— Хотелось бы мне знать, что происходит, — недовольно пробурчал Ланс, — хотелось бы…
Впрочем, он тут же напомнил себе, что для Дхэттара он не бог, а всего лишь чужак. Неуязвимость осталась в Арднейре, а что ждет здесь… Об этом оставалось лишь гадать.
И, наметив примерное направление, он пошел вперед, с удовольствием слушая трели просыпающихся птиц.
Его мало заботили лесные хищники. Долгий путь без запасов еды и питья — и того меньше. В конце концов, он же
Нет, конечно же, он мог попытаться обойти все отмеченные места, используя разъятие материи! Но ведь не зря его отправляло в путь, собравшись, все младшее поколение. Любое разъятие сущего, построение направленного тоннеля в пространстве — слишком сложная процедура, да и рискованная, к тому же. А сам Дхэттар… Он как-то странно реагировал на присутствие чужого бога. Не то, чтобы враждебно, но и не совсем доброжелательно. Правильно говорят люди: дома и стены помогают.
Ну, а общение с местными — это денек-другой мельтешащих в мыслях чужих слов, вплоть до того момента, как он научится говорить на диалектах Дхэттара.
«Я доберусь до места, построю первую пирамиду и отправлюсь в город», — решил Ланс, — «а там обязательно возьму хорошего коня, можно даже пару… И тогда мне ничего не будет стоить изъездить эти земли вдоль и поперек».
…После захода солнца шеннит решил передохнуть. Точно так же, как и прошедшей ночью, он соорудил себе небольшой хрустальный купол, сквозь который были видны звезды и луна. Затем поймал в земляной капкан грызуна неизвестной породы, но упитанности достаточной для превращения в жаркое… и невольно вспомнил, что подобные фокусы всегда приводили в восторг Миолу. Она громко, заливисто хохотала, когда земля ни с того, ни с сего хватала жертву за лапы, не давая двинуться с места, и частенько просила Ланса «поймать кого-нибудь, а потом отпустить». Потроша будущий ужин, Ланс поймал себя на том, что вслух разговаривает с той, кого не было среди живых вот уже более трех лет по арднейрскому летоисчислению. Остался лишь бледный призрак на пожарище, да и то в другом мире.
Шеннит вздохнул и пришел к неутешительному заключению, что снова начинает вязнуть в воспоминаниях, как комар в смоле. И неожиданно разозлился на Миолу. Что ей стоит отпустить его и не мучить? Так нет же, даже в землях Дхэттара тусклые глаза призрака наблюдают за ним…
— Всем воздастся по их делам, — проворчал Ланс, подкладывая в огонь смолистые щепочки, — может быть, когда не станет старших, ты, наконец, успокоишься и отпустишь меня?
Хотя… Трудно даже представить большую глупость, чем младший бог Арднейра, убивающийся по погибшей смертной.
Он безо всякого аппетита поужинал жестким мясом, забрался под прозрачную крышу. И в тот миг, когда закрыл глаза, что-то коснулось его мыслей. Слабый, едва ощутимый зов, и мутный поток образов: курган, гранитные ступени, и брызжущие искрами факелы. Ланс так и подскочил на месте. Это было похоже… На мольбу о помощи… Но кто в Дхэттаре мог обладать могуществом, достаточным для того, чтобы проникнуть в мысли высшего существа?
Ланс огляделся. Прислушался к сонному дыханию леса, пытаясь понять а, может быть, даже определить, откуда пришло столь необычное послание. Но касание чужой мысли уже схлынуло, растворяясь в шуршании листвы, уносясь вместе с легким дуновением ветра…
Это было занятно. И весьма любопытно.
… Последним, что задержалось в разорванном решете памяти, было задумчивое лицо эрга. Самое что ни на есть человеческое.
Дальше — она сама перестала существовать. Не было ни тела, ни мыслей, до тех пор, пока в бесконечном мраке не вспыхнул одинокий огонек. Коготок свечи в пустом, давно заброшенном зале, когда бал окончен, и гости разъехались по домам…
И когда в первый раз всколыхнулось что-то в груди, лишь отдаленно напоминающее стук сердца, пришла боль. Страшная, выжигающая дотла. Вейра была всего лишь обугленным фитилем свечи, на котором с каждым мгновением заново рождалось пламя. Потом сознание пугливо съежилось, прячась в кромешную тьму, как улитка в свой домик, и одинокая свеча погасла.
… Чудовище в рогатом шлеме, склоняющееся над ней. Бежать… но куда скрыться? Сбоку маячит спасительная дверь, завешенная струящимся пламенем. Но если это единственный путь — почему бы и нет?..
… Тень пробегает по лицу лорда, нечто вроде легкого раздражения.
… Кажется, в беспамятстве она что-то кричала, но разве сейчас вспомнить?
… Короткий и точный удар в голову — и снова спасительный, прохладный мрак, на ладонях которого так приятно плыть. Вверх — к бледной луне в пуху облаков.
… Вейра облизнула пересохшие губы. Что с ней было-то? Кошмар, не иначе… или все случилось наяву?
Она разлепила веки, чтобы увидеть высоко над собой арку из белоснежного, с розовыми прожилками, мрамора. И вновь… сбоку замаячило багровое пятно, так похожее на лаз в стене реальности. Девушка прикусила губу, зажмурилась, снова открыла глаза — но призрачный провал в огненную бездну никуда не исчез.
«Да что, Небесный Круг, творится?!!»
Тело ныло и болело.
«Жильер! Он же…»
Совершенно растерявшись, Вейра собрала волю в кулак и села на постели. В голове осторожными букашками закопошились воспоминания, словно не решаясь…
— Приятно видеть леди Саквейра в добром здравии.
И она вспомнила. Все, что было раньше, и то, что произошло совсем недавно. Вопль застрял в горле; Вейра сидела и, лишь хватая ртом воздух, наблюдала за лордом Саквейра. Он притворил за собой резные створки дверей, неторопливо приблизился, и крепкие пальцы сомкнулись на ее запястье — там, где прослушивается пульс.
— Да, действительно в добром здравии, — он положил ее руку обратно, — я предупреждал, что человеком ты отсюда уже не выйдешь. Так что успокойся. В конце концов, то, что из тебя получилось, меня вполне устраивает.
— И… и что… — девушка сосредоточилась на произносимых звуках, ибо язык пьяно заплетался, — что из меня… получилось?
Тиорин Элнайр невинно улыбнулся, но в глазах угрожающе плавали алые искры.
— Ты стала эргом, таким же, как я.
Его слова напрочь смели незримую плотину в душе Вейры Лонс. Но кричать и пытаться расцарапать физиономию врагу уже не было сил, а потому она просто расплакалась. Горько и безутешно.
…— Леди Саквейра не пристало реветь как простолюдинке.
— Да оставь же… оставь меня в покое! Ненавижу тебя, будь ты проклят, за все…
— Очень интересный взгляд на положение вещей. А тебе не приходило в голову, что некрасиво и неблагородно толпой нападать на одинокого путника? Да еще если этот путник — ваш повелитель?
Вейра зарылась лицом в подушки. Тупой болью в висках бился один-единственный вопрос: что же ты теперь такое, Вейра Лонс? Сбоку навязчиво мерцала дверь, овальный лаз с занавесом из льющихся струй жидкого пламени; и никуда не уйти, не скрыться… Даже не от Тиорина Элнайра, владыки Саквейра, а от себя самой…
— Не испытывай мое терпение, Вейра Лонс, — теперь в голосе эрга появились нотки легкого презрения, — если тебя это утешит, то скажу вот что: даже не попадись ты мне у могильника, я бы все равно тебя нашел. Потому как Оракул настаивал на твоем втором рождении…
Она опешила. На самом деле. Настолько, что подняла голову и огорошено уставилась на лорда.
— Что?..
— Ты ведешь себя как малое и неразумное дитя, — мягко сказал эрг.
