Забих, что колдунья из-за них не принимает. Он сразу же стал хохотать, я еще и договорить-то не успела. И потом сказал, что тоже любит и уважает Ходжу Насреддина, но увидеть вас ему все равно непременно надо. Я говорю: да спит она! – но в коридор пустила, как вы и велели, кто смеяться станет. Он говорит: готов ждать, пока Анжелика Андреевна соблаговолит меня принять. Так и выразился культурно, я не сама придумала. И сел под вешалкой. А я решила вам все же сказать, потому что чего он там сидит: Семен уже выпивши к нему приглядывается и Наталья шипит. Как бы после чего не вышло!
– О, Господи! – я спустила ноги с кровати и на ощупь сунула их в тапки. Один из тапков, естественно, оказался Хлопси или Мопси. Придавленная свинка истошно завизжала и спряталась под кровать. Дашка сочувственно хлюпнула носом, но мне некогда было жалеть обиженное животное. Я лихорадочно соображала.
Какой-то незнакомый мужик с утра в субботу явился ко мне по делу, причем не нашел ничего лучшего, чем спросить про колдунью Анжелику. Стало быть, мой адрес он разыскивал через… через опрос соседей? Через районное отделение милиции? Зачем же я ему сдалась?… Ну это я, положим, прямо сейчас и узнаю, но… Но он сидит под вешалкой в коридоре, черт его побери совсем! А это значит, что я до встречи с ним даже умыться не смогу! И в туалет сходить! Да еще Дашка здесь маячит, и выгнать ее нельзя, потому что он сразу же ее спросит… Стало быть, придется сейчас при ней одеваться и… Боже мой, а что это такое в зеркале отражается? Да это же моя рожа!
И тут Дашка меня добила.
– Наверное, мне не надо было… – опустив голову и ковыряя тапком потемневший паркет, сказала она. – Но к вам, Анжелика Андреевна, так редко мужчины ходют. Хоть вы же умница редкая и собой еще вполне. А этот такой весь из себя подходящий. И по возрасту. Вот мы с Фросей и подумали… Вы уж простите меня, дуру, если что…
Я тихо и злобно зашипела. Оказывается, здесь не чистая Дашкина самодеятельность, здесь, изволите ли видеть, – заговор. Шерочка с машерочкой – Дашка с Фросей.
Я натянула джемпер и подвернувшиеся мятые, но вроде бы чистые брюки и, тяжело вздохнув, сказала:
– Ладно, Даша, проехали. Зови сюда этого подходящего мужчину. Хватит ему уже под вешалкой сидеть.
Дашка не сдвинулась с места. На лице ее, как сопли под носом, застыло выражение тупого упорства, которое обычно можно увидеть на физиономиях региональных лидеров радикальных партий и мордах зрелых собак-боксеров.
– Что еще? – спросила я.
– Вы, Анжелика Андреевна, волосы расчешите и – вот.
– Что – вот?! – чувствуя, что закипаю, осведомилась я. Честное слово, даже жалко этого незнакомого мужика. Сейчас ведь попадет под холодный душ моего отрицательного обаяния и совершенно ни за что, ни про что.
– Вот, я вам косметическую салфетку последнего поколения принесла. У нас девочки на рынке прямо из Франции продавали. Освежает, мгновенный эффект плюс виртуальный лифтинг.
– Хорошо, Даша, спасибо. А что с ней делать-то? – спросила я, так как слово «лифтинг» ассоциировалось у меня только с «лифчиком». Благодаря телерекламе вспомнились также прокладки с крылышками.
– Просто протрите лицо.
Кивнув, я провела щеткой по волосам и разорвала красивую плотную упаковку салфетки последнего поколения.
– Теперь все? – осведомилась я. – Или еще что-нибудь?
– Брюки бы еще подгладить, – деловито оглядела меня Дашка, не заметившая моего сарказма. – Но в целом – гораздо лучше.
– Иди, Даша… – понизив голос почти до инфразвука, произнесла я. Подействовало. Ушла.
Когда он вошел, я стояла на стуле к нему спиной и открывала форточку. Форточки в нашем доме под стать всему остальному: давно рассохлись, открываются не сразу, а потом – решительно не закрываются. Ручки же их похожи на краники от старых самоваров и, если сунуться не глядя, могут защемить палец. Так что – процесс.
– Здравствуйте, Анджа, – послышалось от двери.
– Доброе утро. Проходите, я сейчас, – сказала я, открыла наконец форточку, поймала лицом несколько залетевших в окно крупных ноябрьских снежинок и обернулась на стуле, придерживаясь за ручку на раме.
Так мы и стояли некоторое время – он держался за дверную ручку, а я – за ручку на окне. В затылок летел снег, а босые ступни стремительно замерзали. Его же наоборот, по-видимому, пробила испарина. Свободной рукой он достал из кармана аккуратно сложенный платочек и вытер им лоб. Я прекрасно помнила этот умилительно торчащий платочек и знала, что в том же кармане должна лежать и маленькая пластмассовая расчесочка. Разменяв пятый десяток, люди не отказываются от подобных привычек. Должно быть, он расчесался ею раньше, сидя под вешалкой.
Анекдот: «У армянского радио спрашивают: Можно ли спать с открытой форточкой? Ответ: Можно, если больше не с кем.»
– Здравствуйте, Вадим. Мы с вами давно не виделись.
– Да. Семь лет.
К его чести – я знала, он не будет врать о том, что за эти годы я совершенно не изменилась. Он – не изменился действительно. Сколько ему сейчас лет? Наверное, около пятидесяти. Если вспомнить и сравнить, пожалуй, ему даже похорошело. Стал холеней и спокойней.
Семь лет назад (недавно я почему-то вспоминала об этом времени. Где и когда?) у нас с Вадимом, пожалуй, могло что-нибудь получиться. Если бы он меньше врал мне. Если бы в это же время отец Антонины не приехал знакомиться с дочерью. И еще десяток других «если бы»…
– Как вы нашли меня, Вадим?
– Очень просто. Как в нашей стране ищут людей? Через милицию, конечно. Должен вам сказать, что на этой «земле» вы – довольно известный человек, – он позволил себе улыбнуться.
– Ну да, вы же когда-то работали в органах. Старые связи?
– Давно нет. Гораздо проще.
Я не стала больше расспрашивать. Показалось – глупо. Какая разница? Он наконец оторвался от ручки, прикрыл дверь и подошел ко мне. Церемонно протянул руку, помогая сойти со стула. Удивленно пошевелил тонким носом.
– Косметическая салфетка последнего поколения, – вежливо объяснила я. – Свежесть и виртуальный лифтинг.
– Простите меня, Анджа, я сейчас уйду, – сказал Вадим. – Я понимаю, что вам надо умыться и все такое. Могу ли я пригласить вас сегодня вечером в ресторан?
«Зачем?» – хотелось поинтересоваться мне. Но я не стала этого делать, потому что есть правила этикета воспитанных людей, и они такого лобового вопроса не предусматривают. Можно вежливо отказаться, можно поблагодарить и согласиться. Любопытство мое было разбужено, и меня уже давно не приглашали в ресторан. Я поблагодарила и согласилась. Вадим сказал, что заедет за мной ровно в семь часов. Уходя, с удивлением взглянул на тупорылые бело-рыжие мордочки выглядывавших из-под кровати Хлопси и Топси, но ничего не сказал.
– Анджа, вы что, его выгнали?! – трагически вопросила из темноты Дашка, дождавшись меня из ванной. В свете дверной щели маячил голубоватый носик Фроси и носок ее же туфли. Тяжело загруженная вешалка семьи Кривцовых и кружащиеся в луче света пылинки придавали всему эпизоду повышенную сценичность.
– Нет, наоборот, – сказала я. – Он пригласил меня в ресторан. Сегодня вечером.
– Ой! – удивилась Дашка. – А как это вы так быстро договорились?
Видимо, даже на рынке у мужчин и женщин, встречающихся после долгой разлуки, принято чуть больше рефлектировать, чем вышло у нас с Вадимом. Я усмехнулась и не ответила. Дашка смутилась.
– Женщину ту, которая с сердцем, в больницу увезли, – помолчав, пожаловалась она. – Я врачей в
