бы слишком яркими. Может быть мне нужно уменьшить свет, чтобы вы могли снять эту защиту с ваших глаз?
— Это не защита. — ответила Аня — Наши глаза такие же, как у здешних людей. То, что ты принял за защиту от слишком яркого света, на самом деле наоборот дает нам возможность видеть в полной темноте. Это усиливает свет видимый, если он есть, и преобразует невидимый свет в видимый.
Эльф озадаченно хмыкнул, встал и подошел к Ане, требовательно протянув руку. Теперь стала видна и его удивительная грация. И совсем не была она нечеловеческой, как когда-то подумал Никита. Просто очень красивой. Эльфы были в прошлом пещерными жителями. Им приходилось бегать по неровным полам в темноте и сохранять равновесие на скользких камнях. Порой в полной темноте, в которой даже их глаза были бессильны. И протискиваться через узкие извилистые подземные щели. Потому их суставы были более гибкими и подвижными, чем у людей. И наверное лучше было их чувство равновесия, дистанции. Но общее строение тела такое же, те же пропорции. Аня могла бы так двигаться в танце. И наверное скалолаз Володя Суходольский. Просто у эльфа это было врожденное.
Аня отдала эльфу свой ноктовизор. Эльф покрутил его в руках, попробовал одеть. Никита увидел, как превратились в узкие щелочки его зрачки, как он моргнул несколько раз, наверное ослепленный слишком ярким светом микроканальных усилителей. Как рассказывал Маг, глаза эльфов легко адаптировались к дневному свету. Но день угнетал их психологически, так же, как людей ночь. Днем им хотелось спать, хотелось забиться в закрытые помещения — подобия пещер. Но при необходимости они могли и днем работать и бодрствовать, как люди ночью. В данном случае никакой необходимости для посланника не было. Это ведь люди хотели обратиться к нему с просьбой, а не он к ним.
Эльф вернул очки Ане.
— Да, твои глаза выглядят так же, как и у людей. Хотя я ни у кого не видел такого цвета глаз. И ты красива, а ведь обычные человеческие девушки кажутся нам довольно уродливыми. А этот предмет — это у вас такая удивительная магия?
— Это не магия, это техника. — слово «техника» Анин переводчик сказал по русски. В здешнем языке эквивалента такому слову не было. — Другой путь овладения миром. О магии мы узнали лишь недавно и наши маги почти ничего не умеют. А вот техника у нас умеет очень многое.
— А в чем разница между магией и тем, что ты называешь «техникой»? — эльф произнес новое для него слово с небольшой паузой, но почти правильно. Однако слух у него великолепный.
— Магия доступна не всем, а лишь обладающим особыми способностями. А с техникой может работать кто угодно. Нужны лишь знания. В технике используются независимые от человека природные силы.
— А, тогда я понял, о чем ты говоришь. Наверное наша техника сильно отличается от вашей. Скажи, а вы не боитесь, что в новом мире вы можете подхватить неизвестные вам болезни?
Никита удивился: эльф явно был интеллектуалом. Ведь мгновенно сообразил, чем могут угрожать пришельцы. И наверняка его заботила не безопасность легкомысленных путешественников, а безопасность собственного мира прежде всего.
— Ты имеешь ввиду опасность, связанную с мельчайшими, невидимыми глазом существами? — спросила Аня.
Эльф кивнул. Жест совершенно человеческий. Аня объясняла как-то, что у всех человекообразных обезьян наклон головы служит выражением покорности. А у человека он дал начало и универсальному жесту согласия. Видно здешние произошли от таких же обезьян.
— Мы знали об этом и приняли меры. В первый раз наш товарищ попал в ваш мир случайно. И мы сразу подумали об опасности чужих болезней. Но ничего вредного он из вашего мира не принес. Потом он несколько раз проникал в ваш мир и мы изучили ваши микроорганизмы. И убедились, что они мало отличаются от наших. К тому же в наших телах сейчас действует защита, которая уничтожает все не являющееся необходимым для нашей жизни. Так что сейчас ни вы нам, ни мы вам не опасны.
— А эта, как ты говоришь, защита сама не может вырваться из ваших тел?
Это был очень спокойный вопрос. Эльф не страшился неизвестности, а похоже имел представление о возможных путях защиты от инфекции симбионтными бактериями или вирусами.
— Нет, это невозможно. Вне наших тел эти существа — защитники сразу погибнут, так они устроены. И внутри наших тел срок их жизни ограничен.
— Хорошо. Так что же привело вас в наш мир? Что вы хотите здесь получить, чего вам в своем мире недостает?
— В ваш мир нас привело только любопытство. В нашем собственном мире у нас есть все. Сейчас благодаря технике мы удовлетворяем любые наши желания без ограничений. И только жажда новых знаний не может быть удовлетворена никогда. Потому находя что-то новое, мы сразу начинаем его изучать. Вот и ваш мир мы нашли случайно, и сразу в нас появилось желание узнать, а что в нем.
— Значит и вам знакома эта страсть к новому. Это хорошо. Здесь мы можем понять друг друга. Но верно ли, что больше вы ни в чем не нуждаетесь? А что будет, когда вас станет слишком много для вашего мира?
— Сейчас наша численность не растет. Мы ограничиваем число рождений для этого. Когда нам удастся увеличить нашу территорию, вырастет и наша численность. Но в ваш мир мы вторгаться не будем. Сейчас мы пытаемся найти способ достичь других звезд и переделать далекие миры для себя. Или может будет проще переделать свои тела для новых миров. Но ваш мир уже занят, а мы не хотим войн с такими же как мы людьми, если они нам не угрожают. Лучше переделать никем не занятые миры. Да и проникать в ваш мир мы в сущности не умеем. Это может только один из нас и других он не может научить. Так что покорить другие звезды нам проще. Там путь уже понятен и будет открыт для всех.
— Судя по твоим словам, вы знаете больше нас. Мы лишь предполагаем, что звезды такие же, как наше Солнце, а вы, похоже, знаете это точно.
— Да. Наши корабли уже побывали у нескольких ближайших звезд. Но такое путешествие слишком долго, занимает годы. Сейчас мы ищем способ преодолевать это расстояние мгновенно. Тогда звезды и миры их окружающие будут доступны нам.
Никита так и не понял, поразило ли эльфа Анино заявление. Лицо его оставалось бесстрастным, как у истого Чингачгука.
— Если ваше знание жизни превышает наше в такой же мере, то действительно переделать другие миры для себя вам будет нетрудно.
— Мне пока неизвестно, насколько вы знаете жизнь. Если судить по тому, что я видела у людей, и что они несомненно получили от вас, то мы вас превосходим и в этом, но не настолько сильно. А вот в магии мы делаем лишь первые шаги. Еще совсем недавно я не знала даже о существовании магии. Но мы быстро учимся. Наше любопытство нам помогает.
— Скажи, а вы только свое любопытство удовлетворяете, или можете поделиться и своими знаниями тоже?
Аня покачала головой.
— Мы готовы рассказать все, что сможем. Но это будет немного. Ведь даже в языке, на котором мы разговариваем, нет слов для выражения хотя бы малой толики наших знаний. Вот мы знаем о мельчайших существах, и я поняла, что вы тоже знаете. Но слова, их обозначающего, в этом языке нет. И мы вынуждены пользоваться приблизительными иносказаниями и с трудом понимаем друг друга даже там, где у нас общие знания. Что говорить о знаниях, для которых нет слов даже в вашем языке? Нет, чтобы передать друг другу знания, потребовалось бы очень много времени и труда. Может быть не меньше, чем нужно, чтобы самостоятельно прийти к тем же знаниям. Если знать направление, в котором искать.
И снова Никита увидел вокруг Аниной головы голубое сияние.
— И мы находимся в таком же положении. Вот Маг знает о магии то, что нам неизвестно. Но даже если бы мы могли получить его знания, то нам они были бы бесполезны. Все равно у нас нет людей, способных использовать эти знания. Потому мы можем лишь наблюдать за ним и искать собственные пути. Воспользоваться готовым не получается. Это можно было бы, только если большая часть знаний уже совпадает, а различия ничтожны. Но у нас с вами не так.
Эльф задумчиво покачал головой.
— Это очень интересно. Никогда не думал раньше, что тут могут быть сложности. Я не могу сразу согласиться с тобой, но и возразить сейчас мне нечего. Над этим нужно подумать. Но я понял из твоих слов,
