различить не могут. Так что способность к магическому зрению, или прямому информационному резонансу, как это определил когда-то Ербол, весьма распространена среди них и имеет большое значение. На самом деле эта способность настолько частая, что даже не считается магической. Магом у эльфов становится лишь тот, кто может сам воздействовать на живые и неживые объекты.
Племя приморских эльфов сильно отличалась от остальных. Когда-то малочисленное, оно вынуждено было под давлением других племен постепенно отходить в места, которые древние легенды эльфов связывали со злом и смертью. Возможно, эти легенды имели под собой основание — удар астероида создал неблагоприятную для жизни среду. Нет, не радиацию, этот миф конца двадцатого века, а химию. Страшный взрыв вывернул на поверхность глубинные породы, богатые тяжелыми металлами. Однако постепенно жизнь сделала свое дело: ядовитые атомы были похоронены в толщах осадков или связаны в безопасных соединениях. Так что легенды преувеличивали опасность: племя находило новые богатые угодья. Но потом другие племена напирали и слабое племя шло дальше. Так продолжалось, пока племя, перевалив горы, не уперлось в море. Отсюда уходить им было некуда, да и другие племена не последовали за ними: лесные эльфы не любили гор и панически боялись моря. На узком склоне условия жизни резко отличались от привычных лесов. Несмотря на пышную растительность, высокие деревья не могли тут выжить из-за бешеных зимних ветров. Охота тоже не могла прокормить на узкой кромке. Рыболовство эльфы так и не освоили из-за присущей этому пещерному племени агорафобии и неприязни к водным пространствам. Но они первые из эльфов освоили земледелие, их маги первыми научились работать с неживыми предметами и, вдобавок к давно известной силе жизни, стали использовать силу смерти для разрушения твердых предметов. Приморские эльфы единственные из эльфов строили дома из камня — дерева в этих местах не хватало, да и недолговечно оно оказалось в сыром климате. Это сейчас, в разгар лета, можно было радоваться буйной зелени и тихой теплой погоде. А зимой стылые моросящие дожди чередовались лишь с ураганами. Работа с камнем, обработка полей требовали инструментов, и приморские эльфы единственные самостоятельно освоили металлы. Остальные эльфы научились выплавлять и обрабатывать металлы уже от людей, гораздо позже. Удивительные террасные поля и система водоводов были созданы эльфами для прокорма растущего населения. И рос на залитых водой террасах не рис, как подумал вначале Никита, по аналогии с Землей, а какой-то вид фасоли. Это растение, как и земные бобовые, могло усваивать азот из воздуха, обогащая им уже не почву, а воду. А эта вода, стекая вниз, использовалась для полива и удобрения нижних полей уже со злаками и овощами. Удивительная биосистема была потрясающе эффективна и требовала для ухода за ней не так много труда, как земные рисовые поля.
Быстро, по сравнению с другими племенами, развивавшиеся приморские эльфы умножались в числе и вернулись назад, за горы, потеснив своих бывших гонителей. Возможно, они создали бы империю эльфов, но история не дала им этого шанса. На другом континенте государства людей давно уже страдали от перенаселения. И наконец мореплавание развилось настолько, что люди смогли пересечь Море Ужаса. Никто не знает, сколько кораблей нашли свой конец в этих коварных водах. Но многие доплыли и человеческие поселения появились на этом берегу. Вначале люди заняли лишь те участки берега, которые не были заселены эльфами. Слишком узкая полоса между крутыми склонами и морем не позволяла там создавать поля или пасти скот. Люди занимались рыболовством и обменивали продукты моря на овощи и зерно. Эльфы, хоть и категорически не желали входить в море далее, чем по колени, охотно ели рыбу и моллюсков, тем более, что их население росло, мест для пастбищ было мало и животной пищи им заметно не хватало. Так что сначала они восприняли поселения людей без вражды. Однако люди были способны размножаться куда быстрее. Да и корабли продолжали время от времени прибывать из-за моря. И в конце концов эльфы, более чувствительные к перенаселению, предложили людям покинуть их землю и убраться восвояси. Но уже третье поколение людей подрастало на этом континенте. Для них эта земля стала своей и убираться им было некуда. На той стороне их никто не ждал и не принял бы. Так началась первая война между людьми и эльфами. Она продолжалась долго, больше шестидесяти лет. Эльфы избрали неверную тактику в войне. Они способны были бы, пусть и ценой больших потерь, уничтожить всех людей сразу. Но вначале они уничтожали деревню за деревней с большими перерывами на отдых и праздники по случаю победы. Немногие избежавшие гибели собирались в отряды мстителей, поднимали еще уцелевшие деревни и нападали на эльфов, когда те не ожидали. В конце концов, когда число людей уменьшилось раз в сорок, а число эльфов раз в десять, война прекратилась сама собой. Немногие оставшиеся люди теперь уже жили в поселениях эльфов, возникло первое поколение магов-метисов. Но численность эльфов падала, а вот численность людей росла. Да и корабли продолжали прибывать. В конце концов, оставшиеся эльфы переселились к своим соплеменникам за горы. Ушли они сами — люди и не думали прогонять их, забыли вражду и относились к ним с уважением. Но для эльфов жизнь в окружении людей оказалась куда невыносимее, чем для людей жизнь среди эльфов. Видимо короткая жизнь людей позволяла им легче приспосабливаться. Да и то сказать, для людей война длилась уже дольше двух поколений, а большинство эльфов еще помнили ее начало. Долгая жизнь индивидов, оказывается, вовсе не способствует лучшему выживанию вида.
На опустевших землях возникло княжество — один из прибывших с сильной дружиной объявил себя повелителем, а земли частью заморской империи. Впрочем, подчинение империи было чисто номинальным, скорее нужным для создания видимости некой законности власти. Пересекать Море Ужаса все еще можно было только с большим риском. Так что регулярных плаваний не было. Подати на тот берег не отправляли, император не желал рисковать жизнью своих приближенных и воинов, посылая их в как бы заморскую колонию. Так что все подданство ограничивалось обменом письмами и подарками, скорее сувенирами, со случайными кораблями отчаянных торговцев. К счастью, князь и его потомки оказались достаточно умны и не воинственны. После нескольких неудачных экспедиций за горы был установлен мир с лесными эльфами. На берегу была установлена твердая власть, собирающая налоги и преследующая бандитов и воров, но не слишком притесняющая лояльных крестьян. Сто лет назад построили эту столицу, стены которой служили не столько защите от врагов, сколько защите от зимних ветров. В общем, приморское княжество процветало. И, что самое важное, был установлен жесткий запрет на иммиграцию с той стороны — главное требование эльфов при заключении мирного договора. Население стабилизировалось и война между видами перестала быть неизбежной перспективой. У магов даже появилась надежда, что постепенно взаимовыгодные контакты между людьми и эльфами приведут к сближению культур, созданию единого государства, в котором смогут жить оба вида. Дело двигалось медленно, но двигалось. Угроза этому делу могла исходить лишь из-за моря.
За этим интересным разговором добрались потихоньку до города эльфов. Сумерки уже сгустились до почти полной темноты и мрачные громады темных башен произвели на Никиту потрясающее впечатление. Башни оказались очень высокими, почти как многоэтажки двадцатого века. В них было, как сказал Маг, восемь-десять этажей. Весьма необычные постройки для такой вроде примитивной культуры. И было понятно, почему люди боятся этого города: башни не были безмолвными. Со всех сторон раздавались шорохи, вздохи, будто-бы звук шагов, вроде даже чьи-то голоса. Казалось, обитатели не покинули город, а продолжают жить тут, став невидимками силой своей магии. На самом деле, как сказал Маг, ничего опасного в городе не было, здания были пусты. А звуки создавала вентиляция башен — узкие щели и каналы, в которых гулял ветер и его звук причудливо отражался и усиливался. А также водопровод и канализация. Выше на горном склоне эльфы устроили водосборные бассейны, из которых вода по глиняным и деревянным трубам доходила до верхних этажей и там свободно переливалась в канализацию, уходящую за пределы города. Журчание, бульканье воды в трубах и кранах давали свой вклад в звуки города. Аня немедленно захотела осмотреть одну из башен. Здание было построено бог весть когда, во всяком случае Маг не знал этого, да еще последние два столетия простояло пустым. Но искусство древних строителей было так велико, что здание и сейчас не выглядело развалиной. Прочное, хоть сейчас заселяйся. Только пустое, без мебели, и никаких брошенных вещей. Попадались лишь старые птичьи гнезда, логова мелких зверьков, да многочисленные летучие мыши, нагромоздившие местами на полу огромные кучи помета. Но древняя вентиляция работала отменно, так что даже несмотря на кучи воздух был чист и свеж. Хотя жить здесь Никита бы не согласился — слишком угнетающе действовало отсутствие окон и странная планировка. Эльфы не признавали в своей архитектуре прямых углов, и причудливый лабиринт изогнутых коридоров с неправильной формы комнатами вызывал желание как можно скорее выбраться наружу. Очевидно потому, сказала Аня, что эльфы никогда не строили свои дома в виде срубов из древесных стволов. Любые другие материалы позволяют строить здания произвольной формы и разбивать их внутри как угодно. Технология
