недолюбливает друзей своего любовника, затем не на шутку огорчился. Он сам никогда и ни с кем не изменял Александру, и Александр ценил верность друга больше всего на свете.
Сейчас они снова были единым целым.
Александр снял тиару и, крепко поцеловав друга в губы, первым заговорил:
– Я ждал, когда ты поправишься. Теперь вместе будем ловить Дария, захватим Сузы, Экбатаны, Персеполь, пройдем все страны на пути к Индии и океану, затем возвратимся в Вавилон. Вавилон, город чудес, будет столицей моего государства.
Царь повел друга в тронный зал, приблизился к высокой, длинной лестнице, ведущей к трону, стал подниматься…
Гефестион подошел к подножию лестницы, поднял вверх голову, следя за идущим по ступеням царем, позвал:
– Александр!..
Царь обернулся.
– Ведь перед битвой при Гавгамелах ты обещал, что она будет последней.
Александр сел на трон. Он был настроен решительно:
– Ты, Гефестион, как никто знаешь и понимаешь меня. Ответь!.. Можно ли остановиться, когда дорога на Восток открыта передо мной?..
– Нет! – был ответ друга.
– Я никогда не сомневался в тебе. Мы пойдем вместе до конца. Запомни: только те, кто смертельно завидуют моей славе, говорят о возвращении в Македонию. А большинство просто не привыкли к таким грандиозным победам, к таким обширным завоеваниям. Их устаревшие идеи мешают мне. И мы избавимся от всех, стоящих на моем пути.
Александр замолчал, будто всматриваясь в будущее, открытое только ему одному. Неожиданно встал с трона, поспешно спустился к другу. Приблизившись к Гефестиону, приложил к его губам перстень с царской печатью, приказывая хранить тайну. Словно самому себе, поведал свои мысли:
– Гефестион, мы пройдем через персидские земли и земли индов. Я сделаю весь мир единым государством. Я смешаю все народы, каждому повелю считать своим отечеством всю землю… Эллада и Азия будут едины… Но на все это Хронос отмерил мне очень мало времени…
Гефестион содрогнулся.
X
В эту ночь Таида долго не могла заснуть. Из ума не шли три образа: Александр, Птолемей и Персей.
Сегодня утром, когда Таида, прогуливаясь после завтрака по парку с Птолемеем, случайно выглянула на улицу, то увидела дорогую открытую повозку, в которой сидел Персей. Она сразу же поспешила в дом, сославшись на легкое недомогание, вызванное жарой.
Таида пока ни о чем не рассказывала Птолемею, так как ждала удобного момента, боясь, что ревнивый Птолемей неправильно поймет причину ее приезда в Вавилон. Кроме того, она надеялась на скорую встречу с Александром.
Сейчас, ночью, она содрогнулась, неожиданно вспомнив, как в Афинах Персей осушил кубок Исиды. Что означает в ее судьбе этот знак? Персей подчинит ее своей воле или?.. В памяти всплыли неистовые ласки, затем статуэтка Эринии, богини мщения, с собачьей головой и крыльями летучей мыши. Она не сомневалась, что это был подарок Персея, как угроза, если она не подчинится его воле.
Таида дотронулась до плеча Птолемея, но он не услышал ее. После бурных ласк он крепко спал. Было нестерпимо душно. Даже матрасы из козьих шкур, наполненные холодной родниковой водой, не спасали от жары.
Ощущение беспомощности и одиночества растревожило Таиду.
Еще мысленно кружась вокруг Александра, Птолемея и Персея, она задремала и вдруг отчетливо увидела себя с факелом в руке, сжигающей все на своем пути.
Персей тоже не сомкнул глаз в эту душную ночь. Он грезил наяву, мечтая о том дне, когда снова поймает Таиду в свои сети. Он был уверен: именно то, что нечестивый Македонец отверг ее, не ищет встречи с ней здесь, в Вавилоне, рано или поздно заставит гордую афинянку обдумать его, Персея, план. В самые ближайшие дни он найдет момент, чтобы заманить ее в свои сети, и заставит подчиниться своей воле. Таида попадется в западню, так тщательно им подготовленную, что она сама себя накажет, если вовремя не уничтожит Александра. Конечно, она не сможет вести открытую игру, чтобы не обнаружить себя, но у нее, едва выздоровеет Птолемей, появится возможность свободного передвижения в царском дворце. Паутина, которую будет плести он, постепенно станет такой плотной и густой, что Таида в конце концов задохнется и подчинится его воле. Скоро, совсем скоро он получит долгожданную возможность порадоваться, когда гетера уничтожит ненавистного Александра.
Но сначала он припугнет ее за то, что она уехала в Вавилон, не сообщив ему об этом.
Таида верила в прорицателей, которым самой судьбой было предначертано открывать завесу грядущего.
Жрица Паная во время их последнего разговора в Афинах передала Таиде письмо к знаменитой вавилонской прорицательнице Дамиссии, которая приходилась жрице дальней родственницей. Паная посоветовала Таиде, если у нее появятся какие-то сложности в Вавилоне, обязательно обратиться к Дамиссии за помощью и советом. Таиде и самой, неплохо владеющей даром пророчества, было интересно посетить знаменитую ясновидящую, молва о которой достигла даже далеких Афин.
Утром, проводив Птолемея впервые после выздоровления в царский дворец, гетера поспешила к Дамиссии. От слуг Таида узнала, что прорицательница пользуется большим уважением и почитанием в Вавилоне и к ее услугам прибегали даже при царском дворе.
Дамиссия, прочитав письмо жрицы Панаи, приветливо встретила Таиду в своем доме на окраине Вавилона. Она свободно владела греческим языком, так как по линии матери ее родословная шла от греков из Фессалии.
Таида поведала ей о своих тревогах.
Прорицательница внимательно разглядывала лицо гетеры, отдав должное его красоте, пристально всматривалась в печальные глаза.
В покоях Дамиссии стоял алтарь, различной формы треножники, на стенах висело множество амулетов, веревки, сплетенные из камыша, по движениям которых становилась ясна воля богов, словно они сами разговаривали с прорицателями.
Особое внимание Таиды привлек занавес со знаками зодиака, вышитыми серебром на грубошерстной ткани.
Именно к нему и подошла Дамиссия.
– Ты будешь много страдать, – сказала она.
– Страдать? Почему?
– Потому что в твоих жилах течет афинская кровь, которая доставляет немало хлопот всем поколениям вашей семьи. Из-за этого много выстрадаешь и ты.
Резко отдернув занавес, она устремила взгляд на устроенные за ним полки.
Там хранились настоящие сокровища. В груде камней самых различных пород желтел кусок солнечного камня. Пучки лекарственных трав соседствовали со всевозможными плодами и мисками с чудодейственными отварами. Отдельно хранились глиняные таблички, содержащие сведения халдейских астрологов о жизни небесных тел, об их влиянии на судьбы людей и животных. Рядом с ними лежали свитки папируса с записями египетских прорицателей и свитки шелка с толкованиями восточных магов. На отдельной полке лежала баранья печень, вылепленная из глины и испещренная надписями, объясняющими смысл указаний частей этого органа о грядущих событиях в государстве.
Из множества разнообразных предметов Дамиссия извлекла миску с водой из магического источника, поставила ее на пол и капнула туда несколько капель темной пахучей жидкости, которая тут же расплылась по поверхности воды.
Дамиссия заставила Таиду встать на колени перед миской, низко опустив голову. Рука прорицательницы совершила в воздухе несколько круговых движений, во время которых Дамиссия называла различные планеты. Потом она пробормотала заклинание на шумерском языке и стала
