Вульф удовлетворенно кивнул – помощника Леху он ценил именно за понятливость. А пока тот пробивал по своим каналам Фроськин номер, Новицкий слушал музыку. Но не какой-нибудь там шансон, от которого тащился раньше, а релаксирующую инструментальную музыку (к ней его пристрастила Ли-Янг). Она на самом деле помогала ему расслабиться, да и слух услаждала. К тому же под нее он не мог думать, а это было важно, потому что мозг тоже должен отдыхать, а Вульф привык вечно его так загружать, что иной раз от перенапряжения болела голова…
Затренькал телефон. Вульф поднес его к уху и сказал:
– Слушаю.
– Номер телефона я раздобыл, – отчитался Леха. – Мобильный, как просили. Сейчас пришлю…
– Диктуй, я запомню.
Леха продиктовал. Вульф отключился и тут же набрал Евин номер.
– Алло, – услышал отец дочкин голос. Звучал он необычно: глухо и немного испуганно.
– Здравствуй, Фрося.
– Тут такие не проживают.
– Ну, хорошо, здравствуй, Ева.
– Ты кто такой? – не удосужив его приветствием, проворчала Ева. – И как ты узнал мой номер, он засекречен, как базы Пентагона?
– Я твой отец Эдуард Петрович Новицкий. На второй вопрос отвечать?
– Не надо. – И замолчала.
– Догадываешься, зачем звоню?
– Нет.
– Это по поводу смерти Дусика.
– Если ты хочешь взять на себя похоронные хлопоты, я возражать не буду. Мне сейчас, знаешь ли, не до этого.
– Сына я похороню, не волнуйся. Но мне бы еще хотелось найти его убийцу…
– Ну и ищи! – разозлилась Ева. – Я-то тут при чем?
– Ты можешь мне помочь.
– Чем, интересно?
– Устрой мне встречу с бывшим Денискиным продюсером, и как можно скорее. Желательно прямо сегодня…
– С Невским?
– Понятия не имею, как его зовут.
– Его зовут Игорь Александрович Нагибин. Он директор продюсерской компании «Арт-Джи». Это очень занятой человек, и я сомневаюсь, что он бросит все дела и к тебе помчится…
– А ты его уговори.
– И не подумаю, – завредничала дочура. – Я ему, конечно, скажу, но даже не знаю, сможет ли он на этой неделе с тобой встретиться…
– Ева, ты дура, – устало вздохнул Вульф. – А я-то всегда считал свою дочь очень умной, но теперь понимаю, что переоценил тебя. Из-за глупого упрямства и желания мне досадить ты делаешь хуже себе же. – Она громко запыхтела в трубку, но перебивать не стала – заинтересовалась. – Уж я-то знаю, что
– Откуда ты знаешь? – сдавленно спросила Ева.
– Вопрос, как я полагаю, риторический. Поэтому отвечать не буду, скажу лишь, что у ментов против тебя уже есть улики…
– Показания этой старой грымзы, что ли?
– Если бы… – Он, устав держать телефон возле уха, включил громкую связь и закончил: – На пушке найдены отчетливые отпечатки. И я больше чем уверен, что они окажутся твоими…
– Что-о-о?
– Что слышала.
– Не может быть! – Ева сорвалась на крик. – Ты это только что придумал, чтобы я…
– На пушке окажутся твои отпечатки, вот увидишь, – терпеливо повторил Вульф. – Не зря же их оставили. Тем более такие четкие.
– Но я никогда ее держала в руках этот пистолет! – Голос ее задрожал, как будто она вот-вот заплачет, но Ева, истинная внучка Элеоноры, быстро взяла себя в руки и продолжала уже более спокойно: – Откуда мои пальчики на нем могут взяться, если я впервые увидела этот чертов «браунинг», когда менты его обнаружили в кадке с пальмой?
– Нет, Ева, ты должна была его видеть и трогать раньше. И если я прав, то тебя скоро вызовут в ментовку, чтобы снять твои отпечатки и сличить их с найденными. Если они окажутся идентичными, тебя возьмут под стражу.
– Хочешь сказать, что мне кто-то подсунул пушку, чтобы я за нее схватилась? А потом ею убили моего брата… желая подставить меня.
– Нет, его убили, потому что хотели убить, но заодно решили подставить и тебя. Повторяется моя история. Помнишь, как погибла твоя бабушка?
– Алекс зарезал Элеонору твоим кинжалом, чтобы увести ментов по ложному следу, – мгновенно подхватила Ева. – Но меня, папуля, похоже, конкретно подставляют! Заманили Дусика в мой дом, как-то пришили его, а главное – для этого раздобыли пушку, на которой мои пальчики… И убей меня, я не знаю где! Я не помню, чтоб держала в руках оружие.
– Придется вспомнить.
– Я понимаю, но…
– Потом, Ева, – оборвал ее Вульф. – Если хочешь, мы это обсудим потом, сейчас мне хотелось бы встретиться с Денискиным продюсером. Ты сможешь это устроить или мне найти его по своим каналам?
– Ладно, уговорил, я это устрою. Приезжай ко мне. Нагибин здесь будет.
– У тебя дома?
– Ну да. Он же и мой продюсер тоже. И как раз сегодня мы встречаемся, чтобы обсудить гастрольный график.
– Так что ж ты мне раньше… – начал возмущаться Вульф, но Ева уже отсоединилась. – Вот стерва, – без злости проворчал Новицкий и, тронув водителя за плечо, сказал: – Никуда ехать не надо, я дойду пешком.
Он вылез из машины и зашагал по Арбату в направлении отчего дома. Телохранители безмолвными тенями двинулись следом.
Ева
Ева едва успела переодеться после визита в адвокатскую контору, как явился папашка. Открыв дверь, она остолбенела. Эдуард Петрович Новицкий, которого она видела последний раз два года назад и которого помнила очень толстым, одышливым стариком, сейчас оказался стройным, спортивным мужчиной в полном расцвете сил. Он выглядел даже моложе, чем десять лет назад, в пятьдесят, теперь же ему было шестьдесят, а никто не дал бы больше сорока пяти.
– Привет, – поздоровался с ней папаша и, не дожидаясь приглашения, вошел. Впрочем, другого от старого бандюка, пусть и сильно изменившегося внешне, ожидать не приходилось. – Продюсер твой уже тут?
– Нет еще, запаздывает, – ответила Ева, устремляясь за отцом в гостиную. – В пробке стоит. А ты как умудрился так быстро доехать? Мигалочку, что ли, прикупил?
Он неопределенно пожал плечами и, войдя в комнату, стал по ней расхаживать. Ева с недовольством следила за тем, как бесцеремонно Вульф шлепает по ее квартире, хватая антикварные безделушки и тут же ставя их обратно, словно не для того берет, чтобы полюбоваться, а лишь бы облапать. В итоге, не выдержав, Ева рявкнула:
– А ты, папуля, не очень тут расхозяйничался?
– Ты о чем, доченька?
– Шастаешь обутый по персидским коврам, хватаешь антикварные статуэтки грязными руками…
