– А отец очень старый?
– Не знаю, я его никогда не видела.
– Он отдельно живет или с сыном?
– Тоже не знаю.
– Ну что ж, это уже немало… А теперь попробуем хоть что-то выяснить об этом псевдофранцузе.
– О нем мы знаем только, что он вот именно псевдо, – не без горечи заметил Валерка.
– Тоже немало! А как он выглядит, вы можете припомнить?
– Да, я могу! – заявил Валерка. – Он довольно высокий, худой, я бы даже сказал, изящный. Лицо бледное, чем-то он, по-видимому, болен…
– С чего ты взял? – удивилась Наташа.
– А с того, что он растворил таблетку в стакане воды и выпил. Я было подумал, что этот «француз» хочет тебя отравить, он старался сделать это незаметно, но оказалось, что он растворил ее для себя. Одно могу сказать, это не аспирин и не эффералган!
– Почему? – уточнил Костя.
– Потому что она сразу дала густую пену, которая мгновенно опала. Аспирин и эффералган не дают пены и растворяются не сразу.
– Молодец, Валерка, точное наблюдение! – похвалил его Костя.
– А что толку-то? – проворчала Степанида. – Пена – не пена! Мы ж по пене его не сыщем!
– Степанида, никогда нельзя знать, какие сведения полезные, а какие нет, – сказал Костя. – Иной раз самое, казалось бы, ненужное выходит на первый план. Ладно, а как он был одет?
– Костюм на нем темно-серый, рубашка голубая, галстук синий с красным, – припомнил Валерка. – Да, еще у него обручальное кольцо было.
– Ну, насколько хорошо он говорил по-французски, вы, наверное, судить не можете?
Валерка только руками развел.
– Он хорошо говорил, – подала голос Наташа. – У меня слух хороший.
– Валер, попробуй еще разок ему звякнуть, вон сколько времени уже прошло, – напомнила Степанида.
– Да-да, позвони, – кивнул Костя.
Валерка подключил магнитофон и набрал номер. И почти тотчас в трубке раздался мужской голос:
– Алло!
– Это Филипп Аркадьевич? – охрипшим вдруг голосом осведомился Валерка.
– Да, я! Кто говорит?
– Это Валерий, друг Наташи Истоминой.
– Ах да, ну конечно, – несколько смутился Филипп Аркадьевич. – Что ты хочешь, друг мой?
– Как что хочу? Никто из милиции сюда не приходил, и вообще ничего… Вы были на Петровке?
– Ну, разумеется, был! И говорил не только с Вадимом, но и с самим майором Витковским. Этим делом уже занимаются! А вас решено не беспокоить. Мы с Пьером дали все показания.
– Как-то странно…
– Странно? А что ж тут странного? Я для того и обратился к старому знакомому, чтобы все делалось не формально, а так, как следует!
– Но разве не следует опросить всех свидетелей, поговорить с пострадавшей, осмотреть, наконец, место преступления? Как же без этого искать вора?
«Черт бы побрал этих продвинутых подростков, – подумал Филипп Аркадьевич. – Все-то они знают!»
– Ах, Валерий, ты попросту насмотрелся фильмов, начитался книг… И тебе кажется, ты все на свете знаешь, а это, друг мой, не так… Увы, не так! Майор Витковский, – он таинственно понизил голос, – специалист по хищениям произведений искусства, он знает, что делает. Подумай, ведь этот налетчик пробыл в квартире от силы полторы минуты и, разумеется, не оставил никаких следов. А два взрослых человека, ей-богу же, дадут куда более точные и четкие показания, нежели смертельно напуганная девочка. К тому же следствие занимается сейчас отработкой всех, кто может иметь к этому делу отношение, и вдобавок они уже известили Интерпол, так что этим делом занимаются на самом высоком уровне, можешь мне поверить. Конечно, не исключено, что к вам еще обратятся, но… Я просил по возможности этого не делать. Вот и все, ты удовлетворен, друг мой?
– Да, пожалуй… Только вот Наташа боится, что если картина не найдется, то… Что скажет ее папа, когда приедет? Он же спросит, почему она сама не заявила в милицию?
– Видишь ли, друг мой, – он опять понизил голос, – есть версия, что этот бандит… Ну, одним словом, что именно Наташа навела его на квартиру!
– Как? – искренне обалдел Валерка.
– Пойми меня правильно, она девочка еще несмышленая, мало ли с кем могла познакомиться, показать картину какому-нибудь мальчишке, а тот рассказал о ней кому-то еще, и пошло-поехало, понимаешь?
– Да, – выдавил из себя Валерка, потрясенный наглостью этого человека.
– Разумеется, она этого не хотела, но факт остается фактом! Только ради бога не говори ей этого, не расстраивай бедняжку.
– Но тогда… Тогда тем более надо было бы ее расспросить!
– Но я же сказал – это лишь одна из нескольких версий.
– А… Ну да… Что ж, спасибо за информацию!
– Кстати, как Наточка? Успокоилась?
– Да нет, то и дело плачет… На нее столько свалилось!
– Вот-вот, зачем ей еще добавлять неприятностей, если их можно избежать, ведь правда?
– Правда.
– Вот мы и поняли друг друга. Ну что ж, буду держать вас в курсе дела. А если что, звоните!
– Филипп Аркадьевич, а вот Наташа спрашивает, вы никуда сейчас не уезжаете?
– Да нет, я никуда не собираюсь пока. Еще вопросы есть?
– Нет. Спасибо. До свидания.
– Я рад, что ты с Наташей. Ты, кажется, хороший малый. Ну, бывай!
И он повесил трубку.
Из кухни, где стоял второй аппарат, выскочил Костя.
– Ну и прохиндей! Ну и скотина! – кипятился он. – Наташа, видите ли, навела… Ах, сволочь!
У Натки задрожали губы.
– Он сказал, что это я навела?
– Намекнул. Сказал, что существует такая версия! Это чтобы ты не рыпалась!
– А я вот чего не пойму, – заговорила Степанида, – нешто он полный придурок?
Все вопросительно взглянули на нее.
– На фиг нужно было, чтобы бандюка этот ворвался с пушкой, как раз когда они туточки были? Разве ж не лучше было бы без них, и тогда никто бы ничего на них не подумал? Что-то тут не так…
– А может, они хотели специально заморочить мне голову, чтобы я не обращалась в милицию, а? – сказала Наташа.
– Возможно, – кивнул Костя, – ведь в другой ситуации Наташа вызвала бы милицию, настоящую милицию, и та того и гляди вышла бы на след преступников. Хотя все равно это как-то уж очень глупо и непрофессионально… И вот еще что… Они ведь не могли знать, что вы оставите дверь открытой. А сами они такой попытки не делали?
– Вроде нет… – неуверенно сказал Валерка. – А может, они заметили, что Наташа не закрыла дверь, и просто обрадовались, что она им на руку играет?
– Вот это похоже на правду! – воскликнула Степанида. – Они небось подумали, что она по рассеянности…
– Да, значит, как я понимаю, – задумчиво проговорил Костя, – их задача состояла в том, чтобы этот тип произвел как можно меньше шума, не ошибся в выборе картины и не опасался бы милиции. А заодно не натворил бы чего-нибудь лишнего, учитывая, что в руках у него было оружие. Кстати, оно вполне могло быть не боевым, а игрушечным. Так что же из всего этого следует? Я полагаю, что…
