крупномасштабную карту южного Лондона, включавшую район пустоши Блэкгейт, и в течение нескольких минут изучал её.
У него не было оснований отказываться от встречи в предложенном месте, но он не видел причины, почему должен следовать по проселочной дороге, о которой она говорила. И в конце концов решил остановить машину по крайней мере в четверти мили от места встречи, запереть книгу в машине и пересечь пустырь пешком, держа наготове револьвер и фонарик.
Он не покажется, пока не убедится, что женщина прибыла одна и придерживается договоренности. Она увидит, что он вооружен, и, когда он убедится в том, что ни на заднем сиденье, ни в багажнике никто не прячется, они подъедут к его машине, где он обменяет книгу Линдерхофа на нужную ему информацию.
План не был идеальным, но лучшего он наспех придумать не мог. Сунул карту в портфель, накинул плащ и спустился по лестнице. В этот момент повернулся ключ, вставленный снаружи в парадную дверь, и вошла Рут. Она выглядела маленькой, беспомощной и очень привлекательной в белом макинтоше и белой миниатюрной шапочке. Они постояли, глядя друг на друга, потом Рут робко улыбнулась.
— Мне так жаль, что я устроила сегодня сцену, — протянула она. — Я все ещё работаю у вас или вы уже нашли нового секретаря?
У Филиппа камень с души свалился.
— Это мне следует извиняться, а не вам. Проходите и обсохните, — мягко сказал он, и натянутости между ними как не бывало. — Но с какой стати вы вернулись в такое позднее время?
— Что ж, если хотите знать, я собиралась немного сверхурочно поработать. Надо бы подретушировать портрет того самонадеянного члена парламента и рекламу зубной пасты, которую мы обещали подготовить к завтрашнему дню, и вообще у нас тут масса просроченной работы…
— Не знаю, как бы я без вас справился, Рут, — признался Филипп, поднимаясь по лестнице и открывая перед ней дверь.
Заметно дрожа, она прошмыгнула мимо него и сбросила с себя мокрый плащ.
— Это как раз то, о чем я вам все время твержу, — подтвердила она не слишком уверенно и спросила:
— Я вижу, вы куда-то собрались?
— К сожалению да. Если не вернусь до захода солнца, созывайте подмогу и ведите её в бой.
— Кого именно созывать?
Филипп рассмеялся, но в его тоне было, очевидно, что-то такое, что не позволяло верить в его беспечность. Хорошо его зная, Рут бросила испытующий взгляд.
— Что-то случилось, Филипп?
— Возможно. Послушайте, вы же знаете немецкий язык, верно?
— Немного.
Он достал книгу стихов Беллока и показал надпись, сделанную Линдерхофом.
— Что она означает?
— «Это книга… та книга, которая вам нужна», — перевела она. — Это ведь та самая книга, которую Рекс… Эй! А что у вас там внутри? — воскликнула она, указывая на портфель. — Я не знала, что у вас есть револьвер!
— Нет его у меня. А этот принадлежал Эдди Медоусу. Я забыл отдать его инспектору.
— Филипп, что в конце концов происходит? — Рут выглядела обеспокоенной.
Не желая объяснять, он бросил через плечо, уже сбегая по лестнице:
— Расскажу, когда вернусь, крошка. Ну а если не вернусь, не забудьте о подмоге.
— Крошка! — повторила она, когда дверь захлопнулась. — Что же, думаю, можно расценить это как повышение. Это явно шаг вперед по сравнению с «всего лишь очень хорошим секретарем».
Дорога к пустоши Блэкгейт по мокрым, переполненным людьми улицам была утомительной и раздражала Филиппа. Только на отдельных прямых участках он мог полностью использовать мощность мотора «лянчи». Сосредоточившись на управлении автомашиной, он не обращал внимания на другие машины, лучшие из которых обычно заставляли его мечтать о будущих покупках.
В пути он был уже больше часа, когда наконец подъехал к пустоши. Остановил машину на обочине и внимательно рассмотрел карту. После этого Филипп не поехал по дороге, указанной миссис Сэлдон, а свернул на юг, стараясь не пропустить проселок, пересекавший пустошь, если верить карте, с севера на юг. Через пять минут повернул на него, сбросил скорость и, оставив включенными только подфарники, стал медленно продвигаться сквозь лес, пока не достиг открытого участка, где срубленные деревья лежали в штабелях. Выключив зажигание и подфарники, опустил стекло и пять минут просидел в полной тишине.
Дождь любезно перестал. Мертвую тишину нарушали лишь капли, падавшие с отяжелевших листьев, да временами крик совы. Луны не было, однако слабый свет пробивался сквозь облака, и когда глаза Филиппа привыкли к темноте, он стал различать предметы на расстоянии десятка ярдов.
Опоздал он почти на двадцать минут. Вероятно, ничего страшного в этом не было, Клер Сэлдон подождет; ему, может быть, даже выгодно заставить её немного понервничать.
Книга Беллока надежно заперта в бардачке автомобиля, револьвер в кармане плаща… Крепко держа в руке выключенный фонарик, он осторожно вышел из машины…
Идти было легко, пока он придерживался дороги, где мокрые листья, смешанные с грязью и превращенные в маслянистую жижу повозками лесников и тракторами, позволяли ему продвигаться бесшумно.
Спустя пять минут у второй прогалины он понял, что находится вблизи дороги, идущей вдоль северной окраины пустоши, и снова вернулся в лес, чтобы, приближаясь к цели, оставаться незамеченным.
Здесь он почувствовал беспокойство. Густой подлесок, заросли ежевики, вязкий папоротник сдерживали его продвижение, и не раз податливые, казалось бы, ветки больно хлестали его по лицу. Холодные капли дождя с потревоженных веток скатывались за воротник, а невидимые лесные зверушки в панике заголосили, когда под его ногой с треском сломалась ветка. Вновь закричала сова, и все стихло.
Треск сухостоя заставил быть ещё более внимательным. Шаг за шагом, прощупывая подлесок впереди себя, он двигался с крайней осторожностью, пока не стало немного светлее, и Филипп понял, что вышел к цели.
Остановился, прислушиваясь к малейшему звуку, ища глазами дорогу. Издалека послышался звук машины, газующей на подъеме.
Обнаружив дорогу, он большими шагами пересек её и притаился в темноте, пока не стал различать очертания лошадиной кормушки. Когда он подошел к ней, ужасный крик разорвал тишину и затих в лесу, напоминая безумный вопль птицы, выпорхнувшей из кустов.
С сильно бьющимся сердцем Филипп подошел к одинокому столбу, качавшемуся, как виселица на ветру. Разобрал слова «Ферма Блэкгейт» на скрипучем металлическом указателе и увидел ту самую боковую дорогу, на которой миссис Сэлдон собиралась поставить машину.
Взяв в правую руку револьвер и переложив в левую фонарик, он стал красться в тени мокрых кустов рододендронов. Наконец появились туманные очертания стоящего автомобиля. И когда он, подойдя, обнаружил, что в нем никого нет, напряжение как-то сразу спало. Прикрывая фонарик так, чтобы из него исходил узкий пучок света, Филипп осветил салон машины и, набравшись храбрости, открыл багажник. Там тоже было пусто, если не считать набора инструментов и пары прозрачных пластиковых ботиков, которые носят поверх выходных дамских туфель на высоких каблуках. Он не усомнился в том, что ботики принадлежали Клер Сэлдон, и, осмотрев дорогу у дверцы водителя, нашел следы туфель, ведущие в сторону от машины. Его рука крепче сжала револьвер, и он зашагал в том же направлении…
Он был прав насчет туфель на высоких каблуках.
Они торчали из кустов в двадцати ярдах от машины и все ещё выглядели элегантными на ногах мертвой женщины. Та с ножом в спине лежала в мокром подлеске.
