— Значит, царица, — пробормотал Ланс, — кровавая царица.
И ему показалось, что мумия шевельнулась.
«Да нет же. Игра света — только и всего».
Он поднялся, мечтая о том, чтобы вымыть руки; от прикосновения к граниту осталось ощущение, как будто пальцы побывали в нечистотах.
«И ей продолжают до сих пор приносить в жертву людей», — мрачно подумал шеннит, — «интересно и жизнеутверждающе, ничего не скажешь».
Таким образом, судьба кургана была решена. Нельзя губить место, несущее свет, и точно также нет права на жизнь у алтаря, где льется кровь невинных… И во имя кого? Во имя давно умершей и высохшей женщины, которой давным-давно наплевать на то, что происходит в ее бывших землях.
…Ланс выбрался из утробы гробницы, с наслаждением глотнул свежего ветра. Побродил еще немного вокруг, прикидывая, как будет выглядеть пирамида, а затем принялся за дело.
Из-под пальцев поползли прозрачные алмазные жилки. В начале едва заметные, тонкие; сливаясь и утолщаясь, они шустрыми змейками ввинчивались в курган, и в эти мгновения шеннит видел,
Прорезались сквозь траву ребра пирамиды; затем пухлые бока кургана начали втягиваться, разглаживаясь.
«Любопытно, как к этому отнесутся служители мумии», — с усмешкой подумал шеннит, — «наверняка воспримут происшедшее как очередное чудо… Да оно и к лучшему. Никто больше не будет приносить кровавые и никому не нужные жертвы».
Материя Дхэттара изменялась. И каждая новая волна трансформации давалась неровно, рывками и откликалась под сердцем неприятной, тянущей болью. Всего лишь неприятное напоминание о том, что
…Ланс прислонился спиной к шершавому стволу. Под конец ему стало совсем худо, перед глазами запрыгали цветные мячики. Но зато на месте кургана возвышалась, сияя крошечными неровностями, алмазная пирамида. И роща, испуганно замолчав, наблюдала за
— Вот так-то, — пробурчал шеннит, обращаясь в основном к мумии далеко внизу.
Усталость медленно охватывала его стальным кольцом, заставляя подумать об отдыхе.
Глава 6
И снова Миола
Юдин привел двух лошадей: мощного вороного жеребца и молоденькую светло-рыжую кобылку, изящную, как статуэтка.
Вейра задержалась на нижней ступеньке парадного, натягивая перчатки. Наверняка кобылка предназначалась ей, а вот черный красавец?.. Неужели ей придется возвращаться в Айрун в сопровождении Юдина или другого таверса?!!
— Я тоже уезжаю, — лорд Саквейра, поравнявшись с Вейрой, легонько пожал ей руку, — навестить леди и лорда Меонара, надеюсь, ты понимаешь, почему. Пока нет особых причин для паники, но все же… Будет лучше, если я встречусь с ними.
Она кивнула, не зная, что и сказать. Разве что… Пожелать удачи? В серых, как зола, глазах Тиорина полыхнули багровые искры.
— Тебе придется рассчитывать только на свои силы, — негромко сказал он, — я тревожусь за тебя, но… Ты теперь — эрг, в тебе великое могущество, и никто не сможет защитить тебя так, как это сделаешь ты сама. Да пребудет с тобой Первородное пламя.
Еще мгновение лорд Саквейра стоял рядом, пристально рассматривая Вейру, а затем поспешил вниз, к своему коню. И было совершенно неясно, какие мысли крутятся в его голове, но — Вейра нутром чувствовала — эрг думал о чем-то очень неприятном. И то, как он смотрел на нее… Словно пытался предугадать — а что же мне ожидать от тебя, леди?.. И в какой час ты можешь предать меня?
«Ну-ну, придумай еще что-нибудь», — подумала она, — «твое воображение до добра не доведет, это точно».
Она не стала дожидаться, пока Тиорин покинет двор; подошла к Юдину и решительно взяла поводья из его горячих, затянутых в перчатку пальцев. Кобылка скосила на нее блестящий карий глаз, тряхнула золотистой гривой; еще мгновение — и Вейра легко взлетела в седло, чем заслужила одобряющий взгляд Тиорина.
— Удача да сопутствует тебе, — сказала она эргу, — я постараюсь, чтобы все закончилось
И, обернувшись к Юдину, спросила:
— Как зовут это чудное создание?
— Рыжуха, — прогудел таверс, — так ее зовут.
Он коротко поклонился своей леди. Но на незримо короткий миг… Вейре очень хотелось, чтобы она ошибалась, но во взгляде таверса мелькнуло нечто, сильно похожее на ненависть.
«Почему? Неужели не может смириться с тем, что у лорджа появилась леди? Впрочем, я обязательно разберусь с Юдином… Чуть позже».
И, недоумевая, Вейра тронула поводья.
…Дорога в Айрун мягкими петлями спускалась с горы, и Рыжуха, словно догадываясь, чего от нее хотят, припустила резвым галопом. Пыль под копытами сердито попыхивала, выплевывая вверх мутные облачка.
Леди Саквейра не обращала внимания ни на рукав Ирвингова леса, ни на ярко-синее летнее небо с башнями облаков. Мысли витали где-то между грядущим разговором с отцом и той нелегкой задачей, которую она добровольно взвалила на свои плечи.
… Пополудни она въехала в Айрун.
Мало кто обратил внимание на щуплого юношу на золотисто-рыжей лошади, и это порадовало Вейру. Куда хуже было бы, если бы каждая торговка узнавала в ней пропавшую несколько дней назад Вейру Лонс. Она оглядела свой дом — и сердце защемило: до того показался он ей маленьким, старым и жалким по сравнению с дворцом эрга… Да, верно, так оно и было: скромный домик неприметного архивариуса.
Внутри оказалось пусто. И тихо. Даже старая Делоза куда-то исчезла, что было совершенно на нее непохоже. Хмыкнув, девушка еще раз обошла свои бывшие владения, убедилась, что совершенно одна в доме — и поднялась в свою спальню.
Итак, зеркало. И — сложная задача, заставить Тоэса Мора поверить… В то, что зловещий Тиорин Элнайр подверг несчастную жертву пыткам. Нужно, чтобы иххорец ей поверил… иначе — не добраться до Учителя, и не узнать, что лежит в шкатулке из красного ясеня.
Из мутной глубины зеркала на Вейру печально взглянула худая и изможденная девушка, с огромными темно-серыми глазами… Как объяснить-то, почему кареглазая Лонс вдруг стала обладательницей радужек другого цвета? Не иначе, ужасающими опытами, которые проводил над ней мерзавец и порождение Бездны Тиорин Элнайр. Тщательно выбритая голова на тоненькой шее казалась беззащитной и невинной — эрг сперва удивился, когда застал Вейру за обстриганием ярко-рыжих, почти красных локонов, но затем понимающе кивнул и не стал задавать дурацких вопросов. Оно и понятно: Тоэс Мор слишком много знает про эргов, чтобы и цвет волос списать на перенесенные мучения. Картину завершали мастерски поставленная ссадина на скуле, синяки на руках и длинный порез через плечо — вот об этих последних штрихах девушке пришлось долго упрашивать Тиорина, поскольку он совершенно не желал заниматься рукоприкладством… Ей пришлось просто-напросто самой напасть на него, бестолково размахивая подобранным поленом; и, пожалуй, только свист тяжелой деревяхи в опасной близости от головы заставил лорда поднять на нее руку.
