решающим за исключением одного: в вопросах своего лечения я не имел никаких прав.
Но надо отдать ей должное, выздоровление шло быстрыми темпами. И вот Джейн разрешила вставать и начала заново учить ходить, пока по дому. На улицу даже нос высовывать запрещалось. За дверью находился чужой, недружелюбно настроенный мир, и я еще, как считали некоторые, не готов к встрече с ним. А спорить оказалось бесполезно. Едва заговаривал о том, что хочу прогуляться, сразу получал в ответ неизменное: «Извини, тебе немного придется подождать», — и видел, как начинают становиться влажными ее глаза.
Джейн не называла меня больше Полом, но и мистером Андерсеном тоже. Она мучительно
