– Только вечером.
– Ладно... Надеюсь, ты не лепишь мне горбатого, а, воинственная девственница? Если да, я лишу тебя не только ботвы, а сниму весь скальп... У меня есть дружок индеец. Большой спец по этому делу.
Тут я влепляю ей парочку прямых в челюсть, усыпляющих ее на некоторое время.
Выйдя из номера, спускаюсь к дежурному администратору. Там стоит старый лакей, опирающийся на щетку в ожидании прихода своей смерти.
Он останавливает на мне восхищенный взгляд.
– Вы умеете получить за свои деньги полную программу! – говорит он.
Это заставляет меня вспомнить, что я забыл взять свои бабки.
– Можно позвонить?
– Пятьдесят сантимов!
Пока я набираю номер своего кабинета, лакей пытается подтолкнуть меня к исповеди.
– Ах, какая прелесть эта Мари-Жанна, – говорит он. – Я слышу в ее адрес одни только комплименты... Она милая, послушная...
– Это верно, – соглашаюсь я. – Надо только найти к ней подход!
На том конце снимают трубку. Узнаю блеющее «алло» Пинюша.
– А, это ты, – произносит он. – Есть что-нибудь новенькое?
– Немного...
Я советую ему прислать пару парней, способных устоять перед щедро выставленными прелестями Мари-Жанны, чтобы забрать ее из гостиницы.
– Пусть не забудут взять ее сумочку, – прошу я. – В нее вложена часть моего капитала.
– Что делать с девицей?
– Одеть, потому что она голая, как статуя, и засунуть в секретную камеру. Потом ты вскочишь в тачку и в темпе полетишь за Берюрье, который должен мариноваться на улице Ланкри. Опять-таки не теряя времени, вы оба поедете в «Бар Друзей», где буду ждать я... Ведите себя так, будто мы не знакомы. Понял?
– Понял!
Я кладу трубку. Мойщик раковин выглядит совершенно одуревшим.
Я меряю его взглядом.
– Что происходит? – спрашивает он.
– Заглохни, шестерка!
– Но, месье!
– Закрой хлебало, сказал. Будешь возникать, я сломаю твою щетку, а поскольку только она и поддерживает тебя в вертикальном положении, ты шлепнешься на пол, как коровье дерьмо!
Бросаю взгляд на часы. Они мне говорят: полдень. Самое время поехать повидать Турка.
Глава 8
«Бар Друзей» не отличается от других заведений того же типа. Это типично парижская забегаловка со стойкой, несколькими мраморными столиками и стеклянной клеткой, в которой очкастая дама продает табачные изделия, лотерейные билеты и блеклые почтовые открытки, прославляющие Эйфелеву башню.
Когда я захожу в данное питейной заведение, народишко пьет у стойки свой аперитив, обсуждая будущие налоги. Налоги – это то, что больше всего занимает людей в нашей стране в наше время.
По утрам, пожимая пятерню приятеля, каждый спрашивает, что нового в этой области придумал министр финансов. Он, как вы помните, малый изобретательный!
Его конек – налоги! Чем больше он выдумывает, тем сильнее худеет чулок со сбережениями француза.
Осматриваю выпивох, но Турка не видать. Меня охватывает тревога. А вдруг этот достойный господин сделал ноги? Может, он подхватил коклюш и врач порекомендовал ему сменить климат?
Покупаю первый на сегодня выпуск «Франс суар», но о деле там пока ничего нет. Чтобы убить время, читаю 'газетку, потягивая скотч.
Проходит четверть часа. Клиенты отваливают домой есть антрекот.
Скоро остаются только две молоденькие продавщицы, которые жуют сандвичи в глубине зала. Я ощущаю, как по ногам у меня начинают бегать мурашки. Только бы эта падла Турок не прослышал о моем приходе...
Мои тикалки показывают час десять... Заказываю второй скотч, и тут являются звезды Службы, то бишь Пинюш и Берю... Два добрых черта!
Как мы и договаривались, они делают вид, что не знают меня, садятся на два столика дальше, заказывают беленького с сиропом и просят принести им доску для «421».
Через минуту кабачок превращается в заповедник азартных игр. Прямо Монте-Карло какое-то! Они начинают орать друг на друга, как два грибника, одновременно увидевших огромный белый. Пинюш уверяет, что Берюрье смухлевал, а тот, отвергая это обвинение, требует дисквалифицировать своего противника, потому что он сделал лишний ход.
Бармен, увлеченный спором, подходит с намерением призвать стороны к примирению. В этот момент входит человек, увидеть которого я уже и не надеялся, – Джо Падовани, он же Турок. Ошибиться нельзя, я узнаю его приветливую физию. Когда смотришь на нее, то не сомневаешься, что человек произошел от обезьяны. Кроме того, понимаешь, что некоторые так и остановились на полпути.
Он маленький, но жутко широкий. Огромные мускулы натягивают костюмчик цвета бордо, который ему сумел пошить его портной. Его голова имеет точно квадратную форму. Волосы коротко острижены, огромные кустистые брови, нос, украшенный несколькими шрамами, кривой рот и странные глаза, светлые и холодные.
Он подходит к стойке, заказывает большой стакан красного и выпивает его со сверхзвуковой скоростью.
Я принимаю решение. Подойдя к нему, я кричу:
– Да это ж старина Падовани! Как дела, Турок? Он резко оборачивается и меряет меня холодным взглядом.
– Я вас не знаю! – заявляет он.
Он уверен в себе. У этого малого безупречная память, и если он решил кого-то не узнавать, то упорствовать бесполезно.
– Ничего страшного, – отвечаю. – Сейчас познакомимся.
Я достаю стальные браслеты и пытаюсь надеть их на него. Обычно эту операцию я провожу за четыре секунды, но сегодня меня ждет кровавое поражение. Турок отступает на шаг и выбрасывает ногу мне в низ живота. Этот тип все делает основательно. Я чувствую жуткую боль в ушибленном месте и падаю на колени.
Мои игроки в «421» делают прыжок к Падовани. Пинюш поспевает первым, как раз вовремя, чтобы попробовать хук в челюсть, от которого отлетает в другой конец бара, к даме, продающей сигареты... Настает черед Берю. Он отвешивает удар в пузо Турка. Но – увы! – это производит такой же эффект, как удар дамским веером. Берю останавливается, оглушенный собственным ударом. Турок, который, можете мне поверить, полностью заслужил репутацию силача, отвечает ему ударом в нос, и Толстяк начинает обливаться кровью, как недорезанная свинья.
Не теряя времени, Падовани отвешивает ему апперкот по зубам, и рот Берю становится похожим на кусок сырого мяса. Красивое родео. Стоит жуткий шум. Девочки в глубине зала издают пронзительные крики. Кабатчик совсем белый; из осторожности он убегает за стойку, чтобы между ним и разрушителем было препятствие.
Продавщица вопит: «Перестаньте, господа!» – но полицию не зовет, потому что знает клиента и догадывается, что, если подложит ему свинью, возмездие не заставит себя ждать.
Я выхватываю свою пушку.
Думаете, «П-38» производит на Турка впечатление? Хренушки! Он бросается на меня и ударом по запястью вышибает шпалер из моей руки. Этот гад уделывает нас, как щенков, что мне совершенно не нравится. Берю, а он самый упрямый, вновь вступает в драку. Ему удается садануть гориллу в брюхо, но
