— Ты ее видел? После того, как…
— После того, как ваша милость даровала этой глупой женщине жизнь, вместо того, чтобы отобрать в назидание остальным… Как у моего приемного сына, Жильера…
«Да тут целое гнездо недовольных! Может, и старший Лонс в этом был замешан? Впрочем, теперь уже все равно…»
— Но разве то, что она живой покинула мой дворец, не говорит о помиловании? — сухо поинтересовался он, — кстати, Мильор Лонс, а ты-то сам не против моего правления?
Страдалец замотал головой так, что, казалось еще немного — и тонкая шея, хрустнув, не выдержит подобного обращения.
— Что вы, милорд… да как я могу… если бы не вы…
— Так ты видел Вейру? Что она тебе рассказала?
Маленький архивариус задумался.
— Она… она приходила. Сказала, что понесла должное наказание… — тут Лонс запнулся и побледнел, — милорд… скажите… ей было очень больно? Все-таки она — мое единственное дитя.
— Когда ты говорил с ней, она выглядела достаточно здоровой, — Тиорин продолжил свою бесконечную прогулку от стенки к стенке, — тебе лишь слегка поджарили пятки, а ты уже стонешь, как женщина. Пораскинь мозгами, человек, и подумай, пришла бы Вейра самостоятельно домой, подвергни я ее надлежащим пыткам? Как полагается в подобных случаях?
Некоторое время в комнате висело напряженное молчание. А потом…
— Но почему, милорд? Я… я ничего не понимаю. Она — никто, она для вас безродная девка. Вы должны были наказать ее…
— У твоей дочери любопытная судьба, — обронил Тиорин, — и странное предназначение, как было предсказано. Я не мог ей рисковать.
Мильор судорожно сглотнул комок, плотно засевший в горле.
— Но тогда… милорд… отчего она покинула Саквейр?
— Она скоро вернется.
Снова молчание. Мильор Лонс, казалось, перестал даже дышать.
Потом, громко шаркая, появилась старая служанка с закопченным чайником и видавшими виды чашками.
— Завтрак, милорд.
Похоже, главным достоинством этой особы прежде всего было непробиваемое спокойствие.
— Так… значит… — едва слышно выдохнул Мильор Лонс.
— Этого не принято говорить вслух, — оборвал его Тиорин, — храни в себе то, что узнал, человек.
— Но… это невозможно!
— Хотелось бы мне знать, почему?
И, не дожидаясь ответа, эрг сказал:
— Я хочу услышать о том, что происходило в Айруне в последние дни.
Архивариус не посмел ослушаться. То ли вздохнул, то ли всхлипнул и — приступил к повествованию.
Пожар во дворце случился вот уже три дня назад. Полыхало так, что ночью над Айрун-ха стояло алое зарево. Айрунцы недоумевали; ходили странные слухи о хвостатой комете, обрушившейся на дворец владыки, а порой ветер разносил испуганный шепот, что-де иные боги сошли с Небесного круга и спровадили эргов в Бездну, туда, где те родились. Все это произошло после того, как Вейра уехала из Саквейра.
Когда пожар приутих, собрались смельчаки, и сам Мильор Лонс был с ними (ведь архивариус должен собственными глазами увидеть очередную веху истории людской); дворец выгорел дотла, и ни одного таверса не охраняло покои владыки…
Тогда наместник объявил о том, что, судя по всему, неведомая сила сразила Тиорина Элнайра, и, следовательно, власть над Саквейром переходит к наместнику. Ознаменовав начало правления заказом короны у гильдии ювелиров, новоявленный лорд заперся у себя во дворце, но тем же вечером был отравлен. Следующим правителем стал его племянник; ювелиры сняли новые мерки для короны и продолжили свое дело.
А жители Айруна ликовали. Это было так ново, так необычно — то, что отныне и навсегда ими будет править
— Многие бродили по улицам, как пьяные, — скорбным шепотом сообщил Мильор Лонс, — да, верно, они и были пьяны. От того, чего раньше не знали… От свободы.
— Но разве мало было той свободы, что давал я?
Архивариус только покачал головой и не ответил. А Тиорин отхлебнул горячего чая и уставился в окно, словно ответ на его вопрос мог быть записан на дешевых стеклах.
Впрочем, все, что поведал сейчас несчастный маленький человечек, на самом деле было не так уж и важно. Долгие века жизни научили эрга скрупулезно отделять «главные» цели от второстепенных, как крупинки золота из серого песка…
То, что жители Саквейра вообразили себе гибель лорда, было сущей мелочью по сравнению с разгуливающей на свободе Тэут-Ахи, которая сперва наберется сил, а затем… Тиорин вздохнул. Не взирая ни на что, он любил эти земли, и был к ним привязан, как ребенок к матери.
Его мысли, обежав полный круг, снова вернулись к Вейре. Оракул, предсказания, и хрупкое создание Бездны…
«Отчего ты думаешь, что рядом с тобой она будет в безопасности? Разве ты сможешь защитить ее от старших?»
— Но сама она сможет сделать еще меньше, — пробормотал эрг, делясь соображениями с чашкой.
— Вы что-то сказали, милорд? — мильор Лонс испуганно уставился на владыку.
Тиорин отмахнулся от него, как от надоедливой мошки.
Он спокойно отставил чай и подобрался к камину. Язычки пламени весело вгрызались в смолистые поленца, исполняя свой вечный и прекрасный танец. Эрг закрыл глаза, протянул к огню руку; не слушая предостерегающего вопля за спиной, погрузил пальцы в самое сердце жара…
«Вейра… Где же ты?»
Тиорин надеялся, что она услышит и быстро ответит. Потому как Тэут-Ахи тоже могла в это время сидеть у огня, и при желании ей ничего не стоило подслушать их разговор.
Рисунок углей сложился в испуганное личико.
— Я здесь, милорд.
— Возвращайся в Айрун. Даже если ничего не выяснила про талисман.
Ее тонкие брови удивленно изогнулись.
— Что-нибудь
— Да. Возвращайся. Тебе опасно быть так далеко от меня.
— Но…
В голосе юной леди ему послышалась неуверенность. И грусть.
Может быть, за ее спиной появился новый силуэт, мужская тень? Ведь не зря же она спрашивала тогда…
— Я добыла талисман, — вдруг сказала она, — он похож…
— Нас могут слушать. Возвращайся, и поговорим в Айруне. Я буду ждать… В доме твоего отца.
Тиорин Элнайр был просто уверен в том, что ему лучше не показываться на Айрун-ха. Даже старшему
