ошибся.
Она невольно вспомнила о предании, которым гордились все жители города Абидоса, получившие долгожданное освобождение из-под ярма рабства благодаря героическому поступку гетеры.
Однажды во время праздника, когда захватившие город чужеземные воины перепились во время шумной оргии с местными флейтистками, танцовщицами и гетерами, одна из них, изловчившись, завладела ключами от городских ворот. Проникнув за крепостную стену, она сообщила горожанам о том, что все чужеземцы мертвецки пьяны и храпят на весь город.
Горожане, взяв в руки оружие, разбили наголову и прогнали всех завоевателей. Благодарные жители возвели в городе храм в честь Афродиты-Гетеры.
Несмотря на то, что эта история имела место в стародавние, мифические времена, Таида постоянно вспоминала о ней.
Только через день Таида решила рассказать обо всем жрице Панае и отправилась к ней рано утром.
Паная обрадовалась приходу Таиды. Гетера попросила выслушать ее в их любимом саду.
– Пойдем в сад. Сделай так, чтобы нам никто не помешал. На этот раз речь идет о жизни и смерти.
В саду было спокойно, как на уединенном острове. Гудение насекомых только усиливало это ощущение тишины.
Они расположились в тени густого дуба. Все, что нужно было сказать, Таида продумала заранее, но теперь не знала, как начать. Она только вздыхала и беспомощно озиралась, как приговоренная, ожидающая смертного приговора.
Паная взглянула на нее ободряюще, и в ее серых глазах сверкнули искорки любопытства.
– Мне нравится твое общество, Таида, потому что ты всегда можешь сообщить что-нибудь интересное.
Сначала Таида подробно рассказала о дворце Персея, об уникальной коллекции произведений искусства, заметив:
– Спрашивается, откуда у него такие богатства?
– Думаю, это подарки от персов, а также военные трофеи, – задумчиво ответила Паная.
– Но самое главное, о чем я хочу сообщить тебе, дорогая Паная, из-за чего я срочно пришла к тебе, не особенно занимательно и интересно, поскольку речь идет о предательстве, коварстве и об ужасном заговоре, который делается не без помощи Демосфена.
– Заговоры всегда ужасны. Не волнуйся и рассказывай обо всем подробно.
– Персей приказывает мне убить Александра. Он зашел в своих планах так далеко, что говорил уже о траурной процессии, которая прибудет в Македонию. За это они обещают заплатить мне баснословную сумму.
Жрица Паная способна была выслушать самые чудовищные известия, не изменяя при этом выражения лица. Казалось, что две женщины просто ведут праздный, ничего не значащий разговор в прохладной тени этого маленького, заботливо ухоженного садика.
Затем Паная как бы между прочим спросила:
– И ты ни на минуту не раздумывала, стоит ли тебе принять это предложение?
– Ты не должна была меня об этом спрашивать, – печально сказала Таида и опустила глаза. И тут же почувствовала легкое прикосновение руки на плече.
– Не обижайся, Таида. Это было бы вполне понятно, ты молода, очень молода, и лишняя роскошь тебе только к лицу.
Таида перебила жрицу, чего никогда обычно не делала:
– Я не способна на предательство. Хуже смерти ничего не может быть – так думают многие. Я же думаю, что позор хуже.
– Да, ты права. Мне действительно не следовало спрашивать тебя об этом.
– Слабость души можно преодолеть, подлость же непременно заведет в бездны Тартара. Я не хочу никаких грязных денег. Скажи, Паная, ты можешь исполнить одну мою просьбу, которая тебе не будет ничего стоить.
Жрица кивнула.
Гетера подняла глаза. В них была мольба о помощи.
– Не могла бы ты обещать, что после сожжения Персеполя, мне никогда больше не придется участвовать в военных походах, даже ради священной мести.
– Согласна. Но только с одним условием. Ты доведешь начатое дело до конца, чего бы тебе это ни стоило.
Таида вздохнула с облегчением. Потом они обсудили, как следует вести себя с Персеем.
– Я сделала вид, что согласилась на предложение Персея, чтобы предупредить и сласти Александра и его ближайших соратников.
Паная задумалась и долго молчала. Наконец, решившись на откровенность, проговорила:
– Персей умен, коварен. Я слышала, что он владеет тайнами ясновидения. Персей может убить тебя. Тебе надо бежать из Афин.
Гетера вздрогнула.
– Ты уедешь в Вавилон, в лагерь Александра, при первой же возможности и скроешься там. Я постараюсь помочь тебе. Мне не хочется, чтобы ты оставалась в одном городе с твоим возможным убийцей. Ты должна уехать срочно. Запомни: Афины очень малы по сравнению с остальным миром. И еще запомни: политические игры – опасные игры, бег между властью и смертью. Власть неуклонно ведет к смерти. Смерть по приговору соотечественников – позорна. Эта мельница смертей никогда не останавливается. Жернова ее все время крутятся и крутятся – и этому не будет конца, если люди не усвоят одно простое правило: путь к благу лежит через познание, а не через войны, заговоры и мятежи. Государство невежд – мельница зла, и такое государство подлежит уничтожению. Срочно собирайся в путь и предотврати готовящееся зло.
Иола нашла Таиду на берегу Кефиса, на их излюбленном месте купания.
Таида сидела одна и не обернулась, когда подошла подруга. Лицо Таиды было осунувшимся, как после мучительных страданий.
Иола удивилась.
– Что случилось? – участливо поинтересовалось она.
Таида уронила голову на колени.
– Он убил ее. Феба мертва.
– Феба? – осторожно переспросила Иола.
– Да.
– Кто? Кто мог совершить убийство Фебы? За что?
– Ее зарезал кто-то из слуг Персея, – не поднимая головы проговорила Таида и горько заплакала. – Рабы не видели и не слышали, кто это сделал. Когда я вошла в свою комнату, то увидела Фебу мертвой. Ее убили в то время, когда мы с тобой гуляли по Афинам.
Глухие рыдания сотрясали тело Таиды.
– Посмотри на этот полевой цветок, – с нежностью в голосе проговорила Иола, – и ты возродишься к жизни. Пока есть на земле цветы, можно жить.
Но Таида не слышала ее.
– Сначала Орест, теперь Феба. Они мертвы, а я жива. Я отомщу за них. Я отомщу за свою мать.
– Месть совершат боги, если сочтут нужным, – тихо проговорила Иола.
Таида вспомнила слова Персея: «Я буду следить за тобой. За всеми твоими действиями».
Убийство Фебы было предупреждением.
Парус наполнился ветром, весла дружно поднимались и опускались, словно сильные крылья. Триера несла Таиду к берегам Азии, к Вавилону. Глаза ее заволокли слезы. Она плакала от страха перед неизвестностью, от страстного желания ее юной души победить все невзгоды судьбы и – от открывающейся перед ней красоты.
VI
В ночь последнего дня месяца боэрамиона Александр, царь Македонский, снялся с лагеря и к
