шляпе, надвинутой на глаза. На заднем сиденье торчит второй малый. Готов поставить карамельку против посоха архиепископа Парижского, что этот второй – Мэллокс, мой друг америкашка Мэллокс, которого я долбанул утром по кумполу.
Что собираются делать эти господа? Проследить за мной? Пожалуй.
Ну что же! Я сыграю с ними одну милую шутку..
Гарсон наливает мне большой стакан пуйи. Я его пью и вижу, что два пассажира машины занимаются каждый своим делом. Шофер заводит мотор, а Мэллокс берет что-то, лежащее рядом с ним на сиденье.
Это «что-то» – автомат. Он поднимает его и направляет в мою сторону. Нас разделяет только большое стекло бистро. Я стою спиной к оружию. Поскольку между ним и мной меньше трех метров, можно предположить – не слишком рискуя ошибиться, – что моя биография закончится в этом бистро. В моем чайнике закипела работа. Я знаю, что успею сосчитать до трех, а потом будет слишком поздно.
Что делать?
Быстро! Быстро!
О том, чтобы броситься на пол, и думать нечего... Стекло доходит до пола...
Все это мелькает в моей голове за тысячную долю секунды... На губах чувствуется противный вкус страха, в ушах свист.
Вдруг я вижу идущую по тротуару влюбленную парочку. Это отодвигает момент, когда Мэллокс сможет выстрелить, на одну-две секунды.
Я отбрасываю колебания. В конце концов, это мой единственный шанс. Подскакиваю вверх и ныряю через стойку.
Гремит очередь. Красивое стекло разлетается на куски. Я чувствую, как по ногам ударяет горсть осколков. Приземляюсь по другую сторону стойки на целый полк пустых бутылок. Очередь разносит зеркало, оказавшее мне такую услугу, разбивает бутылки, дырявит перколатор4 и, описав полукруг, заканчивается на гарсоне. Тот валится на меня, заливаясь кровью.
Хорошая работа...
Люди кричат. Паника...
Наклоняюсь к гарсону. Он мертв дальше некуда. Ему уже ничем не поможешь,
Я смотрю на свои ноги. Брюки разорваны. Совсем немного, и мои ноги превратились бы в кровавую кашу.
Я отделался десятком более-менее глубоких царапин на лодыжках. К счастью, очередь прошла в половине сантиметра выше. Если бы я не совершил прыжок рыбкой, то получил бы всю ее в спину и единственному, а потому самому любимому сыну моей мамы Фелиси пришел бы конец.
Люди начинают бегать. Надо думать, все закончилось.
Я встаю, постанывая. Одна нога чуточку затекла.
Перешагнув через тело гарсона, я обхожу стойку.
Прибегает управляющий в смокинге.
– Вы ранены? – спрашивает он.
– Немного. Вызовите врача.
Я хочу, чтобы он остановил кровь, текущую мне в штаны.
– А Альбер? – беспокоится управляющий. Очевидно, речь идет о гарсоне.
– Он больше никогда не будет подавать чинзано, – отвечаю я.
– Господи! Какой ужас! Это вас пытались убить гангстеры?
– Вы когда-нибудь видели гангстеров, которые выбирали бы в качестве мишени перколатор? Я показываю ему удостоверение.
– Найдите мне другие штаны, – говорю, – и дайте телефонную книгу.
Решительно, этот ежегодник стал моей настольной книгой. Приезжает полиция. Капрала, командующего патрулем, я знаю.
– Элуа! – кричу я ему. Он подходит.
– Господин комиссар! Это в вас...
– Да...
Делаю ему знак подойти ближе.
– Уберите труп и очистите окрестности. Я хочу, чтобы сектор был спокойным...
– Понял.
Появляется врач. Он осматривает мои костыли и качает головой.
– Вам повезло, – оценивает он.
– Знаю.
Он очищает мои ранки и делает укол.
– Два дня отдыха, и все пройдет... Вы можете взять два дня отдыха?
– Да, – отвечаю, – но только в июле. Он пожимает плечами:
– Это ваше дело.
Врач прикрепляет к моим ногам дезинфицирующие повязки, напоминающие ползучие растения.
Возвращается управляющий с набором штанов, которые выкопал неизвестно где.
Я удаляюсь в туалет и приступаю к примерке. Одна пара мне более или менее подходит. Правда, в некоторых местах цвет ткани несколько отличается от основного, но у меня нет ни времени, ни желания привередничать.
Итак, Анджелино начал жестокую игру, потому что его поджимает время. Он позвонил именно для того, чтобы организовать засаду. Он хотел удостовериться, что в его квартире орудую именно я. Это подтверждало, что я на верном пути, а значит, стал опасен.
Он решил положить конец моим поискам чикагским методом...
Однако есть одна вещь, против которой бессильны все гангстеры планеты, – моя удача. До сих пор мне везло.
Кроме того, у меня отличная реакция, что, как кто-то сказал, только помогает делу.
Лучшее тому доказательство то, что я все еще жив, а многие урки, разъезжавшие в черных машинах...
Анджелино будет недоволен, когда узнает, что его выпускник факультета тра-та-та сумел продырявить только бармена и перколатор.
А я воспользуюсь замешательством, чтобы развить свое преимущество.
Телефонная книга сообщает мне, что номер Жасмен 25 – 84 принадлежит некоему Вердюрье, проживающему на улице дез О, двенадцать, в Пасси.
Там для Анджелино есть что-то срочное, поскольку его просили туда позвонить как можно скорее, а Анджелино не знает об этом звонке, поскольку я его перехватил.
Находка нового следа доставляет мне удовольствие.
Кое-как приспособившись к слишком узким брюкам, я вхожу в телефонную кабину и набираю номер Старика.
– Сан-Антонио!
Я его спасательный круг.
– Да.
– Есть новости?
Некоторые слова босса вызывают смех. Новости? Да хоть отбавляй!
– Есть, – отвечаю, – но полный пересказ займет слишком много времени. Кажется, я вышел на верный след. Анджелино начинает считать меня слишком любопытным и только что одарил автоматной очередью через третье лицо.
– Потери?
– Бистро вместе с барменом. Со мной все в порядке... Я собираюсь заскочить к некоему Вердюрье, улица дез О, дом двенадцать. Его телефон Жасмен 25 – 84. Вы бы мне очень помогли, если бы звякнули ему туда этак через три четверти часа... Скажите просто: «Вы мне звонили?» – хмурым тоном с намеком на итальянский акцент.
Я подражаю голосу Анджелино, и патрон очень хорошо имитирует его.
– Пойдет. Будьте кратки. Не знаю, что этот, парень хочет сказать Анджелино. Делайте вид, что вы в
