По большей части ей очень везло с теми мужчинами, которые составляли романтическую сторону ее жизни. Хотя ни один из них не обладал такой притягательной силой, какая исходит от Джеймса Погана, все они без исключения были приятными, цивилизованными людьми, уважавшими ее. И теперь сама мысль о том, что такой человек, как Джеймс, обладающий отвратительным, наглым характером, способен завоевать ее сердце, повергала Мелоди в ужас.
Если судить по числу посетителей магазинчика «Былое», пришедших «просто посмотреть» в течение дня, мнение Хлои разделяли многие. Мелоди видела: люди шли поглазеть не столько на классические одежды разных времен, сколько на классическую идиотку, которая эти одежды коллекционирует. Любопытствующие посетители жгли ее взглядами, и Мелоди была рада, когда пришло время закрывать магазин.
Роджер, нагнавший ее при выходе из Кошачьего ряда, посоветовал:
– На вашем месте я бы проконсультировался с адвокатом. Мы все знаем, что Хлоя, бывает, ведет себя, как последняя сучка, но на этот раз она права. Если Логан подаст в суд, он может разорить вас дотла.
Совет был здравым, полезным – Мелоди понимала это; она считала также своей обязанностью быть готовой защитить себя, если не намерена легко уступить Логану победу. В результате она посетила своего приятеля юрисконсульта Уилла Макалистера и оказалась дома не в шесть часов, как обычно, а в семь.
Прошедший день был великолепным: чистое небо, ни малейшего ветерка. Воды пролива сияли теми же синими тонами, что и летом, и первые подснежники расцвели на огражденных от ветра местах в саду. К тому времени, когда Мелоди начала подниматься по ступенькам крыльца особняка Стоунхауз, уже вышла луна, и изморозь сверкала, как бриллианты, на подъездном пути.
Закрыв за собой входную дверь квартиры, Мелоди избавилась от сапог, шубы и сумки в прихожей, и, на ходу расстегивая блузку, пошла в спальню. Предстоял еще один вечер с мягким халат ом, меховыми домашними туфлями, огнем в камине и едой, которая успокаивала как душу, так и желудок, – именно в таком порядке.
Небольшая бронзовая лампа на столике у двери в гостиную давала достаточно света, чтобы Мелоди нашла дорогу в кладовку, где она всегда держала про запас сухие поленья вишни – и загораются хорошо, и горят ровно, без яростных вспышек. Когда она вернулась…
– Очень впечатляет, – раздался голос из глубины кресла у нее за спиной.
Мелоди взвизгнула от испуга, голос ее звучал на октаву выше обычного; но она не успела еще остановить свой крик, как испуг превратился в усталое отчаяние.
– Что именно? – спросила она. – Что у меня под полом не сидят гномы и не выходят в мое отсутствие делать сообща за меня всю работу по дому? Или что я не потеряла сознание и не упала замертво при звуках твоего голоса, который здесь никто не собирается приветствовать?
– Отчасти сыграло роль и то, и другое. – Джеймс распрямился, встав с кресла, и теперь маячил над Мелоди. – Но, признаюсь, раз уж ты об этом упомянула, мне больше импонировала бы вторая причина. Она льстила бы моему честолюбию.
– Тогда, к сожалению, я должна была тебя огорчить, поскольку сделана из более прочного материала, чем ты предполагал. – Мелоди потуже затянула пояс халата на талии, как бы стараясь отогнать злых духов.
– Или это действительно так, или ты просто привыкла обнаруживать, возвращаясь домой, мужчин, расположившихся в твоей гостиной. Что тут верно, Мелоди?
– Не твое дело.
Он приблизился на шаг.
– Это такой же оригинальный ответ, как «Я позову полицию, если ты не уйдешь».
– Это звучит вульгарно.
Джеймс сиял от восхищения, ямочки на щеках появлялись и исчезали, освещаемые огнем из камина.
– Временами я могу быть очень вульгарным мужчиной, миледи. Верьте мне.
– О, я верю, – ответила она гораздо более сдержанно, чем того требовало ее настроение. – В это мне совсем нетрудно поверить.
– Я пришел сюда не драться, Мелоди.
– Мне безразлично, зачем ты пришел. Для меня важно только, чтобы ты убрался, и чем скорее, тем лучше.
Он покачал головой.
– Не выйдет, дорогая. Не раньше, чем ты и я немного поговорим.
– Передо мной телефон на столе, и достаточно…
– Позвонить в полицию… – Джеймс вздохнул, изображая бесконечное терпение, и запищал кошмарным фальцетом:
– На помощь, офицер! В моей комнате посторонний мужчина!
Мелоди постаралась удержать улыбку.
– Ты признаешь, таким образом, что ты посторонний? – приторным тоном спросила она, двинувшись к телефону.
– Прекрати, Мелоди, – предупредил Джеймс, говоря уже нормальным голосом. – Тебе не удастся позвонить.
Она с некоторым недовольством обнаружила, что такой вариант развития событий вызвал у нее целую волну чувств.
– Я могу кричать, – пригрозила она. – Тогда моя соседка сверху позвонит за меня.
